Пустота приходит не сразу - Евгения Горская

Герман успел подойти к двери раньше ее.

— Здрассте. — За дверью оказалась Ангелина.

Ангелина испуганно смотрела то на Германа, то на Киру.

— Здрассте, — поздоровалась Кира, а Герман недовольно пробурчал:

— Что случилось?

— Посмотрите Любу. — Удивительно, но на глазах Ангелины появились слезы.

Она больше Киру не замечала, с мольбой смотрела только на Германа.

— Посмотрите, пожалуйста. Лежит, ничего не ест, врача вызвать отказывается. Вчера весь день так пролежала и сегодня. Боюсь я за нее!

Кира быстро тронула мужа за руку, чтобы не ляпнул чего-то вроде «не ест, значит, не голодная».

Герман ее руку сердито оттолкнул, но отказывать в просьбе не стал, с хмурым видом пошел в соседскую квартиру. Кире там точно делать было нечего, но она отправилась вслед за мужем.

— Любовь Иванна! — недовольно крикнул Герман с порога.

Соседка не ответила, он прошел в спальню.

Старая женщина лежала, глядя в потолок.

— Любовь Иванна!

— Не кричи! — осадила она Германа. — Я еще не оглохла!

Говорила она с трудом, тихо и хрипло.

— Что беспокоит?

— Ничего.

Герман взял со стоявшей рядом с кроватью тумбочки тонометр, измерил соседке давление. Кира заглянула ему через плечо, давление было низким, но не критически. Кое-чему в этих вопросах она у мужа уже успела научиться.

— С вами все в порядке! — проворчал Герман.

— Знаю! Я тебя не звала! — Любовь перевела взгляд на родственницу. — Езжай домой, Ангелина! Мне ничего не нужно.

Старуха закрыла глаза. Лицо у нее было серое, бледное.

Герман недовольно вышел в прихожую, Ангелина и Кира тихо за ним попятились.

— Второй день так лежит, — прошептала Ангелина. — Не ест ничего, только водичку пьет.

— Захочет поесть, встанет, — Герман ворчал, но Кира чувствовала, состояние соседки его беспокоит.

— И Бориса нет, — продолжала жаловаться Ангелина. — Ходит где-то целыми днями. Мог бы старухе внимание уделить, она ему не чужая!

— У него сына убили, — напомнила Кира.

— Так Глеб и Любе не чужой! Она Глебчика очень любила. Из-за него теперь и жить не хочет. — Женщина заплакала. — Что же мне делать-то?

— Наймите сиделку, — посоветовал Герман.

— Да не захочет она!

— Кира! — тихо донеслось из спальни.

— Да, Любовь Ивановна! — заглянула в дверь Кира.

— Подойди сюда!

Кира подошла к кровати.

— Неизвестно еще, кто убил Глеба? — Соседка облизала сухие губы.

— Нет, — покачала головой Кира. — Но я уверена, убийцу найдут. Любовь Ивановна, вам дать воды?

— Ничего мне не надо! Ты скажи, если что-нибудь узнаешь про Глеба!

— Конечно! Да я думаю, вы раньше узнаете. Вам Борис Яковлевич скажет.

— Не говорит он ничего! Говорит, пока ничего не известно. А сам ходит где-то, значит, что-то да знает. — Женщина одной рукой поправила одеяло. — Наташа меня всегда не любила, с самого начала. Как Игорь на мне женился, к родному отцу только по праздникам приезжала, а он ей каждый день звонил. А что я им плохого-то сделала? Я ни о ней, ни о Борьке ни одного плохого слова не сказала.

— Я думаю, вы преувеличиваете, — осторожно возразила Кира. — К вам все хорошо относятся. И Глеб вас любил.

Женщина помолчала, глядя в потолок.

— Я радовалась, когда Наташа с Борей из Москвы уехали. Я мужа к дочери ревновала, чего уж скрывать. А теперь жалею. Жили бы здесь, не относились бы ко мне как к чужой. Все-таки я не один год с Игорем прожила, десять.

— Я думаю, они и так к вам как к чужой не относятся.

Соседка поморщилась.

— Так ты скажи, Кира, если что про Глеба узнаешь.

— Обязательно!

Женщина закрыла глаза, Кира тихо вернулась в прихожую. Герман уже ушел, около двери стояла одна Ангелина.

— Ну вот как ее одну оставлять!

Кира сочувственно покивала.

Пока она была у соседки, чай успел остыть, Кира выплеснула его в раковину, заварила новый. Снег за окном сыпаться перестал, осталась только унылая зимняя серость.

17 февраля, понедельник

Синяк на плече из сине-красного стал черным.

— Сходи к врачу! — провожая его, просила Мила. — Хочешь, вызовем рентгенолога домой? Я узнала, это возможно.

— Не пройдет, схожу в травмопункт, — отмахивался Павел.

Вообще-то он и сам понимал, что сделать рентген не повредило бы. Больная рука мешала нормально жить. Отперев кабинет, он, морщась, стянул куртку с больного плеча.

— Вы уже пришли? — заглянула Майя.

— Пришел. — Павел повесил куртку в шкаф, наклонился, здоровой рукой включил стоящий под столом компьютер.

— Я хочу пойти в отпуск, — бухгалтер положила на стол заявление. — На полный отпуск.

— На полный? — опешил Павел.

Запасного бухгалтера у них не было. Когда Майя отсутствовала или болела, Павел терпеливо ждал ее возвращения. Полный отпуск она не брала ни разу.

— Если будет что-то срочное, вызовите кого-нибудь из бухгалтерской фирмы. Телефон я вам оставлю. Но я надеюсь, что за месяц такой необходимости не возникнет. А все, что могла подготовить, я подготовила.

— Что вы раньше-то не сказали? — проворчал Павел.

— Раньше я не собиралась никуда ехать, — помощница засмеялась. — У меня родилась внучка. Вчера.

— Поздравляю!

— Спасибо! И знаешь, Паша, все остальное показалось такой мелочью! — Она потрогала мраморного слона. — В жизни все ерунда, кроме любви. Кроме семьи.

— А что важнее? — улыбнулся Павел. — Любовь или семья?

— Это одно и то же! А если у кого-то это не так, значит, нет ни любви, ни семьи. Только понимать это начинаешь не сразу. Подпишите заявление, Павел Сергеич. Я хочу успеть получить отпускные.

Майя упорхнула. Двигаться у нее получалось так, будто действительно порхает. И это несмотря на заметную излишнюю полноту.

Такой довольной Павел ее еще никогда не видел.

На подоконник сел голубь, заглянул в кабинет. Павел махнул на голубя рукой, но птица на него внимания не обратила.

Он достал телефон, набрал Константина.

— Кость, ты разберись подробно по тематике с Ковалевым. Я, наверное, уеду скоро.

Голубь потоптался и улетел.

— В банк? — лучше Кости Павла всегда понимала только Кира. — Правильно! Сразу надо было ехать. С каждым днем шансы-то уменьшаются, сам понимаешь. И так не факт, что банк бросится твои транши отслеживать, от полиции-то запросов нет.

Что шансы отследить переводы с каждым днем уменьшаются, Павел и сам понимал. Немедленно уехать помешало убийство.

И еще глупая надежда, что сам сумеет найти подонка.

— Слушай, я загляну сейчас. Ты на месте?

— На месте. — Павел положил телефон на стол, покачался.

Костя появился через минуту.

— Майя отпуск берет, — доложил Павел.

— Что это она среди зимы? — Приятель, усевшись на стул, вытянул ноги.

— У нее внук родился. То есть внучка.

Константин потер подбородок.

— Ты знаешь, где у