Одна тайная ставка - Татьяна Викторовна Полякова

– Через минуту все будет готово, – услышала я. – Поможешь потереть сыр?

На негнущихся ногах я вошла в кухню. Он стоял у плиты и помешивал соус. Стол был накрыт на двоих, свечи, судя по струящемуся воску, давно были зажжены.

– Сейчас, – комментировал он свои действия. – Терку достану.

– Честно говоря, – произнесла я не без труда, – с ней у меня не самые добрые отношения. Вечно заодно с продуктами протру и половину фаланги.

– Тогда оставь это мне, – обернулся он. – Садись.

Я послушно опустилась на стул и взяла в руки бокал. Сделала глоток и, кажется, наконец пришла в себя.

– Вкусное вино, – отметила я.

– Из Чили.

Лазарь произнес это так, будто сам его оттуда и привез. Что, собственно, вполне могло быть правдой.

– Ты был в Чили?

– Ага, – коротко ответил он, предпочтя не вдаваться в детали.

Несколько дней назад я приехала в этот город ради встречи с Лазарем, а теперь не могла взять в толк, радовала она меня или пугала. В целом и все наши с ним отношения всегда были для меня и радостными, и пугающими одновременно. Никакую страсть и романтические эмоции не могло перебить пусть легкое, но всегда бодрящее чувство опасности, которое будто шлейфом тянулось за этим человеком.

Иногда мне казалось, что и сам он себя боялся. А как иначе? Если после ранения ты не помнишь ничего о своей прошлой жизни, и все, что тебе остается – записывать обрывки воспоминаний на стенах собственной спальни.

Лазарь тем временем натер пармезан в пасту и поставил передо мной тарелку. Я посмотрела на блюдо и внезапно перед глазами возникла страшная картина, увиденная недавно в лесу. Есть тут же расхотелось. Кажется, Лазарь принял это на свой счет. Сам он жевал за обе щеки.

– Ты не голодна? – поинтересовался он.

– Не ела с самого утра, – призналась я. – Просто вспомнила увиденное недавно…

– Что именно?

– Давай после еды, – предложила я.

– На окончание ужина у меня были другие планы. – Он поднял бокал, и я легко коснулась своим тонкого стекла его фужера.

Несомненно, наши с ним планы на вечер совпадали, но тем не менее, когда с пастой было покончено, Лазарь спросил:

– Так что случилось?

Он всегда живо интересовался расследованиями, в которых мне доводилось принимать участие.

– В городе недавно пропала следователь, девушка примерно моего возраста.

– Слышал, – кивнул он. – Так ты приехала, чтобы помогать ее искать?

Я поразмыслила, как ответить, чтобы это не прозвучало как: «Ехала я к тебе, конечно же, что мне еще тут делать?» Кажется, этой нотки избежать мне все-таки удалось. Впрочем, этот мужчина определенно умел читать между строк.

– Мне не повезло быть той, кто последней видел ее живой.

– Так она мертва? – удивился Лазарь.

– Сегодня в лесу недалеко от города были обнаружены останки.

– Шумихи будет, – присвистнул он.

– Ты даже не представляешь, сколько, – вздохнула я. – Ее не просто убили и бросили в лесу, тело расчленили.

– Подозреваемых, само собой, нет? – догадался Лазарь.

– Сколько угодно.

– Интересно. – Он придвинул стул и оперся локтями о стол, приготовившись слушать.

– Например, ее любовник и его жена.

– Многообещающе, – кивнул он. – Значит, дело не тупиковое.

– Это на первый взгляд. Любовник этот – ее непосредственный начальник, – пояснила я.

– У-у, товарищ при погонах, которому не нужна лишняя шумиха!

– И кажется, он был не единственным, с кем она спала. Так что поле для деятельности огромное. Учитывая, что вполне могут нарисоваться субъекты, проходящие по расследуемым ею делам.

– Которым смерть следователя только на руку? – закончил мою мысль Лазарь.

Я сделала глоток вина, чтобы заглушить боль в голове, которая возникла при мысли, сколько всего еще предстоит проверить и узнать по ходу расследования смерти Ефременко.

– А где ты ее встретила? – задал он вопрос, который я так боялась услышать.

– В экспрессе, – пришлось нехотя ответить мне.

– По пути сюда?

– Да, посчастливилось сидеть с ней на соседних креслах.

– А почему ты помогаешь расследованию здесь, а не там?

– Прикомандировали, – не стала я вдаваться в лишние детали. – Думаешь, стоит копать в нашем городе?

– Я бы попробовал, – развел руками Лазарь. – Зачем-то она туда ездила.

Признаться, этот вопрос не давал покоя и мне, но, как правило, более насущные неизменно его заглушали, уводя куда-то на задворки сознания. А может быть, я отчаянно искала предлог остаться в этом городе как можно дольше.

– Предлагаешь вернуться домой?

Лазарь улыбался, глядя прямо мне в глаза, но ничего не отвечал. Это здорово раздражало.

– Успела надоесть? – подколола я.

– Мы, можно сказать, еще не встретились, – начал он, поднимаясь со стула и направляясь ко мне.

Вскоре я почувствовала его теплую руку на затылке, и все тело мгновенно покрылось мурашками. Он наклонился и поцеловал меня в шею.

Через мгновение я забыла и страшную находку в лесу, и образ самой Анны Петровны, живой и невредимой, и дожидавшуюся меня в квартире Глафиры Дмитриевны кабачковую икру. Все перестало существовать. Были только мы двое и наше дыхание, сбивчивое и горячее.

Чуть позже, лежа в темноте его спальни на смятой простыне, я пыталась гнать от себя мысли о том, что где-то над изголовьем кровати Лазарем оставлена надпись, которая уже довольно долго не дает мне покоя. Кажется, она не способна была отпустить меня и сейчас.

Я вела диалог сама с собой, силясь убедить, что этот вопрос может подождать. А что, если нет? Вдруг он исчезнет этой же ночью, пропадет навсегда, и я так никогда и не узнаю ответ. Но знает ли Лазарь его сам? Что это: обрывок воспоминания или жирный намек? Возможно, и он сейчас, держа мою руку в своей, ждет, когда же я произнесу то, что так сложно выпустить наружу. Не исключено, что про себя Лазарь просто ухмыляется и наслаждается своим знанием. Знания всегда дают человеку власть над себе подобными.

Кажется, мое воображение сделало его настоящим злодеем. Разумеется, мужчина не был образчиком ангельского воплощения, но и дьяволом не был. Или мне просто хотелось так думать.

Я протянула руку и зажгла тусклый ночник, стоящий на тумбочке.

– Зачем? – зажмурился Лазарь и прикрыл глаза рукой.

– Хотела у тебя кое-что спросить.

– Это допрос?

– Почему?

– Кажется, в кино в таких случая поступают именно так: светят лампой в лицо.

– Это безобидный ночник, – покосилась я в сторону тумбы. – И от твоих глаз он довольно далеко.

– Выключи, – попросил он.

Прозвучало это удивительным образом и нежно, и настойчиво одновременно. Мне очень хотелось видеть его, но я послушно протянула руку и нажала на кнопку. Комната снова погрузилась во мрак. Но теперь,