Кисть ее руки. Книга 2 - Содзи Симада

в самом деле, из всех женщин, с которыми у Муцуо был физический контакт, Кимиэ Сэра была самой желанной, хотя и не самой молодой, и виделся с ней он больше, чем с кем-нибудь еще.

Кимиэ, напротив, была настолько удивлена словами Муцуо, что чуть не лишилась сил. В те времена мужчинам и женщинам считалось аморальным даже разговаривать на улице. А тут еще он так громко сказал, что хотел ее увидеть больше всего! Неужели он не видит людей, хоть они и на расстоянии? Вот ведь действительно полный идиот!

– Что ты несешь! Я замужем. Я не разговариваю с посторонними на улице!

– Ой, прости, прости, – сказал Муцуо, не отставая. – Не сердись, давай повеселее.

Но Кимиэ побежала. Муцуо изо всех сил старался ее догнать.

– Смотри, у меня есть пять иен. Я дам их тебе. Давайте сделаем это, ну хоть один разок.

Когда Кими услышала это, кровь бросилась ей в голову. От такой наглости у нее случилась истерика. Она разразилась безумным смехом, сгибаясь и рыдая.

– Ну ты, туберкулезник! Не приближайся ко мне! Какая идиотка будет спать с таким больным хиляком? Тебе пора прекратить свои страдания и убиться! – прокричала она.

С этим она побежала.

От неожиданности Муцуо какое-то время стоял в оцепенении, не понимая, что происходит, но потом задрожал от гнева. Не помня себя, он бросился за Кимиэ, как сбежавший заяц.

– Я тебя убью! Запомни, убью вас всех. Убью тебя, Канэ, Садако, Томи, Митиё, Токи и Кику. Всех, кто издевался надо мной. И ты, Кимиэ, будешь первой, запомни! Мне плевать, пусть из Цуямы приезжает полиция и пожарные. Я все придумал. Сначала я устрою две линии обороны у въезда в деревню. И оттуда всех перебью. Я уже научился воевать. Никто меня там не достанет, пока я сам не застрелюсь!

Прокричав все это на одном дыхании, он задохнулся и не смог бежать дальше. Он присел и закашлялся. Фигура Кимиэ постепенно уменьшалась в отдалении. От обиды слезы брызнули из его глаз. И снова он поклялся себе, что убьет ее во что бы то ни стало.

В то время Муцуо тайно писал роман в своей комнате на чердаке. «Юдзу Кайомару» уже обрел форму рукописи.

Он задумал «Юдзу Кайомару» с намерением отправить его в журнал на конкурс. Но с учетом всех обстоятельств он решил, что сейчас получить за него премию шансов у него нет. Так что, скорее всего, он написал его исключительно для себя и не собирался его нигде публиковать. Поэтому романом это назвать было бы некорректно. Думаю, это, скорее, был план преступления. В нем описана серия чрезвычайно причудливых убийств. Любой, прочитав это сочинение, несомненно, пришел бы в ужас. Слова, которые Муцуо прокричал Кимиэ Сэре, на самом деле были взяты из концовки этого плана.

Сочинение это не очень длинное. Чуть менее 30 рукописных страниц. Поэтому ниже я приведу их полностью.

* * *

Небесная кара 1932 года

Муцуо Тои

Цель данного плана состоит в том, чтобы навлечь небесную кару 1932 года на погрязшую в грехе деревню Каисигэ. На мой взгляд, жуткие убийства, произошедшие в империи в 1932 году, были сигналом тревоги для нашей падшей страны и японского народа. Иначе трудно объяснить, почему именно в этом году было сконцентрировано столько беспрецедентных преступлений.

Все они связаны с извращенным сексом. Убийство с расчленением в Таманои выглядит, кажется, иначе, но и оно не исключение. Младшая сестра братьев Хасэгава, убивших Рютаро Тибу, имела с Тибой физические отношения. Преступления и секс глубоко связаны. В этой причудливой череде происшествий глубоко-глубоко скрыта воля Божья.

Я не знаю, что люди думают об этих инцидентах, но что они такое, если не предупреждение с небес? Мужчины и женщины в этой стране каждый день думают только о сексе, и это не преувеличение. Все ходят в квартал красных фонарей, если могут себе это позволить. Я никогда не встречал богатого человека, который не искал бы день и ночь хорошую женщину, которую можно было бы взять в наложницы. Даже люди, у которых нет денег, ищут на улице женщин, с которыми, по их мнению, можно заняться сексом.

То же самое и с любовью. Они все важничают, а на самом деле просто хотят отношений, при которых женщину можно иметь бесплатно. Когда им наконец удается ей овладеть, они делают это каждую ночь. Вы догадываетесь, что происходит сейчас? Империя в настоящее время столкнулась с небывалым с момента открытия к внешнему миру кризисом. Без сплочения народа страна окажется на пороге распада. Нужно призвать людей одуматься, иначе страна погибнет. Недопустимо думать только о сексе.

Этот упадок нравов и разврат, царящие в нашей стране, достигли предела в нашей деревне Каисигэ. О чем еще, кроме прелюбодеяния сегодняшней ночью, думает этот глупый деревенский житель? Больше ни о чем, и это никакое не преувеличение. Если предупреждение об полном сексуальном упадке должно прозвучать, оно должно прозвучать сначала не в городе, а в деревне Каисигэ.

Поэтому в последнее время я не мог перестать думать о том, что было бы, произойди все эти извращенные события 1932 года в деревне Каисигэ. Я слышал, что после серии событий 1932 года вседозволенность в сексуальных отношениях между мужчинами и женщинами значительно поубавилась и в Токио, и в Нагое. Сигнал тревоги, прозвучавший от Бога, возымел чудесный эффект. А раз так, стоит прозвонить такую же тревогу в деревне Каисигэ. Я подумал, что если Бог не обратил внимания на эту маленькую деревню, то почему бы мне не забить здесь в набат от его имени?

Нижеследующее сочинение написано просто из этого личного интереса. Если бы в этой деревне произошло что-то вроде описанного в нем, даже у самых глубоко развращенных и похотливых людей не было бы другого выбора, кроме как на какое-то время приумолкнуть.

Хотя я глубоко люблю Японию и готов отдать свою жизнь за императора, у меня иссякла любовь к холодным и коварным жителям деревни Каисигэ. Эта крошечная горная деревня наполнена отвратительными сексуальными желаниями. Это уменьшенная модель современной Японии. Однако, чтобы исполнить волю Божью, мне приходится использовать в качестве мотива свою личную обиду, обиду человека, который богом не является. И из-за этого я испытываю глубокое чувство неполноценности.

Перечислю людей, на которых я больше всего обижен, в порядке убывания степени обиды. Прежде всего, это Канэ Ёсида. Ее я готов разорвать на куски. Далее идет Кимиэ Сэра. Потом