Тайна цветочного рая - Дарья Александровна Калинина

— Ни минуты моя Оксана не потерпела бы подобного безобразия. Проживи она тут хотя бы день, все вокруг бы уже блестело!

Приходилось признать очевидный факт: Оксана в здешних местах гостем никогда не бывала.

— Я был бы счастлив, почти Оксана Юрьевна своим визитом мое скромное жилище. Но увы.

— Но если ее нету у вас, то где же она?

Юрий Леонидович хотел пожать плечами, но не смог. Гость слишком крепко держал его за воротник рубашки. Зато в этот момент в дверь раздался стук. Погруженный в свои мысли, Николай Трофимович не обратил на него внимания.

— Стучат. В дверь.

— Да, да, стучат, — рассеянно отозвался Николай Трофимович. — Надо открыть.

— Но я не могу. Вы меня не отпускаете.

— В самом деле? Извините!

Николай Трофимович сконфуженно шагнул в сторону. И тут же в дом ворвались Нина с Люсей. Дамы пришли не одни. Они привели с собой Сергея Потаповича и Михаила Юрьевича. Женщины сразу же кинулись к своему соседу:

— Дорогой вы наш Юрий Леонидович. Этот изверг, он не покалечил вас?

— Чудовище! Как он смеет нападать на приличных людей, когда у самого рыльце в пушку.

Николай Трофимович побагровел и шагнул вперед.

— Я понял, откуда ветер дует! — проревел он прямо в лицо ошеломленным сплетницам. — Это все вы двое! Вы виноваты! Разносите слухи и сплетни по поселку! Вы оболгали меня. Облили грязью мое доброе имя. Добились, что моя супруга поверила в мою вину.

Нина с Люсей, видя его гнев, попытались удрать, но Николай Трофимович преградил им дорогу.

— Ну уж нет! Натворили дел, теперь исправляйте! Сейчас мы с вами пойдем по поселку, будем искать мою жену. И когда найдем, вы торжественно перед ней поклянетесь в том, что ничего не было, вы все выдумали. Ясно вам?!

— Ясно, — пролепетала перетрусившая Нина.

— Мы все сделаем.

— Ради сохранения мира в вашей семье, так и быть, соврем вашей жене, что вы верный муж.

— Я и есть верный! А вы — глупые гусыни! Обе!

Нина с Люсей обиженно заворчали, но Николай Трофимович не стал их даже слушать.

— Я всегда был верен Оксане Юрьевне! Могу поклясться в том хоть на Библии, хоть на Конституции, хоть на сборнике Пушкина.

Он так разволновался, что его всего трясло.

— Николай, успокойся. Ты весь красный. Нельзя так нервничать в наши-то годы. Нина с Люсей все осознали. Правда ведь?

Женщины поспешно закивали головами.

— Мы знаем, куда могла отправиться ваша жена.

— И куда же?

— К вашим любовницам. Ну, то есть не любовницам, но вы нас поняли. Мы с ней вчера вечером встретились на перроне. Она приехала на последней электричке из города, и она очень спешила домой. Даже разговаривать с нами не захотела. И мы видели, что она зашла на участок, вас дома не застала и почти сразу выскочила и побежала к этой Оле.

Николай Трофимович в ответ только скрипнул зубами. Он понял главное — что очень многое пошло по независящим от него путям-дорожкам. И чтобы вывернуть на исходную тропу, придется приложить немало усилий. Им двоим с Оксаной Юрьевной придется. Но для начала нужно было найти саму Оксану Юрьевну.

К сожалению, в доме у Оли, куда прибежал Николай Трофимович в сопровождении сочувствующих ему соседей, его любимой женщины не оказалось. Не было также и всех трех подруг. Ни Светланы, ни Екатерины. Не оказалось дома также и Оленьки. Лишь у дверей ее дома тоскливо подвывал маленький, забытый всеми Калачик. Песик так истосковался, что с радостью бросился к пришедшим навестить его людям.

— Бедненький. Наверное, ты голодный.

Калачик завилял хвостом и насторожил ушки. Он был голоден и не собирался скрывать это.

— Где же твоя хозяйка?

Калачик и сам хотел бы это знать.

— Невесть что происходит в поселке, — недовольно произнес Сергей Потапович. — Люди пропадают один за другим.

— И заметьте, что пропавшие в подавляющем большинстве именно женщины.

— Да, первым исчез Роберт Владленович, а потом следом за ним пропали еще четыре женщины. Три подруги и ваша жена.

— Что вы хотите сказать? — насторожился Николай Трофимович.

— Женщины из окружения вашего соседа пропадали и раньше.

— Сплетни, — сказал Николай Трофимович. — Я точно знаю, что по крайней мере с его последней супругой все в полном порядке. Меня уверили, что она цела и невредима.

— Кто же вас в том уверил?

— Оля.

— Та женщина, которая пропала из этого дома и которую горько оплакивает ее бедный пес?

— Верно. Она самая.

— И как она вас уверила? Лично пришла и сказала? И доказательства своих слов какие-то привела?

— Нет, позвонила и сказала. А доказательства… Они у нее были, наверное.

— А вы уверены, что она сделала это признание вам добровольно, а не как-то иначе?

— Как это иначе?

— Например, под давлением все того же Роберта Владленовича, который умыкнул Олю, потом заставил ее подтвердить свою невиновность, а затем вернулся в поселок и продолжил похищать женщин? И по стечению обстоятельств, под руку ему попалась именно ваша жена.

От этой мысли Николаю Трофимовичу стало по-настоящему худо. У него закололо сердце. И он даже пожалел, что не проходил диспансеризацию уже два года подряд. Считал себя полностью здоровым, а вот обстоятельства показали, что это не так.

И словно бы ему было мало испытаний, как неугомонные болтушки Нина с Люсей вновь заявили, что имеют предположение, куда могла исчезнуть Оксана Юрьевна.

— Конечно, мы не беремся утверждать, что это точно.

— Потому и не хотели говорить сразу.

— Не были уверены.

— Но раз уж теперь дело зашло настолько далеко, мы все-таки выскажем наше предположение.

И, переглянувшись, кумушки в один голос заявили:

— Мы его видели!

— Кого вы видели?

— ЕГО!

— Понятней можете выражаться?

— Его мы видели. Роберта Владленовича.

— Машина была чужая, но за рулем сидел именно он.

— И это еще не все. Когда он садился в машину, у него был на спине какой-то тюк. Большой и тяжелый. Мы еще подумали, что такое он собирается перевозить.

— Мы же думали, что Оксана Юрьевна вернулась к себе домой. Не нашла никого из своих соперниц да и ушла назад. Темно уже было, мы в темноте ее немножко потеряли. Но теперь, когда стало известно, что Оксана Юрьевна до сих пор не вернулась домой, мы думаем, а не мог ли тот тюк… быть ею?

Продолжить свои размышления дамам не удалось, потому что Николай Трофимович как раз в этот момент дошел до предела своих душевных переживаний и, не выдержав их, просто рухнул на траву, словно подкошенный. И конечно, все внимание переключилось тут