Без единого свидетеля - Джордж Элизабет

— Очередной образчик фирменного сарказма Томми, — пояснила Хелен остальным. И снова обратилась к Линли: — Но ты согласен, что это отличное решение? Нечто новое, нечто иное, нечто такое, что мы сможем передать по наследству — или как минимум сделать вид, будто передадим, — нашим детям, чтобы они тоже этим пользовались. И я уверена, что такой костюм существует, нужно только хорошенько поискать. И Дебора вызвалась мне помочь.

— Спасибо, — поблагодарил Линли Дебору.

— Так тебе нравится эта идея? — спросила она.

— Мне нравится все, что обещает покой, — сказал он, — пусть и на короткое время. Вот если бы еще мы смогли…

Договорить помешал мобильный телефон, запищавший из нагрудного кармана его пальто. Пока Линли доставал его, зазвонил мобильник и у Хейверс.

Супруги Сент-Джеймс и Хелен наблюдали за тем, как Линли и Хейверс одновременно получают срочную информацию из Скотленд-Ярда. Новости были плохими.

Куинс-вуд. Северный Лондон.

Найдено еще одно тело.

Глава 16

Хелен проводила их до машины. Когда Линли уже садился в автомобиль, она остановила его со словами:

— Томми, милый, послушай меня. — Она бросила взгляд на Хейверс, которая уже пристегивала ремень безопасности на пассажирском сиденье, и тихо сказала мужу: — Ты найдешь его, Томми. Пожалуйста, не суди себя слишком строго.

Линли вздохнул. До чего же хорошо она понимала его! Он ответил ей так же тихо:

— Как мне не судить себя? Ведь это еще один, Хелен.

— Помни: ты всего лишь человек.

— Нет. Я не просто человек, я — это почти три дюжины мужчин и женщин, и мы ничего не смогли сделать, чтобы остановить его. А вот он — всего лишь человек, один.

— Это не так.

— Что именно?

— Ты знаешь сам. Ты делаешь только то, что в твоих силах.

— А в это время мальчишки — совсем еще мальчишки, Хелен, их жизнь только начиналась, — погибают прямо на улицах. Неважно, что они сделали, неважно, какие преступления совершили, если вообще совершили, — такого они не заслуживают. Мне кажется, будто мы все спим за рулем и не знаем, куда едем.

— Понимаю, — сказала она.

Линли видел на лице жены любовь и тревогу, и ее забота на время согрела его. Все же, садясь в машину, он попросил ее с горечью в голосе:

— Прошу тебя, не думай обо мне слишком хорошо, Хелен.

— Я не могу думать о тебе иначе. Будь осторожен за рулем. — И добавила, склонившись к открытой дверце, чтобы увидеть Хейверс: — Барбара, прошу вас, проследите, чтобы он поел сегодня. Вы же знаете его. Скорее всего, забудет.

— Ладно, куплю ему где-нибудь жареной картошки, — кивнула Хейверс — Жирной. Будет знать, как забывать про еду.

Хелен улыбнулась, прикоснулась на прощание к щеке мужа и отошла от машины. Отъезжая, Линли видел в зеркале заднего вида, что она не уходит: стоит, глядя им вслед.

До места они добрались довольно скоро, так как сразу свернули на северо-запад и выскочили на Парк-лейн и Эдгвер-роуд. Риджентс-парк они объехали вдоль северного края, откуда направились в Кентиш-таун. Они уже приближались к Куинс-вуду со стороны станции Хайгейт, как припустил дождь, собиравшийся весь день. Линли чертыхнулся про себя. Дождь на месте преступления — кошмар полицейского.

Куинс-вуд можно считать аномалией в Лондоне: фактически это настоящий лес, выросший на том месте, где когда-то давно был разбит обычный парк, который, однако, впоследствии запустили, позволив флоре расти, размножаться и погибать по собственному усмотрению. В результате такой политики сугубо урбанистический пейзаж Лондона уступил место нескольким акрам дикой природы. С разных сторон к бывшему парку подступали коттеджи и многоквартирные дома, но в десяти футах от забора или заднего дворика возвышалась стена леса: бук, папоротник, кустарник, и все это, как в джунглях, сплеталось ветвями в борьбе за место под солнцем.

Лужаек здесь не было. Не было ни скамеек, ни прудов с уточками. По озерной глади не скользили величавые лебеди. Здесь можно найти лишь заросшие тропинки, переполненные мусорные бачки, из которых во все стороны лезут пивные жестянки, использованные памперсы и картонки из-под китайской еды, а еще одинокий указатель, не очень внятно показывающий направление на станцию метро «Хайгейт», да склон, по которому лесные заросли подбираются вплотную к участкам местных жителей.

Удобнее всего в Куинс-вуд можно попасть от Масуэлл-Хилл-роуд. Там Вуд-лейн изворачивается к северо-востоку, разрезая южную часть парка надвое. Местная полиция уже плотно оккупировала этот участок, перекрыв проезд барьерами. Четыре констебля в накидках и резиновых сапогах сдерживали натиск зевак. В косых струях дождя мокрые зонтики были похожи на россыпь грибов.

Линли помахал удостоверением перед одним из констеблей, и тот сигнализировал остальным, что «бентли» нужно пропустить. Барьеры сдвинули, но, прежде чем тронуться с места, Линли велел констеблю:

— Не пропускайте никого, кроме экспертов. Никого. Мне неважно, кто они такие и что они вам говорят. Сюда никто не должен попасть, только сотрудники полиции с соответствующими документами.

Констебль кивнул. Вспышка фотоаппарата поведала Линли, что пресса уже пронюхала о новой жертве.

Первая половина Вуд-лейн состоит из жилых домов: частных и многоквартирных, построенных в девятнадцатом и двадцатом веках. Однако через двести ярдов от начала улицы в свои права вступает лесная чаща: по обе стороны проезжей части высятся деревья. Ни забор, ни простой газон не отделяют жилой квартал от леса, который в ненастный день, вот как сейчас, выглядит хмуро и грозно.

— Отличный выбор, — пробормотала Хейверс, когда они с Линли вышли из машины. — В этом ему не откажешь, а? Всегда умудряется найти такое место, что аж мурашки по коже. — Она подняла воротник куртки, спасаясь от дождя. — Тут можно фильм ужасов снимать.

Линли не мог не согласиться. В летние месяцы лесопарк, вероятно, был райским уголком, природным оазисом, куда можно сбежать, покинув тюрьму из бетона, камня, кирпича и асфальта, какой давно уже стала среда обитания человека. Но зима превращала Куинс-вуд в унылое место, где все находилось в той или иной стадии разложения. Толстый слой палых листьев покрывал почву; от них исходил запах торфяника. Деревья, поваленные бурями в разные годы, догнивали там, где упали, а сучья, сорванные ветром и поросшие мхом и лишайниками, сделали склон почти непроходимым.

Деятельность полиции сконцентрировалась на южной стороне Вуд-лейн, где лес сначала ныряет к огородам, а затем поднимается снова вверх — на холм, по которому вьется улочка Прайори-гарденс. Большой кусок прозрачной пленки, натянутый на шесты, прикрывал от дождя участок примерно в пятидесяти ярдах к западу от огородов. Там лежал, задрав ветки к небу, огромный бук, вырванный из земли, судя по всему, относительно недавно, поскольку там, где были его корни, еще сохранилось углубление — время, почва, ветер, мелкие зверьки, мох и трава пока не успели его заполнить.

В это углубление и пристроил убийца свою жертву. В данный момент телом занимался судмедэксперт, а вокруг него деловито и немногословно работала команда констеблей, собирающих улики. Ярдах в тридцати, под высоким деревом, за ними наблюдал подросток. Ногу он поставил на пень; рядом на земле лежал рюкзак. Вместе с ним под деревом стоял светловолосый мужчина в пальто; при виде Линли и Хейверс он кивнул, подзывая их.

Блондин назвался инспектором Уиддисоном из полицейского участка в Арчуэе, а мальчика представил как Раффа.

— Рафф?

Линли глянул на подростка, который мрачно смотрел на него из-под двух капюшонов: от свитера и от большого, не по размеру, плаща.

— Фамилии у него пока нет. — Уиддисон отошел от Раффа на несколько шагов, попросив Линли и Хейверс следовать за ним. — Это он нашел тело, — сказал он негромко. — Вообще-то он крепкий парень, но находка его напугала. Его даже стошнило, пока он бежал за помощью.

— За помощью? Куда? — спросил Линли.