Полеты над пропастью - Марина Серова

– Ну, так я же сегодня последний день работаю, Валентина Геннадьевна, – невозмутимо и даже с некоторым вызовом ответила девушка. – Вы же сами меня уволили, вы что, уже забыли? – дерзко спросила она.

– Что за хамский тон?! – еще больше взвилась Валентина Геннадьевна. – Сейчас же выйдите из моего кабинета! – выкрикнула Шаповалова.

Елизавета повернулась и вышла, громко хлопнув дверью.

– Продолжим, Валентина Геннадьевна? – спросила я.

– Ну что у вас еще? – недовольно спросила управляющая «Вереной».

– Значит, вы утверждаете, что никакого беспорядка в номере не было, все вещи были на месте. Так?

– Ну да, так, – ответила она.

– Скажите, а у Прикладниковского с собой были какие-нибудь вещи? Ну, чемодан, дорожная сумка? Не с пустыми же руками он пришел в гостиницу, – задала я следующий вопрос.

– Да, у него была, кажется, дорожная сумка. Но ее забрала полиция.

– Скажите, а сколько дней Прикладниковский рассчитывал у вас пробыть? – спросила я.

– Он оплатил только одни сутки.

– Ладно, давайте перейдем теперь к другим постояльцам, – предложила я.

– К каким постояльцам? – Шаповалова недоуменно посмотрела на меня.

– Ну, как к каким? Ведь не один же Прикладниковский у вас остановился, ведь так?

– Ну, было еще несколько человек. Но почти все они уже съехали, где же их теперь искать? – Шаповалова пожала плечами. – Остался только один постоялец.

– Это не важно, что они покинули вашу гостиницу, – возразила я. – Они ведь находились в ней во время убийства?

– Ну, допустим. Находились, – подтвердила Валентина Геннадьевна.

– Так назовите, кто у вас проживал, Валентина Геннадьевна!

– Ну, хорошо, – вздохнула Шаповалова. – Был один иностранный гражданин и наш, российский.

– Иностранный гражданин, он из какой страны приехал? – уточнила я.

– Он из Штатов, из Калифорнии. Композитор, приехал по линии обмена учеными, этим занимается гуманитарная какая-то организация. По-русски он не понимает ни слова, его сопровождает сотрудник консерватории.

– В каком смысле сопровождает? – не поняла я.

– В самом прямом. Приходит за ним с утра и вечером приводит его обратно. Еще один постоялец приехал из Нижнего Новгорода, он юрист, оформляет сделку на одном из предприятий. И, наконец, пожилой мужчина из Санкт-Петербурга. Все.

– Хорошо. Проводите меня в номер, который занимал Прикладниковский, – попросила я.

Валентина Геннадьевна грузно поднялась из-за стола и пошла к двери. Я последовала за ней.

Номер, который занимал Прикладниковский, представлял собой небольшое помещение с двуспальной кроватью, двумя тумбочками, встроенным шкафом и журнальным столиком с креслом.

– Скажите, кто сейчас остался в гостинице? – спросила я, окинув взглядом незамысловатую обстановку номера.

– Пенсионер из Санкт-Петербурга, Всеволод Викентьевич Белоцерковский, – ответила Валентина Геннадьевна. – Он у нас останавливается уже не в первый раз. Вот его номер. – Шаповалова указала на дверь справа от номера, который занимал погибший журналист.

– Так, а кто занимал вот этот номер? – Я попыталась толкнуть дверь номера, находящегося слева от номера погибшего журналиста.

– Этот номер уже давно пустует, – очень поспешно проговорила Валентина Геннадьевна и начала теснить меня в сторону.

– То есть его никто не занимал в тот день, когда произошло убийство? – уточнила я.

– Да, да, совершенно верно, он был без постояльцев, – зачастила Шаповалова.

Горничная Елизавета снова прошла по коридору с ведром.

– Елизавета, что вы мотаетесь взад-вперед? – окликнула ее Шаповалова. – Займитесь уже, наконец, делом!

Елизавета посмотрела на свою начальницу испепеляющим взглядом и молча вышла в вестибюль.

– Валентина Геннадьевна, а Белоцерковский сейчас у себя в номере? – спросила я.

– Сейчас узнаем. – Валентина Геннадьевна постучала в дверь.

– Входите, открыто, – прозвучал приятный баритон.

– Вот, Всеволод Викентьевич, это Татьяна Александровна Иванова, частный детектив, – представила меня Шаповалова, когда мы вошли в номер. – Она хочет побеседовать с вами. Если вы не возражаете, – добавила Валентина Геннадьевна.

– Что вы, какие могут быть возражения, проходите, пожалуйста, – проговорил седовласый высокий мужчина в светлых брюках и ковбойке в мелкую клетку.

– Присаживайтесь, Татьяна Александровна. – Белоцерковский указал на кресло рядом с небольшим столиком, больше похожим на тумбу, а сам сел на стул.

– Вы, Всеволод Викентьевич, наверное, догадываетесь, о чем я хочу с вами поговорить? – спросила я.

– Ох, Татьяна – ничего, что я просто по имени?

Я согласно кивнула.

– Так вот, я, конечно, уже старый, но тем не менее понимаю, что, если произошел столь прискорбный случай, как убийство, то речь определенно пойдет именно о нем, – сказал пенсионер.

– Да, совершенно верно. Тем более что вы – единственный из постояльцев, который остался в гостинице.

– Ну, а остальные разъехались, да. – Белоцерковский развел руками. – У каждого нашлись причины: то срок командировки подошел к концу, то отдых закончился. Но я вам так скажу, Татьянушка, все это отговорки.

– То есть? Поясните, пожалуйста, – попросила я.

– Да люди элементарно испугались! К тому же некоторых своих соседей по гостинице, у которых якобы закончился срок командировки, я, гуляя по Тарасову, встретил входящими в другой отель. Вот так-то.

– А вы, Всеволод Викентьевич, не испугались? – спросила я.

– А-а, чего мне бояться? Я уже старый, жизнь прожил. К тому же, – тут он заговорщически подмигнул, – у меня есть правила, как обезопасить себя во время путешествий и нахождения в гостинице. Вот представьте себе, Танюшенька, что вы приехали в какой-то город и остановились в гостинице.

– Представила, Всеволод Викентьевич.

– И вот кто-то, такой же приезжий, как и вы, интересуется у вас, в каком номере вы остановились. Каковы будут ваши действия? – спросил он.

– Ну, я скажу, в каком номере я буду проживать, когда на ресепшен мне дадут ключи от него.

– Ни в коем случае, Танюшенька! Это фатальная ошибка. Ни в коем случае нельзя сообщать, в каком номере гостиницы вы остановились. Более того, нужно обязательно попросить портье, чтобы он не сообщал вслух ваш номер, а записал вам его на листке.

– Даже если я стою одна на ресепшен и никого вокруг нет? – уточнила я.

– А