Попугай на передержке - Наталья Николаевна Александрова

грязно-розовой махрушкой. Левая щека представляла собой один большой лиловый синяк, так что глаз совершенно заплыл. Правый глаз смотрел на мир равнодушно.

Любому, кто видел это чучело, в ту же секунду становилось ясно, что данный индивидуум отравлен либо тяжелыми наркотиками, либо алкоголем.

Леня втянул носом воздух. От Лолы отчетливо воняло застарелым перегаром.

– Ну ты даешь! – восхитился он. – Сивуху-то где взяла?

– Отвали! – прохрипела она, икнув, и вышла, засунув в карман куртки необходимые предметы.

Леня приник к экрану.

Водитель по-прежнему сидел в машине. Вот показалась Лола, она шла, раскачиваясь на ходу и загребая ногами, так что встречная женщина, взглянув, пробормотала горестно: «Господи, что люди сами-то с собой делают!» – и прибавила шагу.

Лола успела аккурат к выходу пассажиров черной машины. Судя по озабоченному виду, они торопились на дело, а не просто так, покататься. Лола как бы случайно пересеклась со спортивного вида девицей и тронула ее за рукав:

– Тетя, дай на пиво… – прохрипела она.

Неизвестно, за что девица разозлилась больше – за Лолин внешний вид или за «тетю».

– Отвали! – процедила она и вырвала свою руку. Точнее, хотела вырвать, но Лола держала крепко.

– Дай на пиво, что тебе, жалко, что ли! – Лола повысила голос, добавляя в него истерические нотки.

И тотчас девица хорошо отработанным движением ткнула ее кулаком в бок и отпихнула в сторону. Лола отлетела метра на полтора, как раз под колесо машины. Ни на минуту не забывая о камере над крыльцом охранного предприятия «Кугуар», Лола ловко подсунула маячок под днище кузова и только тогда заорала:

– Убивают!

– Ты чего – рехнулась совсем? – спросил голубоглазый мужчина свою напарницу. – Нарочно внимание привлекаешь?

Одним рывком он вытащил орущую Лолу из-под машины и поставил на ноги. Она тут же начала заваливаться на бок, бестолково махать руками и орать, что она ничего не сделала, а ее бьют.

– Хорош орать! – сказал мужчина и сунул в карман ее грязной куртки сотенную. – Вали отсюда, пока второй глаз не подбили! И чтобы больше я тебя здесь не видел!

Лола замолчала и побрела в сторону, загребая ногами и бормоча что-то себе под нос. Встречные прохожие очень удивились бы, услышав вместо матерных ругательств сонет Шекспира: «Уж если ты разлюбишь – так теперь, теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих потерь…» – и так далее.

– Классно! – сказал Леня, впуская свою боевую подругу в фургончик с надписью «Пуи-фильм». – Я прямо загляделся. Лола, у тебя большой талант.

– Только поклонников нет, – вздохнула Лола, разоблачаясь, – ну, как там?

– С маячком все в порядке, вон он, а микрофон не слышно, потому что они уехали за пределы зоны приема. Вот подъедем ближе, – Маркиз вышел и оторвал с борта фургончика приметную наклейку с надписью, – готова? Поехали за ними!

– На следующем перекрестке сверни направо… – проговорила Лола, которая работала штурманом, то есть внимательно следила за экраном навигатора. На этом экране мигал красный огонек в том месте, где находилась машина «Кугуара».

Леня свернул направо, в тихий переулок, и увидел черную машину. Их разделяло метров пятьдесят, и Леня притормозил, чтобы увеличить дистанцию.

И в ту же минуту события начали развиваться стремительно, как в ускоренной съемке.

Черная машина прибавила скорость, вышла в левый ряд и обогнала сначала вторую такую же черную машину, а потом ехавшую впереди красную «мазду». Обогнав «мазду», черная машина снова перешла в правый ряд и затормозила. Водитель «мазды» тоже ударил по тормозам, чтобы избежать столкновения.

Теперь «мазда» была зажата между двумя одинаковыми черными машинами, как раненый олень между двумя волками.

– Классическая коробочка! – вполголоса проговорил Леня, следя за происходящим.

Тем временем из черных машин выскочили несколько человек, окружили красную «мазду» и вытащили из нее перепуганного, озирающегося мужчину.

– А это еще кто? – спросила Лола, которая оторвалась от экрана и припала к окну.

– Разрешите представить – Павел Альбертович Сапунов, собственной персоной! – ответил Маркиз.

– Наслышана о нем, но вижу впервые! Интересно, зачем он им понадобился?

Павел Сапунов с утра был в скверном настроении. Его буквально преследовали дурные приметы.

Сперва, выходя из дома, он встретил уборщицу Намфису с пустым ведром. Затем, не дойдя еще до машины, споткнулся, причем, как назло, на левую ногу. А перед самой парковкой ему перебежала дорогу черная кошка. Тощая, облезлая, но черная, как ноябрьская ночь, без единого пятнышка.

Сапунов не был так уж суеверен, но когда столько примет подряд – тут кто угодно расстроится.

Он ждал от сегодняшнего дня неприятностей и поэтому был на улице особенно осторожен, не превышал скорость, пропускал пешеходов и останавливался, не дожидаясь, пока загорится красный сигнал, из-за чего водитель синего джипа повертел пальцем у виска.

«Ладно, – подумал Сапунов, – думай что хочешь, а я сегодня буду предельно осторожен».

Навигатор показал, что впереди пробки, и Павел свернул в тихий переулок, чтобы объехать это столпотворение.

И тут его «мазду» обогнала длинная черная машина с затененными стеклами.

Павел пропустил лихача – коли уж он так торопится, не будем мешать…

Но тот внезапно затормозил, так что Сапунов еле успел остановиться в нескольких сантиметрах от заднего бампера.

Он хотел сдать назад, чтобы объехать черную машину, но сзади появилась еще одна такая же и встала вплотную к «мазде», так что задний ход не дашь.

И только тогда Сапунов понял, что приметы его не обманули, он не смог избежать неприятностей, и что это не просто неприятности, а серьезная проблема.

Дверцы черных машин захлопали, из них выкатились несколько человек и окружили «мазду».

– Быстро вышел! – скомандовал крепкий блондин с холодными голубыми глазами.

– Вы меня с кем-то перепутали… – пролепетал Сапунов, вжавшись в спинку сиденья.

Блондин не удостоил его ответом. Он резко рванул дверцу «мазды», выволок Сапунова наружу и передал другому человеку, который втолкнул его в одну из черных машин. Все остальные расселись по местам, и машины тронулись.

Сапунов оказался сдавлен с двух сторон двумя крепкими парнями. Сквозь одежду он ощущал накачанные мускулы и ледяное равнодушие своих попутчиков.

Когда-то давно, в детстве, Сапунов с родителями жил в доме на Суворовском проспекте. Дом был старый, красивый, дореволюционной еще постройки. Квартира у Сапуновых была коммунальная, но комната – большая и с балконом. По обе стороны от балкона стояли здоровенные каменные дядьки. Родители потом сказали Павлику, что эти дядьки называются атлантами.

Маленький Павлик думал, что атланты живые, просто не хотят разговаривать с посторонними.

Он подумал также, как здорово было бы подружиться с ними – тогда все пацаны во дворе боялись бы его задирать. Павлик