Им придется умереть - Питер Джеймс

Лесли Мэннинг, хотя он почувствовал взволнованные нотки в ее обычно спокойном голосе.

– Вовсе нет, мэм, я тут просматриваю длинный список телефонных звонков по операции «Каноэ».

– Тот бедняга, с синдромом Дауна?

– Да, очень грустно, убийство с особой жестокостью.

– Как все продвигается?

По ее тону он понял, что причина звонка заключалась не в этом.

– Медленно, но мы разберемся.

– Нисколько не сомневаюсь, что у вас все получится.

– Спасибо, мэм.

Последовала короткая пауза, и наконец Лесли сказала, с неожиданным сочувствием и неловкостью:

– Рой, я хотела бы лично сообщить вам, что, к сожалению, вас не выдвинули на получение звания главного суперинтенданта.

Потребовалась секунда, чтобы до него дошли слова Мэннинг. И тут ему показалось, что пол ушел из-под ног.

Прежде чем он успел что-либо сказать, она добавила:

– Понимаю ваше разочарование, Рой, но наши возможности в присвоении званий ограниченны, и, к сожалению, помощник главного констебля Пью выбрал другие кандидатуры.

– Понятно, – безучастно произнес он, потрясенный; внутри все кипело, но он знал, что не стоит вымещать гнев на Мэннинг. – Что ж, я очень благодарен, что вы рассказали мне об этом, мэм.

– Надеюсь, в будущем вы еще раз подадите заявление, Рой.

– Да, – неуверенно согласился он. – Спасибо. Наверное.

– Лучше бы точно, а не наверное.

Он ничего не ответил.

– Но есть и хорошие новости, – произнесла она. – Подтвердилось, что вас наградят Королевской медалью за отвагу за действия при спасении тонущего заложника в ходе расследования недавнего дела о похищении под кодовым названием «Повтор».

Медаль была среди высших наград, которые мог получить полицейский. В обычной ситуации Рой пришел бы в восторг. Но сейчас он чувствовал себя так, будто ему вручили потемневшую статуэтку, которую никто не потрудился отполировать.

– Спасибо, мэм, – поблагодарил он, вовсю стараясь говорить с энтузиазмом.

– Подумала, вам будет приятно услышать, что, несмотря на заминку, мы готовы посмертно наградить вашу покойную коллегу – сержанта Беллу Мои. Я знаю, как глубоко вы ценили и уважали ее и как сильно вас потрясла ее гибель. Впрочем, как и всех нас.

– Отличная новость, мэм. Думаю, сержант Поттинг будет весьма благодарен за признание заслуг Беллы.

– Они ведь собирались пожениться?

– Да. Я был за них очень рад.

– Что ж, с удовольствием сообщаю, что принято решение вручить обе медали на церемонии в Лондоне в присутствии его королевского высочества принца Уэльского и ее королевского высочества герцогини Корнуолльской; о дате сообщат отдельно.

– Спасибо, мэм, очень приятное известие.

– Может быть, сержант Поттинг захочет принять медаль от имени сержанта Мои? У нее были близкие родственники?

– Мать. Насколько я знаю, у нее проблемы со здоровьем, но уверен, что она захочет сопровождать Нормана.

– Вы им передадите?

– Да, мэм. Спасибо.

Разговор закончился; Грейс сидел, уставившись на телефон. Злость на Пью затмила всю радость по поводу медали.

«Лживый говнюк», – подумал он.

Сперва он хотел позвонить ему и наорать, но сдержался.

Потом подумал: «Какого черта я делаю в офисе в восемь вечера? Я тут работаю, а мой начальник, выходит, полный придурок и обманщик?»

Рой оставил все как есть, выскочил из кабинета, хлопнув за собой дверью, и направился к автостоянке.

Он завел двигатель «альфы», с яростью думая лишь об одном: «Мы еще поквитаемся, Кассиан. Обещаю».

84

23 мая, четверг

Ричард Джапп, величавый, облаченный в мантию, появился, как обычно, с ноутбуком и папками в руках и занял свое почетное место в кресле судьи. Вошли и расселись присяжные. Джапп пристально посмотрел на них, как будто подсчитывая их и проверяя, все ли на месте и всё ли в порядке. Затем он обратился к адвокату, которая сидела рядом ниже:

– Пожалуйста, приступайте.

Примроуз Браун встала:

– Вызываю первого свидетеля, обвиняемого Теренса Гриди.

Гриди на мгновение исчез со скамьи подсудимых в стеклянной кабинке, а затем появился у входа в дальнем конце зала в сопровождении охранника. Конвоир позволил ему самостоятельно пройти к свидетельской трибуне под пристальным взором зрителей. Гриди, одетый в темно-синий костюм, белую рубашку и простой галстук, с прямой, но не слишком гордой осанкой, как они репетировали с адвокатами, с почтительным видом занял место. Он выглядел скорее жертвой, чем преступником.

Гриди, который совершенно не верил в Бога, хотя регулярно посещал церковь вместе с женой, чтобы соблюсти приличия, взял Библию и поклялся на ней с истинным, страстным благоговением, обещая говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

Мэг с удивлением уставилась на него, в то же время чувствуя презрение. Глядя, как он идет к свидетельской трибуне, она поняла, каким маленьким человечком он был, причем во всех отношениях. Ростом от силы пять футов пять дюймов, худощавый, с крошечными темными глазками за стеклами очков в черепаховой оправе, с небольшими изящными руками. Жидкие прямые волосы, в основном еще темные, аккуратно подстрижены, лицо чисто выбрито, – если бы не очки, он, пожалуй, сошел бы за коммивояжера или продавца в билетной кассе. Не страшный, но и не особо симпатичный, он выглядел совершенно непримечательно, хотя выражение его лица и поведение определенно говорили: «Не поймите превратно, я не простачок».

Сейчас она увидит, правда ли это.

– Мистер Гриди, вам выдвинуты обвинения в связи с контрабандой наркотиков класса А, совершенной по предварительному сговору. Расскажите нам, как вы отреагировали, впервые услышав об этом? – спросила его Примроуз Браун.

На глазах у Мэг фигура Гриди, казалось, увеличилась в размерах, а манеры, напротив, смягчились, и он превратился в дружелюбного, отзывчивого человека. Он вежливо улыбнулся сначала своему адвокату, затем присяжным, отметив про себя симпатичную женщину в первом ряду, которая была всецело на его стороне, но упорно избегала его взгляда, и тучного бизнесмена на ряд позади нее, которого он спас от банкротства.

Гриди заговорил, обращаясь к присяжным так, словно они самые дорогие ему люди на всем белом свете. Его голос звучал искренне, а интонации выдавали обиду невинного человека, которого оклеветали.

– Я был в полном шоке, – невесело усмехнулся он. – Точнее, я решил, что они ошиблись, ведь это немыслимо, чтобы полиция подозревала в чем-то меня.

– А еще? – поторопила его Браун.

По-прежнему не сводя глаз с присяжных, он развел руками:

– Я столько раз выступал в суде и всегда строго придерживался буквы закона. На этом я сделал карьеру. Я верю в правосудие и хочу, чтобы у каждого человека был шанс добиться справедливости.

– Что вы скажете о свидетельских показаниях, которые услышали за последние несколько дней?

– За последние десять дней вы выслушали бесконечный поток порочащих меня сведений, очень убедительных, в которых я предстаю настоящим чудовищем. На месте любого из вас, присяжных, основываясь на том, что нам поведали до сегодняшнего дня, я бы сам себя посадил под замок, а ключ бы выбросил, без разговоров!

– Мистер Гриди, пожалуйста, переходите к делу, – оборвала его адвокат.

– Но то, что вам рассказали за последние десять дней, – это хитроумно спланированная, тщательно срежиссированная и вопиющая ложь.

– Не могли бы вы объяснить нам, почему вы так считаете? – выведывала Браун.

– Да, могу. Какой-то человек – или группа лиц – распространяет эту клевету с целью разрушить мою репутацию; они стремятся упрочить свое положение в гнусном мире наркоторговли, где обитают.

– Но при чем здесь вы, мистер Гриди?

– Увы, адвокаты по уголовным делам на протяжении карьеры наживают множество врагов. Часть из них – это люди, которых, как ни старайся, не удается спасти от тюрьмы. И конечно, к сожалению, мы, адвокаты, оказывающие юридическую помощь, слишком часто навлекаем на себя гнев полицейских, которые считают, что все происходящее для нас просто игра и что нам наплевать на истину и правосудие.

– Хотите убедить присяжных, что полиция вас подставила?

– За время своей карьеры, хотя я просто выполнял свой долг и старался добиться справедливости для подозреваемых, я много раз сталкивался с этим… Полицейские говорили мне в лицо, что однажды они меня сцапают. – Он сделал паузу, чтобы до окружающих дошло сказанное. – Всего пару лет назад один полицейский заявил, что человек, который предстает перед судом по обвинению в совершении преступления, всегда виновен; по его словам, Королевская прокурорская служба совершенно невиновному обвинение не предъявит.