Тайна старого саквояжа - Евгений Евгеньевич Сухов

— Ну, то перед Богом, — посмотрел на полицианта управляющий. — А здесь, на земле, немного иначе. Разве нет?

— Может, ты и прав, — становой перевел взгляд на полупустой графин и предложил: — Давай за тебя выпьем!

— Давай, — улыбнулся Козицкий. — А потом за тебя, идет?

— Договорились, — ответил пристав Винник и улыбнулся в ответ…

* * *

Тем временем исправник Уфимцев проводил дознание c лодочником Якимом. Он перевозил главноуправляющего Попова на лодке через реку Павловку к железнодорожной станции и, стало быть, видел Попова последним, не считая билетного кассира «железки» (как звали железную дорогу обыватели) и пассажиров поезда. Но лодочник знал, что Попов — это Попов, а все остальные и ведать не ведали, кто он таков. Оттого Яким был основным и единственным свидетелем того, что главноуправляющий все же выехал из имения Павловское.

— Так я уже говорил, что перевез господина Попова через реку, опосля чего он отправился к железке. Даже письменные показания давал, — обиженно добавил лодочник и посмотрел прямо в глаза исправнику.

— Ничего, расскажите мне еще раз, — убедительно произнес Уфимцев, доставая памятную книжку для записи. — И все с самого начала и по порядку.

— Да что по порядку-то? — отвел взор от исправника лодочник. — Мы уговорились еще с вечера, что поутру я его свезу на тот берег Павловки. Ну, и свез.

— Когда это было? — задал вопрос Уфимцев.

— Седьмого мая, — твердо ответил лодочник. Как-то даже слишком твердо. Так отвечает урок прилежный ученик, который заучил его наизусть и в знаниях своих ничуть не сомневается.

— В котором часу вы с ним встретились? — задал новый вопрос исправник.

— Вот этого я сказать не могу, поскольку наручных часов не имею, — опять слишком твердо ответил лодочник.

— Хорошо. Это было семь часов утра, восемь, девять? — спросил Уфимцев.

— Верно, что-то около девяти. Солнце было уже высоко, — немного подумав, ответил лодочник.

— А припомни, братец, главноуправляющий был как-то взволнован? Или, может быть, зол? Или, напротив, пребывал в хорошем расположении духа? — черкнул что-то в памятную книжку исправник.

— Да нет, как обычно, — промолвил Яким безо всяких интонаций.

— Что значит, как обычно? — заинтересовался Уфимцев.

— А то и значит, — ответил лодочник. — Обнокновенно он выглядел. Как в прошлом годе. И позапрошлом.

— Так вы не первый раз его через реку перевозили? — снова сделал запись в памятной книжке исправник.

— А я о чем вам талдычу? — слегка рассерженно ответил лодочник. — Я его завсегда, когда он в Павловское с ревизией приезжает, через реку на лодке своей перевожу.

— Так, хорошо, — подвел черту этой части дознания Уфимцев. — А с собой у главноуправляющего Попова что-то было? Саквояж, чемодан, баул какой-нибудь?

Лодочник слегка улыбнулся:

— Баре, мил-человек, они с баулами не ходют. Они с портфелями ходют или с саквояжами.

— Ну, хорошо. Что у него было в руках? — раздражаясь, спросил исправник.

— Как обычно, саквояж, — просто ответил лодочник.

— Опять как обычно? — посмотрел на лодочника Уфимцев.

— Именно так, господин исправник, — кивнул в подтверждение своих слов Яким. — Господин Попов завсегда с одним и тем же саквояжем инспектировать нашего управляющего приезжает. Там у него бумаги деловые и деньги…

— Деньги? — надолго задержал на лодочнике взгляд Уфимцев. — Какие деньги?

— Так это, от имения деньги. Для графа. Господин Попов их каженный год в мае месяце собирать приезжает, — пояснил Яким.

— И кто знает, что Попов в саквояже деньги возит? — быстро спросил Уфимцев.

— Да все, почитай, знают на селе, — не раздумывая, ответил лодочник. — Даже мальцы сопливые о том ведают… Никакая это не тайна.

Уфимцев замолчал. А что, если на том бережку Павловки Попова поджидали злоумышленники? В Павловском было всем известно, что главноуправляющий везет в саквояже деньги. Лодочник переправил его на тот берег, до железнодорожной станции имеется какое-то расстояние, и вот на пути к ней на Попова и напали. Саквояж с деньгами отобрали, а самого Попова… убили, да и закопали где-то в окрестности. Стало быть, труп Попова следует искать именно там, за рекой…

— А этот ваш управляющий, Самсон Николаевич Козицкий, что он за человек? — осторожно спросил Уфимцев и приметил, как пальцы у лодочника чуть дрогнули.

— Человек как человек, — как показалось Уфимцеву, нехотя ответил Яким. — Два уха, два глаза, нос… Что еще сказать?

— Ты мне здесь не умничай, — жестко произнес уездный исправник, желая поставить на место зарвавшегося лодочника. — Отвечай ясно, понятно и по существу вопроса.

— Обычный человек, — опять словно из-под палки ответил лодочник. — Строгий только очень.

— Что значит — строгий? — спросил Уфимцев.

— Ну, строгий, — посмотрел лодочник на уездного исправника немного удивленно. — Потому что спуску никому не дает.

— А на том берегу Павловки Попова никто не встречал? — задал новый вопрос исправник.

— Нет, не встречал никто, — ответил лодочник. — Они завсегда одне ездиют.

— И не боялся?

— Выходит, что не боялся.

Записав показания Якима в свою памятную книжку, Уфимцев велел готовить лодку.

На противоположный берег Павловки он переправился вместе с урядником Гатауллиным. До самого вечера они обшаривали кусты, овраги и балки по пути к железнодорожной станции, но трупа Попова не обнаружили. Не приметили они и места, где можно было бы спрятать тело. Не было обнаружено свежих раскопов или ям, в которые можно было бы закопать труп. В общем, все обыкновенно.

— Значит, так, — подвел итог своим действиям Уфимцев. — Либо Попов все же сел на поезд и уехал, либо из имения Павловское он не выезжал вовсе.

— Итэ шито же: палущаеца, лудошник вырет? — спросил с татарским акцентом его урядник Гатауллин.

— Все может быть, — ответил Уфимцев. — Может, он с этим Козицким в сговоре.

— Инытереснэ, — произнес Гатауллин.

— Интересно, — согласился Павел Ильич.

Эти опасения подтвердились на железнодорожной станции. Никто человека с саквояжем, описываемой исправником Уфимцевым внешности либо не видел, либо не помнил. В кассе, где продавали билеты на поезд, тоже ничего определенного узнать не удалось. Кассир, по его словам, хорошо запоминавший лица покупавших у него билеты, человека, похожего по наружности на Попова, также не видел. И опасение исправника в том, что главноуправляющий из имения Павловское не выезжал, выросло в стойкое подозрение, сформировавшееся вскоре в четкую версию: главноуправляющего Илью Яковлевича Попова убили прямо в имении, а труп весьма надежно спрятали. И управляющий Козицкий к данному преступлению, несомненно (косвенно или явно), причастен. Только вот как это доказать?

Теперь вся надежда была на станового пристава Винника, «работающего» непосредственно с Козицким.

Глава 8

Что присоветовали Марфе святые угодники,

или Дело об исчезновении главноуправляющего заходит в тупик

Первая декада июня 1896 года

Церковь на Варвариной горке старинная, деревянная и, сказывают,