Марш-бросок к алтарю - Логунова Елена Ивановна

— Что это? Кто это? — обалдело вымолвила Трошкина.

— Это Вера, — машинально ответила я, узнав знакомую. — Верочка, оформитель свадебных торжеств.

— Ей бы лучше на похороны! — высказалась Алка.

В самом деле, Ларискина декораторша заламывала руки и выла, как трагически овдовевшая самка тираннозавра.

— Почему у диплодока три головы и крылья, как у птеродактиля? — машинально процитировала я незабываемое, «из Майкла».

— Стоять! РУБОП! — грянуло в три луженых глотки.

Чокнутые бегуны, трехголовым чудищем налетевшие на мирного пешехода, совокупным весом проломили мостик и бухнулись в воду.

«Змей Горыныч и Калинов мост»! — прокомментировала я, не в силах вырваться из плена сложившейся системы образов.

Наконец-то заткнулся Мендельсон! Захлебнулась собственным жалобным криком декораторша Верочка. В шумном плеске и бульканье прорезался радостный голос, в котором я с изумлением узнала мужественный бас Руслана Барабанова:

— Что, гад? Не утек?

Жертву битвы под Калиновым мостом в шесть рук выволокли из канавы и разложили на берегу, как белье на просушку.

— Минуточку! — присмотревшись к фигуре в красной рубахе и зеленых штанах, с кровожадной интонацией Руслана Барабанова вскричала вдруг Алка Трошкина. — Да это же наш автоугонщик Вася!

— Мой Тима! Мой Тимочка! — точно споря с Алкой, запричитала Верочка.

— А ты говорил — скромная свадьба! — глядя на шумное столпотворение из окна буфета, попеняла официанту Роме официантка Люда. — Ты на количество гостей не смотри, это еще не показатель. Ты глянь, какая у них дорогущая анимация! РУБОП — это же гораздо круче, чем даже настоящий грузинский тамада!

Банкет, оплаченный заранее, все-таки состоялся. Так и не дождавшись жениха с невестой, истомленные гости собрались за накрытым столом.

Я нисколько не сомневалась, что об отсутствии героев праздника все очень скоро забудут, и нарастающему веселью не помешает даже отсутствие руководящих лиц: команда Лары Котовой, деморализованная потерей еще одного бойца — задержанной для дачи показаний Верочки, «Старую крепость» покинула.

Мы с Трошкиной тоже не остались на бессмысленную пьянку, уехали из парка с Русланом Барабановым на его личном авто.

Русик, мокрый с ног до головы, рвался домой — переодеваться в сухое, но я упросила его съездить с нами на квартиру Катерины. По дороге Алка доходчиво и коротко, в несколько предложений, рассказала Руслану драматическую историю Катерины, особо акцентировав загадочное исчезновение героини в финале.

— Да напилась, наверное, ваша подружка на радостях, что ее замуж берут, и спит беспробудным сном! — выдал циничную мужскую версию происходящего толстокожий милицейский капитан.

— Она не могла напиться, она же в положении! — возмущенно напомнила Алка.

На это Барабанов ничего не сказал, только пожал плечами. Полагаю, Руслану трудно было вообразить себе положение, в котором не смог бы принимать спиртное он сам. Тем не менее капитан так проникся нашей с Алкой тревогой, что не остался в машине, а пошел вместе с нами.

Запасные ключи от Катиного жилища все еще были у Трошкиной. Мы вошли в квартиру и осмотрелись. На мой взгляд неспециалиста, в доме все было, как обычно, но многоопытный капитан Барабанов быстро выяснил:

— Вентили на газовой и водопроводной трубе перекрыты, окна и форточки плотно закупорены, в холодильнике пусто, и он отключен! В прошлый раз, когда вы сюда приходили, все было так же?

— А я не помню, как тогда было, — виновато призналась Трошкина и с надеждой посмотрела на меня.

— Тогда на подоконнике стояли кактусы! — вспомнила я.

— Стояли! — подтвердил Руслан, осмотрев подоконник. — Два горшка, один поменьше, другой побольше — от них круги остались… Ну, это уж верная примета: ваша подружка собиралась отсутствовать весьма продолжительное время!

— Наверное, она отдала свои кактусы кому-то из соседей! — смекнула Алка, которая и сама порой поступает подобным образом.

— И этот «кто-то» может знать о причинах, по которым ваша беременная невеста вдруг сбежала из-под венца далеко и надолго! — резюмировал Руслан.

Мы вышли на лестничную площадку. Кроме Катькиной там были еще две двери. Одна — бронированная, с массивной золоченой ручкой и глазком, похожим на небольшой иллюминатор, вторая попроще, в дырявом кумачевом кожзаменителе на сером ватине. Капитан Барабанов сначала направился к пролетарской двери, но с полпути свернул к буржуйской, потому что за ней кто-то дышал — шумно и даже с хрипами.

— Соседи! — с одобрением сказал Руслан. — Любознательные соседи — находка для опера.

Он послушал астматические хрипы с умеренным интересом участкового терапевта, шепотом сказал нам с Алкой: «Лет сто субъекту не иначе!» — и довольно-таки ласково попросил:

— Граждане, откройте, милиция!

Размеренные хрипы мгновенно превратились в заливистый лай.

— Мне кажется, гражданин пес еще молод и полон сил! — съязвила Трошкина.

Бронированная дверь сотрясалась. Барабанов поежился и сказал, маскируя смущение:

— Собаки! Собаки — удивительно неприветливый народ.

Мы перешли к ватно-дерматиновой двери, из-за которой никто не гавкал. Руслан на более высокой ноте и уже без всякой нежности повторил свой призыв к гражданам открыть милиции.

— Ври больше! — донеслось из-за двери. — Знаем мы такую милицию! Я открою, а меня по башке тюкнут и квартиру всю обчистят!

— Читает, читает народ Достоевского! — вздохнула Алка.

Капитан Барабанов со словами: «Читайте, читатели!» залепил дверной глазок своим развернутым удостоверением.

— Вправо подвинь! — послышалось изнутри квартиры. — Теперича влево чуток… И вниз опусти… Капитан Руслан Тимурович Барабанов? Али Тараканов? Шо написано, не разберу…

— Сама ты Тараканова, букашка старая, я тя щас саму по косточкам разберу! — моментально рассвирепел наш капитан. — Что за народ! Не облают, так оскорбят! Открывайте, гражданка пенсионерка! Будете давать показания!

— Марьвасильна меня зовут, — вполне добродушно сообщила бабушка, открыв дверь на ширину ладони и выглянув в просвет одним глазом. — А шо показать-то тебе, капитан Комаров?

— Тараканов! — машинально возразил замороченный Руслан. — Тьфу! Барабанов!

Трошкина захихикала, а бабусин голубой глаз заблестел так проказливо, что я побоялась: сейчас она назовет нашего капитана Клоповым или Мошкиным! Поэтому я поторопилась сбить градус нездорового веселья серьезным вопросом:

— Марья Васильевна, давно ли вы видели вашу соседку, Катерину?

— А и недавно! — с готовностью ответила общительная старушка, все так же глядя на нас одним оком, как мелкий циклоп. — Аккурат вчера вечером! Катюшка мне кактусы свои принесла на постой.

— А сама она куда делась? — спросила я.

— А и не знаю! Не спрашивала я ее! — престарелый циклоп недобро прищурился. — Некультурно это — спрашивать девку, куда она на ночь глядя с мужиком подалась!

— Ага, значит, был какой-то мужик! — уцепился за слово капитан Барабанов Тараканов. — Какой?

— Ой, старый! — с сожалением вздохнула свидетельница. — Седой, как лунь! Ажно жалко мне стало Катюшку, что она красоту свою молодую с этим дедом дряхлым погубит!

— Он был седой и дряхлый? — повторила я. — Точно дряхлый? Или только седой?

— Это важно? — скривился Руслан, критикуя мою манеру собирать свидетельские показания.

— Молчите, Бабочкин! — я отпихнула его от двери. — Марьвасильна! Вспомните, пожалуйста, как выглядел тот мужчина, с которым ушла Катя?

— Так говорю же — седой! Усы, борода, волосья — все белое, как у Деда Мороза! Разве что не в тулупе он был, а по-модному, как молодой, в футболке и джинсах, как вот ваш капитан…

— Барабанов! — разом выдохнули Руслан и Алка.

— Только сухой, — закончила бабка и сменила тему. — Капитан, а шо ж ты весь наскрозь сырой? Где тебя замочили?

— Дело у меня было мокрое! — огрызнулся Барабанов и сделал такое лицо, что стало понятно: сейчас он сам кого-нибудь замочит за здорово живешь!