Завещание свергнутой королевы - Ольга Геннадьевна Володарская

в бане разговаривал, чтобы убедиться в том, что я без записывающих устройств. — Поскольку Яков никак это не прокомментировал, Зобов спросил: — Мне дальше копать или возвращаться?

— Тут вы нужнее.

На этом они разговор закончили, и Яков сел в машину, которую взял напрокат. Со своими колесами свободнее себя чувствуешь.

* * *

Она поменяла билет и уехала в Москву тем же вечером.

В голове было столько мыслей, что они крутились каруселью, укачивая Варю. В итоге она задремала, привалившись виском к окну.

— Этого не может быть! — услышала она сквозь сон. — Ежик!

Варвара разлепила веки и тут же сомкнула их. Правильно было сказано: этого не может быть…

— Думаешь, я тебе снюсь? — рассмеялся Ник. Он стоял прямо напротив нее, держась за поручень. У ног чемодан на колесиках. Он только вошел на станции Владимир.

— Привет и пока, Коля.

Теперь она закрыла глаза демонстративно. Но ЭТОТ не собирался от нее отставать. Переговорив с Вариной соседкой, он поменялся с ней местами, после чего плюхнулся рядом.

— Как я рад тебе, ежик! — выдохнул он ей в ухо. — Мама не говорила тебе, что я приезжал? И вот сама судьба столкнула нас…

— Чего тебе нужно, Коля? — Он терпеть не мог, когда его так называли. Считал традиционное сокращение своего имени простецким. Ник — звучит лучше.

— Ты мне нужна! Только ты…

И начал страстно шептать ей слова любви и буквально вжимать Варю в стенку.

— Выгнала тебя твоя султанша?

— Нет. Я сам от нее ушел, когда понял, что никто мне не нужен, кроме тебя!

Он был так же убедителен, как раньше. И говорил с придыханием, и смотрел проникновенно, и жаром ее обдавал при каждом прикосновении… Да что там! Даже его сердце стучало неистово, и пульсировала жилка на лбу! Он не играл, а жил придуманными чувствами и сам себе верил…

А Варя нет!

— Я разлюбила тебя, Коля, — отбившись от него, сказала Варя. — Поэтому не трать красноречие и флюиды. Экономь, тебе еще следующую жертву искать.

— Обидно.

— И досадно? — хмыкнула она. — Раньше прокатывало, а теперь нет. Но дело не в тебе, во мне. Я изменилась, а ты по-прежнему хорош.

Он нахохлился, как снегирь на морозе.

«Идеальное сравнение, — пришло в голову ей. — Эта маленькая голова, грудь колесом… Кажется, он поправился на харчах пятизвездочного ресторана. А что с волосами? Неужели он начал их красить? От природы они были темно-каштановыми, а теперь черные!»

— У тебя кто-то есть, так ведь? — проговорил Ник. — Не одна же ты в Москву уехала.

— Не одна.

— С Антошкой? — интонация была скорее утвердительная, чем вопросительная. — Дождался-таки праздника на своей улице. — Ник хмуро посмотрел на Варю. — А ты могла бы и кого получше найти… После меня! Все же пожила со звездой, а опустилась до клоуна. Твой уровень, значит.

— Клоун — это ты, Коля, — отпарировала Варя. — А Антон снимается в кино и рекламе. Он делает все, чтобы добиться успеха. Не за счет кого-то продвигается — сам. Из тебя же даже придворный менестрель не получился…

— Пошла ты, — беззлобно огрызнулся он.

— Лучше ты. На свое место.

— Она обманула меня! Обещала славу, а держала на поводке, чтобы я развлекал только ее да свиту из послов заморских. Так что ты права, менестрель из меня не вышел.

— Петь для випов тоже не плохо. И жить во дворце с прекрасной султаншей.

— Я в неволе не пою… И еще кое-что не делаю. Надеюсь, понимаешь, о чем я.

— О сексе. Ты его хочешь, только когда на подъеме. Поэтому ты произвел на султаншу такое мощное первое впечатление?

— По всем углам дворца ее зажимал, — не без гордости сообщил Ник. — Невестушка даже отбивалась от меня, пылкого… — И уже кисло: — А в последнее время я от нее.

— И что думаешь делать теперь?

— В Москву еду на прослушивание. Попробую пристроиться, пока совсем обо мне не забыли. Менеджера, кстати, себе ищу. Нет на примете никого?

И с такой надеждой посмотрел, что Варя рассмеялась.

— Теперь без меня, Коля. Справляйся сам. Но я желаю тебе удачи.

Он понуро кивнул.

— Ты прости меня, ежик. Я тебя искренне любил когда-то. — Говорил он это обыденным тоном, без надрыва и пафоса. Правдиво? Вполне возможно. — Даже когда изменял, любил, пусть и не так сильно, как в первый год. Если бы ты тогда не нагрянула в отель, мы могли бы оставаться в отношениях.

— Очень удобный вариант для тебя. Только как бы ты объяснил мне свою женитьбу на султанше? Ее скрыть не удалось бы.

— Я придумал бы что-нибудь.

Варино терпение лопнуло, она вскочила и, закинув на плечо рюкзак, набитый бабушкиными банками с соленьями, от которых она не смогла отказаться, ушла в другой вагон. Там оказалось одно свободное место, откидное, у туалета, но Варя была рада и ему.

Усевшись, она достала дневник Беллы и начала его перечитывать уже более внимательно.

* * *

Она звонила и Ари, и Тоше, но оба не отвечали. Обиделись за то, что уехала без предупреждения? Или просто заняты своими делами? Варя так хотела собрать их, чтобы обсудить все. Она решила, что пришла пора поделиться с друзьями своими тайнами.

— Хотя бы частью, — нашла пути к отступлению она. — А там как пойдет.

Она подъехала к дому в одиннадцать вечера. Получается, в дороге была дольше, чем в гостях. Но очень хотелось вернуться. Особенно после встречи с Николенькой. Он высказал ту же мысль, что и Ари, дав Варе понять, какие чувства питает к ней Антон. Бывший муж тоже считал, что тот в нее влюблен и ждет взаимности.

Неужели он прав? Они оба правы?

Варя ничего такого не замечала. Тоша ведет себя так, как надлежит настоящему другу: веселит, выслушивает, поддерживает, вдохновляет. Но и поругивает беззлобно. Иногда психует, когда она себя ведет неадекватно. Или она что-то путает и это задача того, кто с тобой в паре? Варя в отношении Ника была такой же. И на людях сдерживала в себе позывы к ласкам. Поэтому миловались они всегда вдали от посторонних глаз.

Но Антон ни разу не проявил к ней сексуального интереса, хоть они и живут в одной комнате. Он даже не подглядывал за ней. Наоборот — отворачивался, если она появлялась в полотенце или слишком коротких пижамных шортах.

Варя зашла в квартиру, и первое, что увидела, это брошенную на пол шаль. Софья Петровна укутывалась в нее, когда зябла.

«Разве эта тонкая штука греет? — спрашивал у нее Тоша. — Мне кажется, вы просто в ней форсите. Знаете, что расцветка