Суд короля - Э. М. Пауэлл

и его внешний вид должен был неизменно свидетельствовать об этом.

— Хотите глоточек доброго виноградного, Барлинг? — Эдгар поднял над головой свою полупустую кожаную бутыль.

— Нет, мои вкусы гораздо скромнее. — Барлинга замутило, и виновата в этом была не только свисающая с горлышка бутыли нитка слюны, но и сама мысль о возможности влить в разопревшее на жаре тело хоть один глоток теплой бурды. — Я привык утолять жажду водой, и только.

На этот раз его ответ заинтересовал Эдгара:

— Странно это, — сказал он и отхлебнул из своей посудины еще один добрый глоток. — Простенько как-то. Судейские-то ведь все самое-самое любят.

Барлинг не пожелал развивать тему.

— Кстати о воде, — сказал он. — Моя фляга уже почти пуста. Если мы приедем еще не скоро, надо остановиться и набрать.

— Нет нужды. — Эдгар запрокинул голову и раскрыл рот, вытряхивая в глотку последние капли и живо напомнив Барлингу свинью, которая, желая заглотить яблоко, широко распахнула пасть. — Мы уже почти в Клэршеме. Вон, видите, впереди дорога изгибается? Там мои земли и начинаются.

— Вы слышали, Стэнтон? — Барлинг обернулся, нетерпеливо сжимая в руках поводья. Господь не только решил испытать его, отправив скитаться по этому беспорядочному жестокому миру, но послал еще и дополнительное бремя в лице мальчишки Хьюго Стэнтона.

— Да, сэр.

Мало того что на его лице красовался безобразный синяк, так посыльный еще и залихватски закинул полы плаща за плечи, расстегнув к тому же ворот рубахи. Шляпа его была надета на луку седла, а взъерошенные ветром волосы спутались в беспорядочную массу.

— Во имя Девы Марии, Стэнтон! — воскликнул Барлинг. — Живо приведите себя в порядок! Вы слуга его величества, а не вышедший на прополку крестьянин!

— Простите, сэр. — Стэнтон принялся спешно застегиваться, но на лице его при этом не отразилось ни малейшего раскаяния.

— Эй ты! — Эдгар пронзительно свистнул.

Барлинг повернулся и увидел мальчишку, собирающего хворост под растущими на краю дороги тисами.

— Быстро беги к моему племяннику, — сказал Эдгар. — Скажи, что жду его около усадьбы.

— Да, милорд! — с этими словами мальчишка кинулся прочь.

— Уильям Осмонд, племянник мой, здесь приходским священником состоит, — сказал Эдгар, — вон, крыша церкви виднеется. Там же рядом и дом его. А моя усадьба вон в той роще.

Барлинг посмотрел в направлении его указующего пальца, а потом снова оглянулся. Теперь Стэнтон выглядел поприличнее, хотя и ненамного.

Впереди показалась совершенно непримечательная деревушка. Не такая уж и маленькая, конечно, но сущая мелочь по сравнению с его родным бурлящим многолюдным Лондоном или даже деловитым Йорком.

Выстроившиеся вдоль главной улицы глинобитные домишки, включая пару больших, были в основном крепкими, хотя виднелось среди них и несколько полуразвалившихся лачуг. Чуть поодаль начиналась высокая стена, у основания которой паслось на свежей траве семейство уток. Тощая речонка с высокими берегами вряд ли когда-либо угрожала деревне наводнениями, а сейчас с мирным плеском мерно вращала мельничное колесо. Многие крыши и до сих пор, спустя много месяцев после зимы, нуждались в ремонте, но виднелось и немало свежепоставленных соломенных заплат. На уходящих к горизонту полях паслись овцы и крестьяне заканчивали свои дневные труды.

Судя по поднимающемуся над трубами дымку и запаху еды, женщины уже принялись готовить ужин.

Все здесь выглядело совершенно обычно, и дикостью казалась мысль о том, что в этой мирной деревеньке кто-то жестоко убил человека, раскроив ему череп.

Заслышав стук подков трех лошадей, работающие в поле крестьяне стали поднимать головы, а в окнах хижин показались любопытные лица.

— Мой племянник изрядно удивится, когда узнает, что сегодня за ужином нас будет четверо, — сказал Барлинг, — поди продыху расспросами не даст.

— Ужин подождет, сэр Реджинальд, — сказал Барлинг. — Где тут ваша темница?

— Темница? Вон там. — Эдгар ткнул пальцем в уходящий от главной улицы широкий переулок. — Но мы же уйму времени ехали без передыха, и…

— Цель моего приезда сюда, Эдгар, — ваш обвиняемый, а не ваш ужин, — ответил Барлинг. — Ключи у вас с собой?

— Конечно, — кивнул Эдгар. — Я же вам говорил, порядки у меня тут заведены строгие.

Барлинг не стал отвечать, кивнув вместо этого Стэнтону:

— К темнице, Стэнтон. Нам надо поторопиться.

Их уже заметили, и он знал, что очень скоро здесь соберется толпа.

— Да, сэр, — ответил тот и пустил коня рысью, так что Барлинг не без труда его нагнал. Эдгар с протестующим ворчанием поскакал следом. У темницы они спешились и привязали лошадей.

У Барлинга было такое чувство, будто его одеревеневшие ноющие мышцы принадлежат кому-то другому.

— Как видите, деться убийце некуда, — сказал Эдгар.

— Выглядит вполне надежно, сэр, — отозвался Стэнтон.

— Выглядит так.

В отличие от многих других домов в деревне приземистая темница была в прекрасном состоянии — и толстые каменные стены с крышей, и громоздкая деревянная дверь с новеньким железным замком. За ней-то и находился человек, которому предстояло ответить за свое преступление. Барлинг подошел к двери:

— Что ж, значит, Линдли можно расспросить.

— И завтра можно будет, — сказал Эдгар, — когда мой зад немного отойдет от дороги.

— Отпирайте, Эдгар.

— Сэр, — Стэнтон озабоченно нахмурился, — возможно, нам и правда стоит подождать. Пленник может быть опасен.

— Единственный, кому тут грозит опасность, — он сам, — сказал Барлинг. — Мы представители закона, и к тому же нас трое.

— Дядюшка! Вы вернулись!

— Четверо, — поправился Барлинг с удовлетворенным кивком при виде спешащего к ним человека в рясе. Не было никаких сомнений, что в жилах настоятеля течет та же кровь, что у хозяина поместья. Эдгар напоминал Барлингу матерого вепря, племянник же его в сравнении с дядей был заметно нежнее и розовей, но вот злые маленькие глазки и тупые носы у них были одинаковые.

— Вернулся, Уильям, — ответил Эдгар, — да только не с теми новостями, на которые ты надеялся.

— И какими же?

Эдгар пустился в долгие путаные объяснения, а Барлинг тем временем ощутил на себе встревоженный взгляд Стэнтона.

— Возьмите же себя в руки, — вполголоса приказал Барлинг, — сомнения суть проявление слабости.

— Да, сэр. — Стэнтон послушно кивнул, но увереннее от этого выглядеть не стал.

— И вот потому, Уильям, сюда и явились люди короля! — Эдгар закончил свою речь, вскинув руки в деланом изумлении.

Люди короля. Барлинг открыл рот, чтобы оспорить нелепую мысль о том, что какого-то посыльного можно причислить к носителям вверенной ему, Барлингу, власти.

Но Уильям Осмонд опередил его:

— Воистину не надо было так обременять себя, добрые господа. Мой дядюшка и сам мог повесить этого человека, а я бы помолился о его душе. — Он воздел глаза к небесам. — Боюсь только, что это была бы напрасная трата времени.

И он жеманно осенил себя крестом.