Сколько стоит твоя смерть - Ирина Градова

– Да, в длительной. Обещали корпоративную жилплощадь, но я, как увидела тамошние условия, сказала – merci, лучше уж я в гостинице поживу! Так что вы-то здесь делаете?

Я рассказала Эжени о том, зачем приехала в Антананариву. Женщина слушала внимательно и заинтересованно.

– Вот это история! – пробормотала она, не замечая, что сигарета в мундштуке догорела. – Мне жаль, что такое случилось с вашим бывшим – жуткое происшествие! Знаете, террористы здесь не слишком активны, но инциденты порой случаются. Что вы теперь станете делать – вернетесь домой?

– Ни за что! – тряхнула я головой. – Не для того я тащилась за тридевять земель, чтобы уехать, так и не получив ни одного вразумительного ответа на свои вопросы. Съезжу в посольство России, они должны что-то знать!

– Скажу по опыту, – задумчиво произнесла француженка, – дипломатические службы не жалуют таких, как вы.

– Почему?

– Вы представляете себе, что значит быть послом в таком месте, как Мадагаскар?

– И что же?

– Это как целыми днями валяться на океанском пляже с коктейлем и пялиться в небеса! Время от времени происходят «культурные» события, и тогда на посольской глади появляется легкая рябь, но ненадолго – потом снова наступает полный штиль. Поэтому людей вроде вас, Тамара, воспринимают как возмутителей спокойствия, мешающих их безоблачному существованию.

– Что ж, – упрямо сказала я, – придется им оторвать свои толстые задницы от стульев и рассказать мне все, что известно о гибели Ивана, я их в покое не оставлю!

С полминуты Эжени смотрела на меня, словно я являлась интересным палеонтологическим экспонатом, а потом запрокинула голову и звонко расхохоталась.

– Вы мне нравитесь, Тамара! – с трудом выговорила она, утирая глаза кончиком полотенца, намотанного на голову. – Может, действительно пора заставить дипломатов поработать?

* * *

– Значит, в родственных связях с Иваном Баландиным вы не состоите? – уточнил невысокий, плотный мужчина в мятом льняном костюме. Пресс-секретарь дипломатической службы Виталий Сергеевич Кравченко походил скорее на отдыхающего, чем на ответственное лицо посольства России. У него было пухлое, загорелое лицо и лоснящаяся лысинка, стыдливо прикрытая несколькими волосками: видимо, мужчина еще не смирился с потерей волос и надеялся оттянуть момент, когда его «несчастье» станет очевидно всем.

Я сразу поняла, к чему он клонит, поэтому ощерилась:

– А если и так, что, пошлете меня обратно в Россию с прощальным советом не вмешиваться в дела чужих людей?

Кравченко явно не ожидал, что я перейду в наступление.

– Я вовсе не имел в виду ничего такого! – пробормотал он неуверенно.

– Думаете, – продолжала нападать я, – раз у Ивана нет близких родственников, то некому и разбираться с его смертью?! Пусть у него нет родных, зато есть друзья, и они этого дела так не оставят!

– Хорошо-хорошо, – сдался он, – вы лучше присядьте, Тамара…

– Георгиевна.

– Тамара Георгиевна, – повторил он медленно, словно мое имя было столь сложным, что с ходу его и не запомнить. – Присаживайтесь, и давайте поговорим.

– Давайте. В полиции мне сказали…

– Вы побывали в полиции?!

– Естественно!

– И… что?

– Получила расплывчатые сведения – главным образом, уяснила, что всерьез заниматься расследованием местная полиция не намерена.

– Чего же вы хотите от нас? Мы – всего лишь дипломатическая служба, а не ФСБ!

– Разве вы не обязаны провести свое расследование, ведь дело касается вашего гражданина?!

– А мы сделали все возможное. Наш представитель побывал на месте происшествия, собрал сведения, составил отчет…

– Кого-нибудь задержали? – перебила я. – Вы выяснили имя убийцы или успокоились, «составив отчет»?

– Послушайте, – начинал сердиться Кравченко, – если даже полиция умывает руки, что можем сделать мы в чужой стране?

– Предполагается, что вы можете защитить своих граждан, – ответила я. – Или ваши обязанности с некоторых пор изменились?

– Если наши граждане бродят по острову, игнорируя опасность, то мы не в состоянии их защитить! Иван Баландин не обращался к нам с просьбой о защите, более того, предполагалось, что он работает в больнице Франциска Ассизского, а не разъезжает по окрестным деревням в поисках приключений! Может, лучше не ворошить это дело, а то могут вскрыться неожиданные факты, которые не понравятся ни вам, ни нам!

– О чем это вы? Хотите сказать, что Иван занимался чем-то незаконным?

– Я лишь говорю, что не стоит слишком глубоко копать.

– Если вам что-то известно, вы должны мне рассказать! – потребовала я. – Мне все равно, что это такое, но я хочу знать!

Кравченко тихонько крякнул, закидывая ногу на ногу. На его брючине отпечаталось влажное пятно: в кабинете было душно, и мужчина сильно потел. Он выглядел нерешительным – очевидно, прикидывал, во что ему обойдется правда.

– Хорошо, – наконец сказал пресс-секретарь. – У нас появились некоторые сведения, как бы это сказать… порочащие Баландина.

– Порочащие… Ивана?!

– Понимаю, вам тяжело это слышать, но вы сами хотели…

– Продолжайте!

– Так вот, есть информация, что господин Баландин был вовлечен в торговлю наркотическими препаратами.

Час от часу не легче: сначала террористы, а теперь вот выходит, Иван был наркобароном?!

– Вы все время говорите «есть информация», «имеются сведения» – где источник?

– Простите, не могу сказать.

– Почему?

– Видите ли, Тамара Георгиевна, нам невыгодно, чтобы эта информация распространилась. В мире пристально следят за каждым шагом России, и не все «наблюдатели» дружественны нам. В большинстве своем они были бы только рады скомпрометировать российского гражданина!

– Так вы поэтому не пытаетесь ничего сделать?

– Мы пытаемся, но так, чтобы никто не узнал лишнего. Это дипломатия, понимаете? Я и сам хотел бы знать больше, однако лучше, если все будут считать, что доктор Баландин погиб от руки Fifanampiana, а не был казнен собственными подельниками-наркоторговцами!

– Наркоторговцами?! – взвилась я. – Да что вы несете! Иван никогда не стал бы торговать наркотой, он – врач, врач, слышите вы меня?!

– Прекрасно слышу, – поморщившись от моих децибел, кивнул Кравченко. – И я вовсе не заинтересован в том, чтобы распространять эту информацию. Мы будем помнить доктора Баландина как человека, отдавшего жизнь служению людям в лучших традициях русской интеллигенции…

Дальше я не слушала. Речь Кравченко походила на не раз отрепетированное политическое заявление, и становилось кристально ясно, что получить от него хоть сколько-нибудь полезные сведения – гиблое дело.

Оглушенная, я вышла из здания, машинально предъявила паспорт по требованию охранника и остановилась на залитом солнцем тротуаре. Мимо проезжали машины и рикши, а я все пыталась осмыслить услышанное. Иван торговал наркотиками – абсурд! Для любого, кто его знал, это звучало как глупая шутка, но в посольстве, кажется, придерживаются другого мнения.

– Вы в порядке? – раздался у меня над ухом озабоченный голос Андрэ.

– Я-то да… Ерунда какая-то!

– Не хотите поделиться?

– Лучше вам не знать,