По прочтении сжечь - Роман Николаевич Ким

из-за младшей сестры – медноволосой, длинноногой Дайаны.

Она считалась одной из лучших теннисисток столицы. В прошлом году в паре с бывшим адъютантом брата капитан-лейтенантом Пауэлом заняла второе место в состязании на первенство по морскому ведомству. Успех на корте привел к сегодняшнему торжеству – обручению. Церемония официальной капитуляции старого холостяка Томми Пауэла должна была состояться в доме Уилкинсона.

Приглашение получили некоторые подчиненные Сэффорда – дешифровщики и японоведы из Т-бюро Крамера. Короче говоря, приглашения удостоились только причастные к «магии».

Пейдж не сразу нашел дом Уилкинсона – долго колесил по узкой улице мимо уютных старомодных особнячков, двухэтажных, увитых плющом, с оконными ставнями и крохотными палисадниками.

Уилкинсон жил в темно-зеленом домике напротив молельни баптистов рядом с небольшим пустырем, где стояли легковые машины и автобусы. Здесь было очень тихо – машины проезжали редко. Можно было подумать, что это улочка какого-то захудалого городка, если бы не купол Капитолия, торчащий совсем недалеко над крышей отеля.

Звонка у входной двери не было – его заменял дверной молоток. Пейдж беззвучно рассмеялся:

– Это в его стиле.

Уайт усмехнулся. Особнячок в стиле эпохи колонизации Америки, клумбы с георгинами перед крыльцом и дверной молоток действительно гармонировали с благообразным, респектабельным Уилкинсоном, похожим скорее на пастора, чем на руководителя военно-морской разведки.

Дверь открыла толстая негритянка, весьма миловидная, в белом, туго накрахмаленном чепчике. В передней стоял запах старинных духов, отдающих мускусом.

Гости уже были в сборе – сидели в полукруглой гостиной, заставленной чиппендейлевской мебелью из красного дерева, и на застекленной веранде, выходившей во внутренний дворик с газоном и подстриженными кустами шиповника.

Среди гостей Уайт узнал высокого, щеголеватого контр-адмирала Тернера, заместителя Старка. Рядом с ним сидел худощавый, смуглый, похожий на пуэрториканца капитан третьего ранга Макколла.

Дайана – в парчовом японском троакаре, накинутом на вечернее платье, сверкая диадемой, напоминающей корону, – разносила гостям бокалы с коктейлями.

Она подошла к Уайту:

– Это дайкири, это манхэттен, а это би-энд-би. Какой вам прикажете, адмирал?

Уайт отвесил старомодный поклон:

– Вы льстите, герцогиня. Мне еще далеко до адмиральских звезд.

Дайана тряхнула головой:

– Сегодня для меня весь мир – райский сад и все люди – адмиралы.

Перед ними вынырнул и изящно изогнулся Гейша:

– И я тоже?

Дайана коснулась мизинцем его щеки:

– Нет, вы, Дик, сегодня настоящий принц.

– Монакский, – уточнил Шривер, беря бокал с подноса. – Рулеточный.

– А вам? – обратилась Дайана к Пейджу. – Хотите олд фашн?

– Я плохо разбираюсь в коктейлях, – смущенно пробормотал Пейдж. – Мне что-нибудь покрепче и поострее.

– Тогда идите в столовую. Там орудует Томми. Он подберет вам что-нибудь взрывчатое.

– Адмирал Пейдж, рекомендую замечательный коктейль, – сказал Гейша. «Соленая собака». Делается из джина, грейпфрута и соли.

– Вместо джина лучше взять московскую водку, – предложил Шривер.

К ним подошел Донахью с пустым бокалом в руке. Он сморщил нос:

– Не будем омрачать сегодняшнее торжество ничем московским. Из всех водок признаю только датскую – аальборг аквавит. Великолепное питье. Незаметно сбивает с ног.

Он взял бокал у Дайаны. Она высоко подняла поднос и прошла на веранду. Донахью сделал глоток и почмокал губами:

– Германское управление информации уже объявило, что исход войны на Востоке фактически решен. Вчера я был на коктейль-парти у германского военного атташе. Там говорили, что русские армии окружены в районе Брянска и за Смоленском. Дорога на Москву открыта.

– Ерунда, – сердито произнес Шривер. – Мне утром сказал адъютант Уилкинсона, что русские стали снимать свои войска с Дальнего Востока перебрасывают на фронт под Москвой.

– Русские, вероятно, узнали, что японцы не нападут на них, – сказал Уайт. – У русских ведь первоклассная разведка.

Донахью громко фыркнул:

– Будь у них хорошая разведка, они знали бы заранее о нападении Гитлера. Не дали бы застигнуть себя врасплох в то воскресное утро…

– Русские на этот раз, наверное, пронюхали, что японцы нападут на них, – заявил с авторитетным видом Гейша. – И поэтому заблаговременно убирают войска из Приморья. Вот-вот потеряют Москву, тут уж не до защиты Владивостока.

Уайт махнул рукой и пошел на веранду. Там Крамер спорил с дамами. Речь шла о том, как в прошлом году Америка предложила французам эскадренный миноносец самого новейшего типа в обмен на Венеру Милосскую. Сделка не состоялась – французы, несмотря на свое отчаянное положение, заартачились. Крамер заявил, что к миноносцу все-таки следовало бы добавить две подлодки. Мнения дам разделились. Одни считали такой обмен недопустимым; по мнению других, французам надо было предложить не миноносец, а съестные припасы.

В разгар спора Уилкинсон и Дайана пригласили гостей к столу. Уайт и Пейдж сели в конце стола недалеко от жениха и невесты – здесь расположилась молодежь, не старше капитан-лейтенанта. Гейша чувствовал себя в родной стихии: острил, рассказывал анекдоты, имитировал известных джазовых певцов и показывал застольные фокусы. Он сорвал аплодисменты, когда вытащил из-за воротника Пейджа кружевной бюстгальтер.

С той части стола, где сидело начальство, доносились обрывки разговора – обсуждали последнюю весть из Токио о падении правительства принца Коноэ и о приходе к власти генерала Тодзио.

Тернер высказал предположение: смена кабинетов в Токио означает только одно – обострение грызни между придворными, армейцами и флотскими. Большинство сановников, окружающих императора, хотят добиться соглашения с Америкой. Весь вопрос сводится к тому, как остановить войну в Китае, сохранив престиж Японии.

– Посол Номура тоже стоит за соглашение, – сказал Уилкинсон. – Ни один трезвый японец не желает войны с нами.

Пейдж толкнул локтем Уайта и шепнул:

– Обрати внимание на Макколла. Судя по его физиономии, он не разделяет идиотского оптимизма начальства.

Донахью заговорил о том, что Квантунская армия уже увеличена вдвое и что первый отдел генерального штаба Японии приступил к разработке нового плана нападения на Сибирь – предусматривается одновременный удар в нескольких направлениях.

Уайт и Пейдж не остались на танцы и отказались играть в бридж. Донахью уговаривал Уайта поиграть с Уилкинсоном и Тернером – такой удобный случай познакомиться поближе с начальством. Донахью отрекомендовал им Уайта как мастера бриджа.

– Надо завтра рано утром быть в бюро, – сказал Уайт. – Я звонил дежурному, он сообщил, что пришла целая пачка «магии».

Донахью положил руку Уайту на плечо:

– Очень жаль, что ты уезжаешь. Я говорил о тебе и супруге Тернера, она любит иногда вести умные беседы о поэзии. Как твой эпистолярный роман с гавайской нимфой?

– Только что получил от нее письмо. Пишет, что познакомилась с одним японцем, который ехал с нами на пароходе из Иокогамы. Он устроился на плантации и решил поселиться в Гонолулу. Судя по всему, у него произошла какая-то личная трагедия, и он навсегда