Плохая кровь - Сара Хорнсли

– Это ведь машина твоего отца, не так ли?

– Да. – Макс с трудом сглотнул.

– Может быть, по этой фотографии ты лучше поймешь, что мы пытаемся тебе показать, – сказал Марк, и Беверли передала ему другую фотографию.

Эта парочка действовала просто профессионально. Идеальный дуэт.

Макс взглянул на фото.

На этот раз машина за окном была в фокусе – сфотографирована с большим увеличением.

За рулем сидел Макс, а не Джерард.

На него обрушилась вся тяжесть осознания. Ощущение было такое, словно его посадили в коробку с плотно закрытой крышкой. Некуда бежать, четыре стены заставляют сжиматься все сильнее и сильнее… Это не должно было произойти. Ему нужно найти выход. Но Макс не мог ясно мыслить; все, что он чувствовал, – это непреодолимая потребность сделать так, чтобы это прекратилось. Прекратилось немедленно. Не только ситуация с Рашнеллами, но и чувство вины, боль, пьянство. Все это.

Когда адреналин переключил его организм в режим «бей или беги», Макс ощутил, что больше не властен над своим телом. Он осознавал, что переступает с ноги на ногу, но не мог заставить себя стоять на месте. Он чувствовал, что его зубы стиснуты так сильно, что в глазницах пульсирует боль, но не мог их разжать.

– Но, судя по твоим словам, нам придется подождать и проверить, что подумает обо всем этом полиция, верно? – сказала Беверли, и Марк направился к телефону, висевшему на стене.

Этого не могло случиться. Все должно быть иначе. Он проиграл. Он снова не смог защитить Джастину.

Не только Джастину, но и свою мать…

А потом он перенесся в прошлое, в ту давнюю ночь, когда ему было всего пять лет, – это было его первое воспоминание о доносящихся сквозь стену криках матери. Отец угрожал заткнуть ей рот носком, если она не замолчит. «Ты разбудишь детей», – рычал Джерард, используя против нее существование Макса – пятилетнего малыша Макса.

Этому нужно было положить конец.

* * *

Макс услышал выстрел раньше, чем увидел кровь. Его уносило все дальше и дальше, а тем временем пистолет оказался прямо у виска Марка. Тот уронил телефон на пол, не сводя глаз с мертвого тела своей жены. Второй выстрел прозвучал громко и отчетливо.

Глава 42

В этот вечер мы ужинаем вместе, чего не делали с тех пор, как Ной приезжал сюда погостить. Я знаю, что нам предстоит еще долгий путь, и не уверена, что мы когда-нибудь сможем наслаждаться нормальными отношениями матери и дочери, – но что-то между нами изменилось.

Это еще не прощение, но уже признание того, что жизнь сложна и неоднозначна. Возможно, мы обе, несмотря ни на что, сделали всё зависящее от нас. Более того, я чувствую, что груз вины, который я несла на себе после смерти отца, немного уменьшился. По крайней мере, этот груз можно с кем-то разделить.

Не только я виновата в том, что произошло. Моя мать знала, что за человек мой отец – каким человеком он был – задолго до этого момента, и все равно ничего не сделала. Но она также защищала меня и Макса в гораздо большей степени, чем я когда-либо осознавала. Это не отменяет ее недостатков, но добавляет к ним нюансы, которые я не могла заметить раньше.

«Никто не бывает абсолютно хорошим или абсолютно плохим». Если я применяю это к себе, то должна применять и к своей матери. Истина, которая касается любого человека: он никогда не обладает только каким-то одним качеством из этих двух.

– Почему ты не говорила с нами о случившемся? Я думала, что должна скрывать это от тебя…

– Я видела, что тебе и так очень больно. Ты не хотела, чтобы это произошло, а я не хотела, чтобы ты брала на себя еще большую вину за все, что случилось потом.

– Это Макс попросил Джейка уехать?

Неужели они оба по-своему пытались спасти меня? Вот что я действительно хочу выяснить. Это та часть истории, которую я стараюсь осмыслить снова и снова с той минуты, как узнала, что Макс помогал Джейку скрыть совершенное мною.

– Меня там не было, так что я не знаю наверняка, но я всегда предполагала, что так и было. Они оба очень любили тебя.

– И ты снова солгала мне. Ты допустила, чтобы мое сердце было разбито.

– Да, – подтверждает мама, глядя мне прямо в глаза.

– И я лгала тебе, – признаю я.

– Лгала. – В ее голосе нет злости или обиды.

– В течение восемнадцати лет.

– На самом деле дольше. Мы обе лгали друг другу всю жизнь.

– Стоило ли оно того? – спрашиваю я. – Мы едва знаем друг друга. Поступила бы ты по-другому, если б могла?

Мама на мгновение задумывается, прежде чем ответить мне:

– Кое-что я изменила бы, да. Но я никогда не перестала бы защищать своих детей. Надеюсь, когда-нибудь – возможно, если у тебя будет свой ребенок – ты поймешь это.

* * *

На следующее утро я медленно и тщательно собираю свои вещи. Обнаруживаю, что больше не тороплюсь домой. Какая-то часть моей души остается здесь, с мамой и Максом. Я всегда считала, что в смерти отца виновата только я, но теперь вижу ситуацию яснее. То, что произошло, – то, что я сделала, – было результатом всего, что было до этого. Того, что мама пыталась защитить нас, скрывая правду всеми возможными способами. Того, что мы сами отвергали эту правду. Теперь я вижу: там, где моя мать, как я считала, была слабой, она была сильной. Пусть даже по-своему. Наверное, единственным способом, который был ей известен.

И Джейк. Он уехал потому, что любил меня достаточно сильно, чтобы покинуть. А не потому, что возненавидел меня. Брэд Финчли. «Финчес». Возможно, Джейк и уехал, превратившись в Брэда, но он никогда окончательно не покидал меня.

Я в последний раз обвожу взглядом свою спальню и улыбаюсь, когда понимаю, что могу спокойно смотреть на обои, и рисунок больше не стекает красными каплями, а цветы продолжают выглядеть как цветы. Я хочу проверить этот эффект в полной мере и вхожу в ванную комнату. Включаю кран и наблюдаю, как течет вода – прозрачная вода без алого оттенка. Пора идти.

* * *

Я не предупредила Ноя о своем возвращении, боясь, что могу сглазить. Сегодня пятница, на дворе август, и я знаю, что летом он работает из дома. Я с радостью жду встречи с ним. Меня больше не мучает чувство вины. Я еду домой.

Когда я