Опаловая змея - Фергюс Хьюм

красного кирпича, с окнами без ставен и маленькими железными балкончиками, присутствующими больше для вида, а не для использования по прямому назначению. Никакая Джульетта из Блумсбери не может склониться над декоративной железной решеткой и нашептывать Ромео нежности – в таком случае она немедленно свалилась бы в подвал, где обитают слуги в обществе домашних кошек, и любовная сцена закончилась бы в прозаических стенах больницы.

В Примроуз-Кресчент можно найти немало пансионов, где живут городские клерки, литераторы и приезжающие актеры. Налет богемности пронизывает всю улицу, и, возможно, в будущем аккуратные таблички, вставленные в стены домов, сообщат потомкам, что здесь жили Горацио Маггинс, знаменитый поэт, и Саймон Мемфисон, знаменитый актер. Но пока слава еще далека от тихой улицы, и обитатели ее все еще с трудом пробираются по лестнице жизни, кто вверх, кто вниз – в зависимости от своих наклонностей.

Миссис Малги была хозяйкой одного из этих пансионов, и благодаря упорной работе и непрестанной бдительности ей удавалось сводить концы с концами, однако, увы, нужда никогда не отступала. Подвал ее особняка был отведен под кухню, где царила бледная, худощавая служанка с голодным взглядом и тихой походкой, отзывавшаяся на имя Рондалина, которое звучало хорошо и ничего ей не стоило. Она поднималась из кухни как призрак и бродила по дому, обслуживая жильцов, а затем снова возвращалась в могилу или, точнее, на кухню. Первый этаж занимал начинающий музыкант, который ложился спать очень рано утром и вставал очень поздно днем. Он писал оперу, которая должна была сделать ему имя, а между делом посвящал свои свободные минуты обучению маленьких детей искусству музыки, что сильно действовало ему на нервы и делало угрюмым. На втором этаже жил мистер Майлз Десмонд, который по роду своей деятельности был журналистом, и, будучи симпатичным, щеголевато одетым и обладая хорошими связями, служил главным козырем миссис Малги для привлечения новых жильцов. Наверху располагалось жилище молодой леди по имени мисс Джостлер, которая называла себя художницей и расписывала ширмы для каминов, рождественские открытки и тому подобные вещи пейзажами и цветами. На чердаке проживали несколько молодых людей, вечно без денег, но при этом весьма одухотворенных, которые образовали небольшую колонию богемы, занимавшуюся главным образом театральной и литературной жизнью.

В целом это было странное место, и жильцы чем‐то напоминали счастливую семью, правда, они мало общались друг с другом, однако все платили по счетам сравнительно регулярно, так что миссис Малги была довольна.

Именно туда мистер Даукер отправился на следующий день после разговора с Эллерсби. Так как он успел встретиться с г-жой Рене, Лидией Фенни, миссис Пови и мистером Эллерсби – и все в течение одного дня – и получил от каждого ценную информацию, сыщик решил отложить на утро визит к мистеру Десмонду и провел ночь, приводя в порядок все улики, полученные им за день. Результат его вполне удовлетворил, и он направился к дому мистера Десмонда в очень счастливом расположении духа.

Было около одиннадцати часов, и Майлз Десмонд сидел в своей гостиной и строчил статью для светского журнала под названием «Асмодей», издававшегося специально для того, чтобы заглядывать в дома людей и открывать миру их частную жизнь. Не то чтобы Десмонда это очень сильно интересовало, но он бы легко нарушил святость частной жизни, и поскольку он писал для всевозможных журналов и газет, а «Асмодей» хорошо платил, время от времени он писал и туда какое‐нибудь остроумное эссе о всевозможных пороках или циничное описание жизненной истории.

Это был высокий молодой человек с рыжеватыми волосами и усами, с умным, интеллигентным лицом, возможно, не очень красивым, но привлекающим внимание, и когда он позволял себе сделать над собой некоторое усилие, то мог превосходно говорить на актуальные темы дня. Его завтрак стоял на столе нетронутым, он только выпил чашку кофе, а потом отодвинул скатерть, чтобы освободить место для бумаг. Одетый в старую домашнюю куртку, он время от времени опирался локтем на стол, проводил пальцами по волосам и быстро писал, иногда прерываясь, чтобы раскурить трубку. Он был занят сочинением эссе о «Пирогах и эле», где высмеивал пороки новой школы романистов, которые в своем стремлении стать чистыми и утонченными впали в другую крайность и совершенно лишили свои произведения здоровой мужественности.

Майлз выглядел измученным и изможденным, как будто не спал всю ночь, и время от времени его быстрое перо останавливалось, когда он обдумывал какую‐нибудь мысль. Внизу раздался звонок, но он не обратил на него внимания. Вскоре в дверь постучали, и в комнату вошла Рондалина, сказав, что его хочет видеть какой‐то джентльмен.

– Проводите его, – сказал Майлз, не поднимая глаз. – Интересно, кто бы это мог быть, – пробормотал он, когда Рондалина вышла. – Черт бы их побрал, не дают покоя даже утром.

Когда дверь открылась, он поднял глаза и увидел, что это не один из его друзей, а высокий незнакомец. Майлз замолчал с пером в руке, вопросительно глядя на посетителя и ожидая, когда тот заговорит.

Мистер Даукер – это, конечно, был он – осторожно закрыл дверь и, подойдя к столу, представился в двух словах:

– Детектив Даукер!

И без того изможденный Майлз еще больше осунулся. Лицо его побледнело, и он бросил оценивающий взгляд на посетителя, который стоял, скорбно глядя на него.

Затем, раздраженно бросив перо, он встал.

– Ну что, мистер Даукер? – произнес он немного нервно. – Вы хотите меня видеть?

– Да, именно так, – ответил Даукер, хладнокровно усаживаясь, – и полагаю, вы догадываетесь, о чем пойдет речь.

Майлз сдвинул брови и покачал головой.

– Нет. Боюсь, что не догадываюсь, – холодно отозвался он.

– Убийство на Джермин-стрит.

Майлз судорожно вздохнул и отвернулся к камину, якобы для того, чтобы набить трубку, но на самом деле – чтобы скрыть свое волнение.

– Ну, – буркнул он дрожащим голосом, – а я‐то тут при чем?

– Вот это я и хочу выяснить, – невозмутимо пояснил Даукер.

Майлз Десмонд бросил на него пристальный взгляд, закурил трубку, снова сел за стол и, опершись на него локтями, холодно посмотрел на детектива.

– Вы говорите загадками, – тихо сказал он.

– Хм! – многозначительно ответил Даукер. – Может быть, вы их разгадаете?

– Не раньше, чем вы объясните подробнее, – парировал Десмонд.

Разговор походил на дуэль между двумя мужчинами, и они оба понимали это. Даукер хотел выяснить что‐то, что было известно Десмонду, а Десмонд, со своей стороны, тоже был полон решимости держать язык за зубами. В конце концов, победит самый умный, поэтому Даукер сразу же начал битву.

– Убитая женщина была любовницей вашего кузена, Леной Саршайн.

– В самом