Старая любовь - новые неприятности - Марина Серова

Ольга уселась на эту созданную самой природой скамейку, аккуратно примостив рядом сумку с продуктами. Никита, бесцеремонно вытащив из сумки бутылку кваса, принялся жадно пить.

— Пылищи наглотался, пока сюда тащились, — недовольно сообщил он, утолив жажду и вытирая губы тыльной стороной ладони.

— На, подкрепись, — улыбнулась Ольга, вынимая из сумки прозрачный пакет с продуктами. Никита выудил из пакета бутерброд с ветчиной и принялся с аппетитом жевать.

— Ну ладно, все это хорошо, — пробормотал он с набитым ртом, — воспоминания о раннем детстве, ностальгия и все такое. А все-таки зачем ты меня сюда притащила, да еще в такую рань?

Не дожидаясь ответа, Никита поднялся и, с наслаждением потянувшись, потопал в сторону перелеска позади бревна, на котором они расположились. Ольга, ухватив сумку, пошла следом.

— Ну? — с неудовольствием спросил Никита, остановившись в тени высокой поросли. — Что сказать-то хотела? Давай, не тяни.

— Никита, — серьезно глядя на брата, начала Ольга, — надо что-то решать.

— Тебе надо, ты и решай. — Брат равнодушно пожал плечами и вновь двинулся в глубь перелеска. — А меня и так все устраивает.

— Да что тебя устраивает?! — От внезапного Ольгиного вскрика испуганно вспорхнула с ветки крупная птица и полетела прочь, громко хлопая крыльями. — Так и будешь постоянно прятаться, деньги у нее клянчить? Альфонсом решил заделаться, да? А как же наш уговор?

— Не ори, — коротко отозвался на эту тираду брат.

— Что значи «не ори»! — Ольга распалялась все сильнее. — Его нужно как можно скорее убрать, ты что, не понимаешь?!

— Не-а, — преспокойно ответствовал Никита, — не понимаю. Зачем мне его убирать?

— Чтобы Виолетта стала свободной, тогда вы поженитесь… — растерянно пробормотала Ольга, не желая верить, что брат ее попросту обманул. Вот сейчас он рассмеется и скажет: «Что, сестренка, купилась? Ладно, не боись, я все сделаю как договорились».

Никита действительно рассмеялся, однако сказал совсем другое:

— Ты что, сестренка, с дуба рухнула? Вон с того. — Он указал рукой на дерево, с которого несколько секунд назад вспорхнула птица. — Оно мне надо?

— То есть как?..

— А вот так! — резко отозвался Никита, злобно глядя на сестру. — У тебя явно были какие-то терки с этим папиком, а я, значит, должен подставляться? Нашла дурачка.

От этого заявления Ольга внезапно потеряла дар речи, а брат между тем продолжал:

— Он ей денег дает немерено, лишь бы не изменяла. А она — мне. Да у меня скоро своя хата будет. Своя собственная, поняла? Так что пусть он живет долго и счастливо. Все, разговор окончен. В общем, пойду я, у меня еще дела… — Он насмешливо глянул на ошеломленную сестру. — А ты еще погуляй, подыши свежим воздухом. Тебе полезно.

Никита направился было обратно на поляну, но Ольга, встав прямо перед ним, преградила брату путь.

— Какой же ты подонок! — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Ты обязан его убрать, мы же договаривались! Ведь я на тебя рассчитывала!

Лицо Никиты расплылось в наглой ухмылке.

— Ну, значит, лоханулась ты, сестренка. — Он явно забавлялся ее злобой и растерянностью. — Ну ничего, и на старуху бывает проруха. В другой раз будешь умнее.

Слово «старуха» словно резануло Ольгу наискось, ухмыляющееся лицо прямо перед ней внезапно начало рассыпаться на тысячу сверкающих осколков. Ольга не помнила, как выхватила из сумки нож и что было сил воткнула его в это ненавистное существо, которое несколько мгновений назад считалось ее братом.

Нанося удар за ударом, она услышала, как у этого существа треснули кости. Или это хрустнула ветка под ногой? Ей это было безразлично. Она продолжала всаживать нож в чье-то тело прямо перед ней, пока неожиданно не осознала, что просто машет рукой в воздухе, а Никита уже неизвестно сколько времени лежит на земле, возле ее ног.

Ольга так и замерла с вытянутой рукой, и в этот миг ей показалось, что весь мир замер вместе с ней. Внезапно выйдя из ступора, она развернулась и бросилась бежать, сама не зная куда, лишь бы подальше от распростертого на земле тела…

— Стоп! — резко приказала я, и Осокина прервала свое повествование, глядя на меня безумными глазами и тяжело дыша. — Куда вы дели нож?

Она судорожно затрясла головой.

— Не знаю… Не помню… Кажется, бросила где-то по дороге, — беспомощно пробормотала она.

— А сумку? — продолжала я допрос.

— Она так и болталась у меня на плече, — ответила Осокина, уже немного справившись с собой. — Я увидела кровь у себя на руках. На лице тоже почувствовала… Достала бутылку с квасом, умылась и вымыла руки. Потом кое-как почистилась и пошла домой. Я не хотела его убивать!

Не обратив внимания на последнюю истерическую реплику, я задала давно занимавший меня вопрос:

— После смерти Никиты вам доводилось общаться с Виолеттой Дорошевой?

К моему удивлению, Осокина внезапно расслабилась, даже слегка улыбнулась, словно погрузилась в приятные воспоминания.

— А как же! — отозвалась она, и ее улыбка проступила уже более явственно. — Примчалась дня через три, а может, через четыре, точно уже не помню.

— Примчалась к вам домой? — удивленно переспросила я. — Но почему?

Осокина сдула со лба растрепавшиеся пряди.

— Она ведь знала, что я сестра Никиты, единственная родственница. И его адрес ей тоже был известен, еще до ее замужества. Они и встречались у нас дома, пока Никита на съемную хату не съехал, — пространно пояснила моя собеседница. — Был поздний вечер, я уже собиралась ложиться спать, и тут звонок в дверь. Раз, другой… Я перепугалась, жила-то с тех пор в постоянном страхе. Все думала, что за мной вот-вот придут. Ну, думаю, чему быть, того не миновать. Распахнула дверь, даже в глазок не посмотрела. И тут она на пороге. Глаза по плошке, бешеные такие. «Где Никита?»

Осокина попыталась гротескно изобразить эту сцену, вытаращив глаза и озвучив реплику Виолетты низким замогильным голосом.

— Я сразу сориентировалась, — продолжала она, хищно улыбнувшись, — предложила ей зайти в комнату. Ну, думаю, держись, голубушка, сейчас ты у меня попляшешь!..

— И вы, конечно же, рассказали ей, что произошло между вами с братом? — скептически поинтересовалась я, предвидя ответ своей собеседницы.

Как я и ожидала, Осокина, ухмыльнувшись, покачала головой:

— Ну да, как же! Что ж я, дура, что ли! Нет, я предложила ей кофе или чай, но она словно не слышит, заладила свое: «Где Никита? Скажите мне, где он. Вы же знаете!» Ну я поломалась немного для вида. Мол, знаю, конечно, все-таки родная сестра. Вот только стоит ли рассказывать.

Осокина выглядела очень довольной, словно эти воспоминания до сих пор