Увидеть огромную кошку - Мертц Барбара

– Ты видел Беллингема? – спросила я.

– Да. – Эмерсон споткнулся о стул и выругался. – Что за манера сидеть в темноте?

– Я ждала тебя. Не проклинай тьму, Эмерсон, а просто зажги лампу. Впрочем, лучше это сделаю я, ты вечно сбиваешь их на пол.

Я зажигала свет, а Эмерсон смешивал нам виски. Сайрус схватил Сехмет и устроился в кресле с кошкой на коленях. Дети ушли на конюшню с лошадьми.

– Итак? – поинтересовалась я.

– Итак, полная чушь, – ответил Эмерсон. – Если за сегодняшней экспедицией Беллингема и стояла какая-то скрытая цель, то она ускользнула от меня. Скаддер может быть ненормальным, но не настолько глупым, чтобы ввязаться в подобную заварушку.

– Однако случилось нечто забавное, – медленно протянул Сайрус. – Полковник был чертовски рад нас видеть. И до умопомрачения заботлив. Именно он настоял на том, чтобы мы укрылись.

– А он сам? – спросила я.

– Не с нами. Ушёл один. Я не слышал никаких криков, поэтому полагаю, что никого не застрелили. – Сайрус допил виски и встал, усадив Сехмет на освободившееся кресло. – Думаю, я пойду домой. Мальчики будут сегодня вечером на «Амелии», как обещал Рамзес?

– Разве? Да, припоминаю, теперь, когда вы упомянули об этом. На всякий случай мы не должны оставлять миссис Джонс без чьей-либо помощи под рукой, но…

– Хорошо. Я попозже нанесу им небольшой визит. Не забудьте упомянуть об этом; я бы не хотел, чтобы парни приняли меня за грабителя. – Взяв в руки шляпу, он на мгновение застыл, глядя в сумерки. – Обещают, что сегодня будет полная луна, – пробормотал он как бы про себя. – Мне всегда трудно заснуть в полнолуние.

***

В Египте лунный свет всегда очень ярок; некоторые утверждают, что при полной луне спокойно можно читать газету. Я никогда не пробовала, так как в это время обычно была занята другими делами; но когда мальчики удалились по направлению к дахабии, серебристое сияние позволило нам различить их удаляющиеся очертания, пока дети не достигли посевов, находившихся почти в миле от нас.

Перед уходом я прочитала им нравоучение, вновь и вновь призывая быть осторожными, пока даже Давид не стал проявлять признаки беспокойства, и Эмерсон потребовал, чтобы я умолкла. Пустая трата времени. Как они могли предвидеть неизвестную опасность? Однако я не имела права запретить им уйти. Рамзес обещал миссис Джонс, что они будут там, а английский джентльмен всегда держит своё слово.

Я взяла с Нефрет обещание, что она не уйдёт, но, готовясь ко сну, слышала её мягкие шаги – она беспокойно бродила по дому. В открытое окно доносился запах трубочного табака; Эмерсон разгуливал по двору, тоже не находя себе места. Что-то с грохотом приземлилось на подоконник. Я подпрыгнула и уронила расчёску. Я не видела Анубиса несколько дней. У него была привычка бродить в одиночестве – охотиться или, возможно, дуться; но сейчас он сидел на подоконнике, его глаза сияли в свете свечей, шерсть встопорщилась.

– Он снаружи, – сказала я. В тишине мой голос звучал странно. – Боже мой, не смотри на меня так обвиняюще! В чём дело?

Кот исчез ещё тише, чем появился. Если бы у меня была шерсть, она бы тоже встала дыбом. Что-то витало в воздухе – чувство ожидания, неизбежности...

– Какого дьявола ты сидишь и пялишься в зеркало? – поинтересовался Эмерсон.

Я раздражённо вскрикнула, вновь уронив расчёску:

– Я не хочу, чтобы ты вот так подкрадывался ко мне, Эмерсон!

– Я не подкрадывался, – возмутился Эмерсон. – Ты так ушла в раздумья, что не слышала меня. Почему ты не в постели?

– Я не устала.

– Устала. – Он резко повернул голову к двери. – Кто-то крадётся по дому. Я слышал…

– Нефрет, кто же ещё, – перебила я. – Эмерсон, ради всего святого, не набрасывайся на неё! Ты тоже сегодня нервничаешь.

– Нервничаю, вот ещё глупости, – фыркнул Эмерсон. Он открыл дверь. – Нефрет, это ты? Немедленно ложись спать.

– Я не буду спать, – мрачно процедила Нефрет.

– Это уже переходит все границы, – разозлился Эмерсон. – Иди в свою комнату.

– Да, сэр, – отрезала Нефрет. Она ушла, стройная и возмущённая, по-прежнему в брюках, рубашке и сапогах. Я была уверена, что она не собиралась переодеваться в ночную рубашку.

– Очевидно, нет никакого способа гарантировать, что она заснёт, – с надеждой посмотрел на меня Эмерсон.

– Нет, Эмерсон, она слишком умна, чтобы принять предложение выпить сегодня вечером чашечку горячего какао.

Эмерсон бросился на кровать, полностью одетый.

– Иди спать, Пибоди.

Я не стала просить его снять сапоги. Через некоторое время он начал демонстративно храпеть.

Я легла, не раздеваясь. И спустя некоторое время впала в одно из тех отвратительных состояний сознания, когда человек не спит крепким сном, но и не просыпается полностью. Любой шум заставлял меня вздрагивать. Наконец, после бесконечного перерыва, я сдалась. Несомненно, близилось утро. Эмерсон перестал храпеть, но я знала, что он не спит. Когда я произнесла его имя, он сразу же ответил.

– Да, Пибоди?

– Я не могу спать, Эмерсон.

– И я не могу. – Он повернулся и обнял меня. – Беспокоишься о мальчиках?

– Я всегда беспокоюсь о них. Однако дело не в этом. Сейчас мы знаем почти всю правду и должны предвидеть, что предпримет Скаддер.

– Он писал нам раньше. И может сделать это снова.

– Ему будет нелегко передать сообщение. Мы что-то упускаем из виду, Эмерсон. Скаддер, несомненно, сумасшедший — но сумасшедший романтик.

– Я не понимаю, Пибоди.

– Всё, что он делал, овеяно глупым романтизмом, как в романах. То, как он забальзамировал её тело – не в древнеегипетском стиле, а таким образом, который мог бы служить иллюстрацией для подобного романа. То, что он прислал нам загадочные ключи к разгадке. То, что он устроил бесполезную мелодраму с появлением Беллингема на сцене, буквально столкнув его с телом жены. И для последнего противостояния выберет столь же бессмысленную и мелодраматическую обстановку. Не хочешь угадать, какую?

– Могилу, конечно, – выпалил Эмерсон, нецензурно выругавшись. – Какого дьявола ты молчала раньше?

– Это только сейчас пришло мне в голову. Я пыталась понять причину необычного поведения Беллингема этим вечером. Сложи два факта вместе, Эмерсон: Беллингем покинул дом с охотничьим ружьём и находился у входа в Долину.

– Думаешь, он получил сообщение от Скаддера?

– Иначе зачем ему выходить сегодня вечером?

– Возможно, – пробормотал Эмерсон. – Нет, но послушай, Пибоди, если твоё – наше – понимание мотивов Скаддера верно, ему нужна личная встреча, не так ли? Он бы не стал договариваться о свидании с Беллингемом наедине после наступления темноты.

– Зрители, свидетели, судьи, – ответила я. – Короче говоря, ему потребуемся мы. Я не думаю, что rendez-vous[243] назначено на этот вечер. Беллингем просто осматривал местность. Скаддеру не нужно вызывать нас на представление. Он будет ожидать, что мы соберёмся у гробницы завтра. Как всегда.

– Тогда он подождёт, пока мы туда доберёмся. – Эмерсон притворился, что зевает. – С тем же успехом мы можем немного поспать, потому что осталось...

– Он подождёт. А Беллингем?

Не успел Эмерсон ответить, как мы услышали голос Нефрет.

– Кто-то едет. Быстрее!

Она тоже не спала. Мы выбежали на веранду как раз в тот момент, когда мальчики спешились.

– Почему вы так рано? – набросился с вопросами Эмерсон. – Это не…

– Рассвет наступит через час, – прервал его Рамзес. – И я боюсь, что уже слишком поздно.

Луна садилась, но света было достаточно, чтобы увидеть морщины беспокойства, исказившие его лицо. Я стремительно рванулась вперёд. Эмерсон удержал меня железной рукой.

– Если уже слишком поздно, ещё пять минут не имеют значения, – спокойно сказал он. – Объяснись, Рамзес.

– Вечером полковник Беллингем не вернулся на «Долину Царей», – быстро произнёс Рамзес. – То есть на дахабию с таким именем; он, должно быть, пошёл прямо… – Он глубоко вздохнул и начал всё сначала. – Миссис Джонс подала нам сигнал. Кажется, она размахивала куском ткани; я не мог этого ясно видеть, но её присутствие на палубе в такой час и то, как она продолжала размахивать руками, являлись достаточным доказательством волнения. Полковник сказал ей, что его не будет на ужин, поэтому она не беспокоилась, пока час назад не проснулась и не поняла, что он не вернулся. Тебе этого достаточно, отец? Мы должны идти немедленно. Некоторым охотникам достаточно лунного света. Или первых лучей рассвета.