Кровь в наших жилах - Татьяна Лаас

он тогда в сентябре играл в благородство. Надо было разогнать взашей жандармов, что пришли его арестовывать. Он же не захотел их калечить. Даже с разодранным княжной боком он был опасен.

— И зачем вам кровь опричников? — старательно спокойно спросил Александр. Возможный ответ он уже знал, но всегда есть вероятность ошибки. Алексей за его плечом замер, как гончая, готовая сорваться с поводка в любой момент — иногда самообладание у Алексея давало сбой. Последние полмесяца у него были очень трудными.

Дашков отвечать не стал — отмахнулся:

— Зачем вам забивать этом головы? Вы не поймете. Елизавета Павловна поймет. Но не вы.

Александр предположил:

— Например, дать свободу стихии земли?

Алексей не выдержал, чуть подаваясь вперед из-за Сашиной спины:

— А поговорить не пробовали? Иногда, говорят, даже полезно.

— И вы даже выслушаете? — Дашков хмыкнул. — И даже кровь свою предложите?

Александр хотел вмешаться, но не успел — Алексей, четко выговаривая слова, сказал:

— Мы не пугало. Мы люди. — Он забыл, что сам себя и Опричнину именно пугалом и называл. — Нам свойственно говорить и понимать. И сочувствовать.

Саша смазал весь воспитательный момент, заявив:

— Ваша земля, то есть Полоз, уже получил свободу. Пару дней как. Он уже на вас не нападет.

— Вы? — Дашков выглядел очень удивленным, рассматривая Александра с головы до ног, словно тот зверушка в зоопарке.

— Я, — подтвердил отрешенно он — его такими взглядами не пронять.

— Вы точно опричник?

— Я человек.

Дашков поправил лямку рюкзака:

— Это хорошо. Только не хочу вас расстраивать — артефактов четыре. Земля. Вода…

Алексей, как школяр на уроке, приподнял руку вверх:

— Это я. И я человек, хоть и опричник. Еще вопросы? Ах да, огонь — это Елизавета Павловна. Полагаю, её в отсутствии человечности вы не подозреваете? Вот воздух пока в прятки играет, и у кого его артефакт найти пока не удалось.

Дашков потер подбородок и все же сказал:

— Голицын. Артефакты воды и воздуха точно у него. Думаете, я и Репнин сюда играть в прятки с чудью приехали? Мы ехали прицельно за Агриковым мечом — вся команда сформирована была по принципу…

— …свихнутости на Агриковом мече? — не сдержал ехидство Алексей.

— Именно, — впервые абсолютно ненатужно улыбнулся Дашков. — Иначе и не скажешь. А еще на нем свихнулся император.

— Это мы уже знаем, — сказал Алексей — это не та тайна, что следует скрывать. — Полоз за вами уже не придет, а воздух — вполне может. Мы не можем найти князя Голицына.

— Он в бегах? — Дашков даже подался вперед. — Это на него не похоже — он никогда не боялся обвинений, он знает, что может им легко противостоять. Он не тот, кто бежит. Это однозначно.

Александр хмуро смотрел в никуда, пытаясь сложить все факты воедино. Получалось, что вся история началась с Дашкова, и случившееся с Лизой и Дмитрием на капище должно было стать кульминацией — появлением Золотого сокола, но стало только новым витком интриг.

— Возможно, Голицына уже нет в живых, — выдал одну из версий происходящего Александр. — Это один из рабочих вариантов.

— И кто же смог пробить защиту Голицыных? — Дашков выглядел сконфуженным. — Это считается невозможным. Я сам уже несколько лет сотрудничаю с ним в консорциуме «Редкие металлы России», пытаясь пробраться поближе, но даже прощупать его защиту не смог.

— Есть подозрение, что это могла быть одна голодная русалка, — специально добавляя в голос коварство, сказал Алексей. Александр не сдержал улыбки — у него так произнести это не получилось бы.

— Шутите, — признал несостоятельной их версию Дашков. — Ну, шутите. Я предупрежу вас, если у меня появятся сведения о Голицыне и его местонахождении.

Он взял в руку клетку с канарейкой:

— Простите, у меня много дел — чудь ждать не будет.

Александр лишь кивнул, соглашаясь с ним, а Алешка опять ехидно пробормотал, недовольно рассматривая уходящего по тоннелю прочь Дашкова:

— Не прощаемся!

Они шагнули кромежем, оставляя за спиной затхлость тоннелей. Алексей уже гораздо серьезнее сказал:

— Только не говори мне, что ты закрыл все проходы к чуди. Дашков заслужил забодаться с ними. Знал о нападениях и… — Он махнул в сердцах рукой, быстро шагая в сторону несущегося на них Идольменя, обрамленного белой каемкой льда на берегах. Зима окончательно пришла в Суходольск.

— Молчу, — тактично сказал Александр, занятый планированием дел на завтра — нужно как-то встретиться с Петером Шульцем без присмотра его отца. Ясное дело, что говорить при старшем Шульце мальчишка не рискнет.

— Опаньки… Никогда не пойму людей — мы их спасаем, а они, зная о нападении на нас, даже предупреждать не считают нужным. И ведь Дашков на нашей стороне. Обескураживает!

Александр взял его за плечо:

— Алешка, ты же сам понимаешь, что нельзя оставлять проходы к чуди.

— Да, Саша, ты всегда мне возвращаешь веру в людей. Настоящих людей.

Они вышли на Вдовьем мысу. Лес спал. В темноте среди сосен призывно горели огни дома, обещая тепло, ужин и человеческое отношение. Лиза хоть и обозвала как-то опричников шавками, но не со зла. Скрипел под ногами выпавший снег. Щеки закусало морозом.

— Только… — Александр, стремительно шагая к дому, признал свою ошибку: — я же ему не сказал об этом. Нехорошо вышло. Ведь Зерновое с его вновь и вновь прорывающимися проходами к чуди — ловушка изначально на Дашкова была. Не на Михаила Волкова, как я думал. Ловушка на Дашкова. И создана она руками императора и его артефакта земли.

— Вот и пусть дальше с ней мается.

В кармане шинели у Александра затрезвонил кристальник.

— Статский советник Громов, слушаю! — сухо сказал он в трубку, на ходу выслушивая виноватый отчет Берга о сбежавшем из зверинца линорме. — Сейчас буду.

Алексей рассмеялся, хлопая его по плечу:

— Совет на будущее: не отказывайся от взятки, когда дают — эта взятка еще сама тебя разыщет.

— Или пропадет в холода, — мрачно заявил Александр, всматриваясь в темные небеса, откуда лениво сыпал снег. — Ладно, я на поиски линорма. Жаль же животину.

* * *

Лиза сидела на мостках и смотрела как мерно дышал волнами Идольмень. В дом, с его тишиной и тенями по углам старинных комнат, не тянуло. Лиза боялась, что там вновь вернутся страхи. Допросная еще слишком легко возвращалась стыдом и болью воспоминаний. Слишком мало времени прошло. Надо переждать. Надо перетерпеть. Со временем станет легче.

Она притянула согнутые ноги к груди, поправила длинную юбку, положила голову на колени. Надо было обдумывать завтрашний день, но мысли упорно возвращались к допросной и императору. Сколько людей погибло только из-за глупости. Из-за неумения разговаривать! Спроси Лизу