Тайна «Голубого поезда» - Кристи Агата

– Бокалы из-под вина были унесены на подносе?

– Да, сэр. Мистер Эллис составил их на поднос, и я унесла его в буфетную. Бокалы из-под портвейна оставались на столе. Потом полицейские проверяли содержимое всех бокалов и ничего не нашли.

– Вы абсолютно уверены в том, что доктор ел и пил за ужином только то, что ели и пили остальные?

– Во всяком случае, я ничего такого не заметила.

– И никто из гостей ничего ему не давал?

– Нет, сэр.

– Элис, вам известно что-нибудь о тайном ходе?

– Мне о нем рассказывал один из садовников. Он заканчивается в лесу, среди старых развалин. Но я не знаю, где он начинается здесь, в доме.

– Эллис никогда ничего не говорил о нем?

– Нет, сэр. Он ничего о нем не знал, я уверена.

– Как вы думаете, Элис, кто убил вашего хозяина?

– Не знаю, сэр. Мне не верится, что кто-то мог… Я думаю, это все же несчастный случай.

– Хм. Благодарю вас, Элис.

– Если б не смерть Баббингтона, – сказал сэр Чарльз, когда горничная удалилась, – мы могли бы заподозрить в преступлении ее. Она привлекательная девушка… И подавала на стол… Нет, эта версия никуда не годится. Баббингтон был убит, а Толли никогда не замечал привлекательных девушек. Они его не интересовали.

– Но ему было пятьдесят пять, – задумчиво произнес мистер Саттерсуэйт.

– К чему вы клоните?

– В этом возрасте мужчина может потерять голову из-за девушки – даже если раньше с ним никогда не случалось ничего подобного.

– К черту, Саттерсуэйт. Мне скоро стукнет пятьдесят пять.

– Я знаю, – сказал мистер Саттерсуэйт.

Увидев в его глазах вспыхнувшие искорки, сэр Чарльз покраснел и опустил голову.

Глава 5

В комнате дворецкого

– Как насчет того, чтобы осмотреть комнату Эллиса? – спросил мистер Саттерсуэйт, в полной мере насладившись зрелищем откровенного смущения сэра Чарльза.

Актер был рад перемене темы.

– Превосходная идея. Я сам собирался предложить вам сделать это.

– Разумеется, полиция уже произвела в ней тщательный обыск.

– Полиция…

«Аристид Дюваль» с презрением махнул рукой. Стремясь как можно скорее забыть о своей минутной слабости, он с удвоенной энергией вновь окунулся в избранную им роль.

– Полицейские – идиоты, – безапелляционно заявил он. – Что они искали в комнате Эллиса? Свидетельства его вины. А мы будем искать свидетельства его невиновности. Совсем другое дело.

– Вы твердо убеждены в невиновности Эллиса?

– Если, как мы считаем, Баббингтон был убит, он не может быть виновен.

– А кроме того…

Мистер Саттерсуэйт не закончил фразу. Он хотел сказать, что, если Эллис является профессиональным преступником и сэр Бартоломью разоблачил его, поплатившись в результате жизнью, это дело окажется невыносимо скучным. Однако он вовремя вспомнил, что сэр Бартоломью был другом сэра Чарльза. Это была бы чудовищная бестактность с его стороны.

На первый взгляд комната Эллиса не внушала большой надежды на какие-то значимые находки. Хорошо скроенная одежда с ярлыками разных портных была аккуратно уложена и развешена в платяном шкафу. Нижнее белье тоже отличалось высоким качеством. Выстроенные в ряд ботинки были начищены до блеска.

Мистер Саттерсуэйт взял один ботинок и внимательно осмотрел его. Поскольку в материалах дела отпечатки ног не фигурировали, обувь не представляла никакого интереса.

Эллис бежал в костюме дворецкого, что явствовало из отсутствия этого самого костюма, и мистер Саттерсуэйт обратил внимание сэра Чарльза на этот весьма примечательный факт.

– Любой человек, пребывающий в здравом уме, переоделся бы в обычный костюм.

– Да, действительно странно… Такое впечатление, хотя это и абсурд, как будто он и вовсе никуда не бежал… Конечно, это ерунда.

Они продолжили обыск. Ни писем, ни бумаг, за исключением газетной вырезки с заметкой о лекарственном средстве для мозолей и статьей о грядущей свадьбе дочери герцога.

На тумбочке лежал маленький блокнот с листами из промокательной бумаги и стояла чернильница. Ручки не было. Сэр Чарльз поднес блокнот к зеркалу. Безрезультатно. Одна страница была многократно использована, ее покрывали неразборчивые каракули, и чернила выглядели старыми.

– Либо он не писал писем, пока находился здесь, либо не промокал их, – заключил мистер Саттерсуэйт. – Лист старый.

Он внимательно присмотрелся к нему – и с удовлетворением произнес, ткнув в лист пальцем:

– Смотрите-ка.

Посреди каракуль с трудом просматривалась надпись «Л. Бейкер».

– Похоже, Эллис совсем не пользовался этим блокнотом.

– Довольно странно, не правда ли? – медленно произнес сэр Чарльз.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, человеку свойственно писать письма…

– Если только он не преступник.

– Пожалуй, вы правы… Очевидно, у него были причины для столь поспешного бегства… Все, что мы сможем сказать с уверенностью, – он не убивал Толли.

Они осмотрели пол, подняли ковер, заглянули под кровать и ничего не нашли, если не считать высохших чернильных брызг возле камина.

Разочарованные, мужчины покинули комнату. Энтузиазма у них заметно поубавилось. Наверное, им обоим пришла в голову мысль, что жизнь значительно сложнее детективных романов.

Младшие слуги, испытывавшие благоговейный трепет перед миссис Леки и Беатрис Черч, ничего не добавили к уже сказанному.

Когда они шли через парк к сторожке, где их ждал автомобиль Саттерсуэйта, сэр Чарльз спросил:

– Послушайте, вас ничего не удивило?

Мистер Саттерсуэйт задумался. Он не спешил с ответом, поскольку чувствовал, что что-то должно было удивить его. Ему очень не хотелось признаваться себе в том, что эта экспедиция оказалась пустой тратой времени. Он перебирал в памяти крайне скудные сведения, сообщенные прислугой: мисс Уиллс все вынюхивала и совала нос куда не следует, мисс Сатклифф была очень расстроена, миссис Дейкрс совсем не была расстроена, капитан Дейкрс напился. Очень мало, если только не предположить, что с помощью алкоголя Фредди Дейкрс пытался заглушить чувство вины. Но он, насколько было известно мистеру Саттерсуэйту, напивался довольно часто.

– Ну что? – снова спросил сэр Чарльз.

– Да, пожалуй, ничего, – с неохотой признался мистер Саттерсуэйт. – За исключением того, что у Эллиса, по всей вероятности, были мозоли – о чем позволяет предположить газетная вырезка.

Сэр Чарльз криво усмехнулся.

– Весьма логичное предположение. И что же оно нам дает?

Мистер Саттерсуэйт был вынужден признать, что ничего.

– Разве что… – сказал он и замолчал.

– Говорите, говорите. Сейчас любая мысль может оказаться ценной.

– Меня немного удивил шутливый разговор сэра Бартоломью с дворецким – о котором нам рассказала горничная. В нем есть что-то странное.

– Вот именно, – многозначительно произнес сэр Чарльз. – Я хорошо знал Толли – лучше, чем вы, – и знаю, что он никогда не был склонен к шуткам подобного рода. Он никогда не говорил в таком тоне – если по какой-либо причине в данный момент с ним было не все в порядке. Вы совершенно правы, Саттерсуэйт. Но что мы с этого имеем?

Мистер Саттерсуэйт понимал, что вопрос сэра Чарльза носит чисто риторический характер. Бывший актер не интересовался мнением мистера Саттерсуэйта – ему нужно было, чтобы тот озвучил его собственное мнение.

– Вы помните, когда произошла эта сцена, Саттерсуэйт? Сразу после того, как Эллис пришел с сообщением о телефонном звонке. Было бы логичным предположить, что это сообщение и явилось причиной столь необычной для Толли неожиданной эйфории. Помните, я спросил горничную, что дворецкого просили по телефону передать хозяину?

Мистер Саттерсуэйт кивнул.

– Его просили передать, что некая миссис де Рашбриджер прибыла в санаторий, – сказал он, дабы показать, что тоже обратил внимание на этот момент. – Звучит не особенно впечатляюще.

– Согласен. Но если наше предположение верно, в этих словах должен быть заключен какой-то смысл.