Загадка поместья «Ливанские кедры» - Катерина Теерлинк

поездки были редкими и короткими. И всегда, возвращаясь, Вивьен испытывала непонятное чувство вины перед ним.

Когда же лорд Алертон внезапно умер, она одновременно испытала совершенно противоположные чувства. С одной стороны, боль утраты, с другой – совершенно неожиданно освобождение. Теперь она могла путешествовать куда угодно. И не только путешествовать. Вивьен получила возможность вообще заниматься всем, чем угодно. Горизонты были бескрайние – открыть литературный салон, картинную галерею или частную школу для девочек.

Но только время траура по Роджеру истекло и она собралась вернуться из Шропшира в город, как умер отец. Хоть лорд Элрой всегда был с дочерью сух и требователен, однако его уход Вивьен пережила даже более тяжело, чем потерю мужа. Несмотря на довольно суровый нрав, Вивьен знала его как человека очень цельного, честного и справедливого. О том, чтобы остаться в Лондоне, она не могла и подумать. Слишком сложно было бы находиться рядом с людьми, ведущими приятный светский образ жизни как ни в чем не бывало. Поэтому сразу после похорон леди Алертон снова уехала в поместье. Второй год уединения оказался более мрачным и долгим, чем первый. Казалось, он тянулся целую вечность. Поначалу она настолько была поглощена своим горем, что не замечала ничего вокруг. Но постепенно боль утраты отступила, и Вивьен стала томиться необходимостью соблюдать траур. Она все сильнее желала побыстрее вернуться в общество и отправиться для начала куда-нибудь очень далеко. Так далеко, чтобы яркие впечатления окончательно заглушили горестные мысли.

И вот теперь, когда стало возможно осуществить мечту, тетушка вбила себе в голову, что Вивьен должна обязательно обзавестись новым супругом.

– Вы неправы, тетя. Роджер не был скучным. Просто он был увлечен наукой…

– Лучше бы он был увлечен женой. Я вообще не понимаю, зачем он на тебе женился. Выбрал бы вместо тебя какую-нибудь реторту или как там это называется. Получилась бы прекрасная пара.

– Тетя Катрин, – Вивьен снова невольно рассмеялась. – Вы говорите ужасные вещи, но это очень смешно.

– В самом деле? А по-моему, я говорю все правильно.

– С вашей точки зрения, возможно. Роджер не был идеальным. Впрочем, как все мы. Но я правда не хочу выходить замуж. Тем более вот так.

– Так – это как?

– Не хочу искать себе мужа. Мне даже само слово «искать» противно. Стоит мне высунуть нос, как набежит толпа желающих поправить свои дела за мой счет.

Ей и в самом деле была отвратительна сама мысль, что она, как увядающая старая дева, будет откровенно навязывать себя любому холостому мужчине. Вивьен вообще категорически отказывалась понимать, почему женщине в обществе отводилась такая скудная роль – только воспроизведение потомства, и больше ничего. В остальном она – лишь украшение гостиной и хозяйка бала. Зачем тогда было давать ей прекрасное домашнее образование: обучать латыни, греческому, французскому, итальянскому и немецкому, нанимать лучших гувернанток для освоения географии, истории и ботаники, брать учителей по живописи и музыке, если, по сути, требовались только хорошие манеры? Все исключительно ради того, чтобы она не умерла от скуки? Однако леди Алертон решила не де-литься с тетушкой такими прогрессивными мыслями.

– Ну а как же без этого? – искренне удивилась Катрин. – Прохвосты всегда найдутся. Но мы будем внимательны.

– Нет, я так не хочу. Если мне и суждено когда-нибудь второй раз выйти замуж, пусть это произойдет само собой.

– Ты совершенно невозможна, как и твой дед. Кстати, ты же в курсе, что он натворил на этот раз?

«Ну вот, – с тоской подумала Вивьен. – Она взялась за излюбленную тему. Теперь рассказу не будет конца. И попробуй я вступиться за Диди, она меня со свету сживет. В ее понимании я просто обязана порицать его образ жизни и отравлять ему существование. Но зачем вмешиваться, если он всем доволен? Как-то надо выпутываться из этой истории, пока мы не переругались». При этом лицо ее хранило безмятежность. Леди Алертон отпила чай, неторопливо поставила чашку на стол, после чего посмотрела тете прямо в глаза:

– С чего начнем, с театра или бала?

Мадемуазель де Кринье встрепенулась и так же пристально взглянула на племянницу – не шутит ли? Для верности она даже выдержала паузу. Выждав с минуту и убедившись, что Вивьен совершенно серьезна, она завопила так, что спящая на коврике перед камином кошка метнулась к окну и моментально взлетела по портьере до потолка:

– Ну наконец-то! Вот и умница!

Леди Алертон рассчитывала уступить прихоти тети лишь один раз. Появление в обществе на каком-нибудь мероприятии успокоит ее, а дальше можно будет просто наслаждаться пребыванием в городе – гулять в парке, есть свои любимые вафли, съездить куда-нибудь с Диди или Стивеном. Но Вивьен ошиблась. Посетив с тетушкой оперу, на следующий день она велела сказать горничной, что не принимает, чтобы ее никто не беспокоил. Однако явившуюся с утренним визитом мадемуазель де Кринье это не остановило. Она влетела в гостиную с блестящими от возбуждения глазами.

– Ну что ж, моя дорогая, – возвестила она, как глашатай на средневековой площади, – я все продумала…

– Неужели? – Вивьен постаралась изобразить на лице легкое любопытство, но получилось не очень хорошо.

Тетя огласила на одном дыхании перечень всех мест, где им предстоит побывать. Глаза у Вивьен против воли распахнулись, а потом часто-часто заморгали. На ум первыми пришли Олимпийские игры с их гонками на колесницах. Она так и видела, как они с тетей мечутся по городу из конца в конец, стараясь везде поспеть. Чтобы избежать недоразумения, она с надеждой в голосе решила уточнить:

– Это список на месяц?

– Бог с тобой, моя девочка! На ближайшие несколько дней. Дальше пока туманно, мне не все ответили.

Леди Алертон прикрыла глаза и откинулась на подушки. На секунду она подумала, что Шропширское поместье не так уж и плохо – одни соседи в сорока милях, вторые еще дальше. Если кто-то и заезжал в гости, то не чаще раза в год. Наносить ответные визиты можно было с той же регулярностью. Но здесь, в Брюсселе, все жили так близко друг от друга, что за один день можно было побывать сразу в нескольких домах.

Спорить с мадемуазель де Кринье Вивьен не видела смысла. Она в большей степени надеялась, что тетя просто не рассчитала силы и сдастся первой. Но ее надежды не оправдались. Уже через три дня Вивьен почувствовала себя как Дидье и те несчастные бедняки в больнице, вместе взятые. Даже, пожалуй, хуже. За это короткое время они успели дважды побывать в театре, один раз на балу и на званом ужине, нанести визиты чуть ли не половине города.