Все его милые девочки - Чарли Кокс

потребуется слишком много энергии. Но вот ты в свое время поставила на него, поэтому…

Алисса шутливо ткнула дочь кулаком.

– Холли Рене! Ты всерьез мне это говоришь?

Дочь постучала указательным пальцем по лбу, копируя Винни Пуха из мультфильма, и ответила:

– Да. Очень даже всерьез. Смотри-ка, папа выходит… Наверное, решил, что ты меня избиваешь, и поспешил на помощь.

Секунду спустя Брок высунулся из дверей и прокричал:

– Вы весь день собираетесь там валяться?

– А что, неплохая идея, – ответила Алисса. Муж постучал по часам, и она пробормотала себе под нос: – Ну конечно. Чувство вины! Оно всегда срабатывает. – Броку она крикнула: – Сейчас! Дай нам еще минутку.

Тот зашел обратно в дом, и она с усилием села, но, когда протянула руку, чтобы поднять Холли, лицо у той внезапно стало серьезным.

– Мам, я пошла с тобой сегодня не только потому, что беспокоюсь за тебя. Конечно, все мы беспокоимся. Но я еще хотела сказать, что мы с бабушкой пару дней назад поговорили и решили, что путешествие в Европу лучше пока отложить.

Облегчение накрыло Алиссу стремительной волной, но она придержала язык, давая Холли закончить. Дочь тоже села и посмотрела в сторону – проследив за ее взглядом, Алисса поняла, что она смотрит на дом Целлеров.

– Я просто подумала, что сейчас мне лучше побыть с семьей, – сказала дочь. – И бабушка со мной согласилась. Возможно, тебе будет трудно в это поверить, но она и завела этот разговор. Спросила, не соглашусь ли я съездить в другой раз. Может, следующим летом…

Холли была права: Алиссу потрясла новость о том, что идея исходила от Мейбл. Возможно, она недооценивала эту женщину все предыдущие годы…

Но то, что дочь сказала дальше, разбередило старые раны, хотя Алисса и постаралась это скрыть.

– Боюсь, Айзек будет винить себя, когда мы ему скажем, – призналась Холли.

Алисса пожала руку дочери.

– Милая, ты чудесная сестра, любящая дочь и внучка. С твоим братом все будет в порядке, потому что мы об этом позаботимся. И не беспокойся о том, как твое решение повлияет на него – и на всех нас. Ты сняла огромный груз с моей души, приняв его – причем самостоятельно, до того как я или папа попросили тебя об этом.

– Европа никуда не денется, поэтому, как я уже сказала, возможно, следующим летом. – Со стоном Холли поднялась на ноги и протянула руку, чтобы помочь матери. Когда они обе встали, Алисса привлекла дочь к себе и крепко обняла.

– Ну и раз уж сейчас у нас момент для признаний, – сказала Холли, – хочу сообщить, что мы с папой сегодня едем с тобой в суд.

Алисса отступила, готовая протестовать, но дочь прикрыла ей рот ладонью.

– Не спорь. Напрасно потратишь время. Мы уже все обсудили и поедем в любом случае. Айзек плакал, потому что думал, что подводит тебя, но папа ему объяснил, что это не так, что тебе будет легче, если он не поедет.

Алисса кивнула: Брок, как всегда, был прав.

– Так или иначе, – продолжала Холли, – он пока не готов… поэтому бабушка заедет за ним, и они проведут день вместе.

По щекам у Алиссы покатились слезы, словно прорвав плотину, и она сделала шаг вперед, кладя ладонь дочери на щеку.

– Я люблю вас всех, ты это знаешь?

– Знаю. И мы тоже тебя любим, потому и поедем, – ответила Холли, беря мать под руку и ведя к дому.

* * *

Три часа спустя Эвана Бишопа доставили к зданию суда в кандалах на руках и ногах.

Поскольку парковку заняли грузовики телекомпаний и оставить машину было негде, даже официальным лицам приходилось идти к дверям пешком. Казалось, весь город собрался перед судом. Со всех сторон на участников процесса сыпались вопросы.

Алисса, Холли и Брок в сопровождении Корда уже протиснулись сквозь толпу; Корд при этом бесцеремонно расталкивал всех, кто вставал у них на пути.

На верхней ступеньке Алисса обернулась, хотя муж, державший ее за талию, подталкивал ее вперед. Она не могла не оглянуться на Эвана Бишопа, по-прежнему надеясь отыскать в нем хоть слабый след того беззаботного маленького Тимми, которым он был когда-то. Она понимала, что просто пытается ослабить собственное чувство вины за то, что не сдержала обещание защищать его, данное брату сорок лет назад. Что ж, придется с этим смириться…

Он был там – в десяти шагах от нее. Двое офицеров вели его под руки, а третий расталкивал зевак, прокладывая заключенному дорогу. Алисса встретилась взглядом с Эваном Бишопом и замерла на месте на несколько секунд.

Его глаза скользнули с нее на Холли; он вздрогнул и потряс головой, словно прогоняя какое-то воспоминание. Потом снова посмотрел на Алиссу, и ей показалось, что она заметила знакомую искру. Что это было – сожаление? Раскаяние? Вдруг Бишоп шевельнул губами, и Алисса поняла, что он обращается к ней. Ноги сами понесли ее вперед.

Ей понадобилась секунда, чтобы понять, что сказал Эван.

«Я до тебя доберусь».

По спине у нее побежали мурашки, сердце ушло в пятки, и Алисса поняла, что обманывала себя, надеясь разглядеть в нем прежнего маленького мальчика. Мужчина перед ней был садистом, убийцей, и ей следовало смириться с этим и как-то жить дальше, пусть это и означало никогда не простить себя за ту роль, которую ей пришлось сыграть.

Внезапно толпа расступилась: кто-то пробился вперед. Лицо мужчины было красным, глаза холодными, он крепко стискивал зубы. Выкрикнул что-то, и ветер подхватил его слова, усилив их многократно.

В следующую секунду началась паника. Люди кричали, толкались, бежали, натыкаясь друг на друга.

– Перестрелка возле здания суда! Повторяю, у нас перестрелка…

Алисса дернулась, автоматически хватаясь за пистолет, которого при ней не было.

– Веди ее внутрь, – приказала она Броку, указывая на Холли, а сама бросилась вниз по лестнице.

Кто-то прокричал:

– Вызовите «Скорую»! В него попали.

В кого? В кого попали? Алисса завертела головой. А в следующий миг увидела оранжевый тюремный комбинезон, скованные руки и ноги, неподвижно лежащие на асфальте, кровь, текущую изо рта, и пустые глаза.

Она услышала собственный крик, и Корд потащил ее в сторону. Несколько полицейских окружили человека с пистолетом.

– На землю! Бросить оружие! На землю! – орали они.

Алисса увидела, как пистолет выпал у мужчины из рук, и он опустился на колени. Один из офицеров отошел, и Алисса увидела лицо стрелявшего.

Рейф Маккормик.

Он сделал выстрел, который убил Тимми по-настоящему, отняв у Алиссы последнюю надежду его спасти.

От Чарли