Кэролайн Роу - Лекарство от измены

Он поехал медленнее, ища следы мальчика и няни, задерживаясь на каждом, даже небольшом, возвышении, чтобы услышать их голоса. Чтобы проехать приблизительно пять миль в сторону Жироны, ему потребовалось два часа. Но когда вдали уже виднелся город, шумный вороний галдеж привел его к участку грязной длинной травы, где лежала Мария. Грум заметил ее яркий платок, которым был обмотан сверток; тот лежал рядом с ее вытянутой рукой. Он посмотрел на нее, пробормотал краткую молитву по ее душе, перекрестился и, повернув коня, начал высматривать мальчика. Хайме нашел деревянную лошадку и пришел к собственным заключениям. Оставив брошенную лошадку и тело несчастной няни там, где они лежали, удрученный телохранитель инфанта Йохана галопом помчался в Барселону, чтобы сообщить о своем промахе его величеству.

На следующий день, вскоре после рассвета, проехав мимо Томаса, двигавшегося тряской рысью в сторону Жироны, Хайме, бледный, выпачканный дорожной пылью, с левой рукой, плотно примотанной к груди, встал на колени перед своим королем и как мог кратко сообщил ему ужасные новости.

Лицо дона Педро стало белым и каменно неподвижным.

— Вы уверены в этом?

— Нет, сир, я не уверен. Я знаю только, что я не помешал забрать инфанта ночью из поместья, знаю, что его няня мертва и что я не смог найти его. Кастелян, как вы правильно оценили, ваше величество, умен и неподкупен. Я не сомневаюсь, что он продолжает поиск, используя все имеющиеся в его распоряжении возможности. Я же немедленно отправился с сообщением к вашему величеству. Я должен был быть здесь еще вчера, но подо мной пала лошадь, и мне не сразу удалось найти другую. — Его лицо стало пепельным, и он сильно зашатался.

— Вы ранены.

— Это неважно, сир, за исключением того, что это замедлило мое движение. — С этими словами Хайме рухнул перед своим государем.

Дон Педро позвонил в колокольчик, лежавший у его левой руки.

— Осмотрите раны этого человека, — сказал он. — Быстро. И вызовите дона Элеазара.

Исаак сидел на дворе под утренним солнцем и, казалось, дремал.

— Рыночные цены растут одновременно с восходящим солнцем, верно, Юсуф? — внезапно сказал он. — Самое лучшее время. Сначала мы посетим женский монастырь. Слухи относительно времени смерти доньи Санксии должны успеть подрасти.

— Конечно, господин. — Юсуф перестал играть с котом и виновато подобрался к его ногам. — Я готов, когда бы вы ни нуждались во мне.

— Отлично. Тогда неси мою корзину. Расстели на дне чистую ткань и положи две связки трав со средней полки, с того края, который ближе к двери. Те, что в основном пахнут шалфеем.

— А для чего они?

— Чтобы сделать настойку из шалфея, ивы и бурачника для старухи с негнущимся коленом и головной болью. Это также даст нам повод задержаться и посплетничать. То, чего Катерина не знает о случившемся в этом городе, можно запрятать в наперсток моей жены.

— Она посылала за вами, господин?

— Нет. Но ее жалобы будут сегодня особенно цветистыми. Сегодня воздух давит, как никогда.

— Мастер Исаак! — сказала старая Катерина с выражением крайнего удивления на лице. — Да я только минуту назад говорила, что надо послать за вами, вот любого спросите, и он вам скажет, и вот вы уже здесь. Колено у меня распухло и не гнется совсем. Сегодня вечером меня точно отнесут в постель и оставят там, пока я не отдам Богу душу, если вы мне не поможете. — Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — Но как вы узнали?

— Все дело в том, Катерина, что, когда у меня болит локоть, вы не можете сгибать колено. Никакого волшебства. — Пока он говорил это, его пальцы мягко касались ноги старой женщины. — Странное что-то делается в банях, — пробормотал он. — Кстати, Катерина, надо продолжать двигать ногой, даже когда она болит.

— Да, да, — сказала она нетерпеливо. — Действительно, что-то странное. Говорят, что бедняжка была монахиней. Говорят, перерезала себе горло. Но удивительно, как это она после такого поднялась на ноги и забралась в воду. Это нелегко сделать. И, мастер Исаак, я слышала, что не только у нее было перерезано горло в канун дня святого Йохана.

— Да?

— За стенами города, по дороге к холмам, была найдена еще одна женщина. Так люди говорят. Прямо мясник какой-то. Женщинам опасно теперь ходить.

— А кто это рассказывал?

— Да я уж не помню. Кто-то из крестьян.

Юсуф нетерпеливо приплясывал с ноги на ногу, пытаясь чистой силой желания отвлечь мастера Исаака от торговки конфетами. В прошлом Катерина не раз тыкала его своими твердыми и острыми пальцами или длинной палкой, когда ей казалось, что он слишком близко подобрался к ее заманчивому лотку. Ее вид мучительно напомнил ему о голоде и страданиях.

— Мы все это уже знаем, — взглянул он с легким превосходством, когда они наконец пошли дальше, к лавке продавщицы цветов.

— Возможно, — ответил Исаак. — Но я полагаю, что мы узнали и кое-что новое. Выбери мне свежую лаванду, парень.

Юсуф перебрал связки лаванды и вытащил одну.

— А что мы узнали, господин?

Исаак вручил Юсуфу свой кошелек. Мальчик проницательно посмотрел на женщину и вытащил из него мелкую монету.

— Он доверяет тебе слишком много золота, я бы так не стала делать, — сказала торговка цветами.

— Да, но он не глуп, матушка.

Исаак проигнорировал этот обмен репликами.

— Мы обнаружили, что даже Катерина не знает столько, сколько мы. Что это означает?

Юсуф сделал паузу.

— Это означает… Я не знаю, господин. То, что убийца не хвастался об этом деле?

— Точно, — сухо сказал Исаак.

— Но почему он должен был хвастаться? — неуверенно спросил Юсуф. — Он, должно быть, позаботился о том, чтобы не оставить следов. Там должно было быть много крови.

— Больше, чем ты можешь себе представить, парень.

Юсуф застыл. Перед его мысленным взором всплыло зрелище залитой кровью женщины, не плавающей в воде в банях, но лежащей на полу, цветная мозаика которого была покрыта еще яркой кровью. Затем он увидел руку, алую от крови, сжимающую окровавленный кинжал. Он задрожал и приказал себе вернуться к рассуждениям лекаря.

— Он, по-видимому, очень хорошо подготовился, — продолжил Исаак, — и должен был иметь возможность переодеться и спрятать испачканную кровью одежду.

Юсуф заставил себя вернуться назад, на рынок, к обсуждаемой проблеме.

— По крайней мере, у него должно быть две смены одежды и комната, в которой их можно держать, — сказал он. — Это означает, что он не бедный человек, или у него есть друзья, которые ему помогают, — сказал Юсуф.

— Именно так. — Исаак отвернулся от своего помощника и погрузился в шутливую ссору с торговкой цветами по поводу цен на лекарственные растения.

Юсуф скорее почувствовал, чем услышал шелест возле ног. Он посмотрел вниз и увидел чрезвычайно неряшливого, даже для рынка, хилого ребенка двух-трех лет, который как раз выполз из-под лавки цветочницы. Ребенок выпрямился и сел на землю, добавив новый слой пыли и грязи на одежду и руки. Он протер глаза, размазывая грязь на заплаканной мордашке, а затем замер, осматриваясь. Прямо напротив него стояли большие корзины, заполненные булочками и хлебами самой разной формы. Ребенок поднялся на ноги и с решительностью лошади, наконец-то добравшейся до воды, подошел к ближайшей корзине и взял булочку.

Начался жуткий бедлам.

Пронзительный голос прорезал общий гомон толпы:

— А ну, брысь отсюда! Грязный воришка. — Торговка хлебом отчаянно замахала руками в воздухе. — Вы посмотрите на него! — закричала она. — С меня довольно этих детей, ворующих мой товар. Подойдешь к моему прилавку еще раз, и я надеру тебе уши, — Она набросилась на несчастного малыша, выхватила у него его добычу и ударила его по уху.

Он ответил на потерю и удар пораженным взглядом и громким воплем, сопровождаемым горестным рыданием. Затем он со всех ног бросился бежать от неожиданной враждебности, налетев прямо на корзину с грецкими орехами, которые опрокинулись и рассыпались по мостовой. Рев продавца орехов, визг жены пекаря и смех прохожих объединился, перерастая в скандал. Ребенок отступил назад и начал отчаянно озираться вокруг. Затем он увидел знакомое лицо и закричал:

— Дядь Иса! Дядь Иса!

Исаак удивленно остановился.

— Где этот ребенок, Юсуф? Ты его видишь? Быстро приведи его сюда. Шевелись.

— Он идет к нам, господин. Вы его знаете?

— Только один ребенок называет меня так, — тихо сказал Исаак. — Немедленно приведи его ко мне, Юсуф.

Затем Исаак услышал шум драки и отдельные восклицания. Пара маленьких рук ухватила его за тунику. Он наклонился, поднял убитого горем наследного принца Арагона и ласково похлопал его по плечу.

— Вы знаете этого ребенка? — спросила преследующая его женщина. — Он украл у меня две булочки — одну съел, а другую так извозил своими грязными руками, что ни один приличный человек ее больше не купит.