Рок-н-рол под Кремлем 6.Шпионы и все остальные. - Корецкий Данил Аркадьевич

Оперативная работа отточила природную интуицию, поэтому он знал все наперед.

«…Имею же я право посидеть с коллегами в ресторане, отметить этот чертов концерт, который из меня всю душу вынул? Артем ночует у родителей, муж уже взрослый мальчик, может сам о себе позаботиться…»

Как-то так это будет звучать.

Евсеев включил зажигание, взял телефон, набрал номер жены.

– Алло? Юра, привет!

Шумно, музыка. Значит, точно не дома.

– Ты где? – спросил он.

– В «Лебедином озере», на Крымском! Нам только что горячее принесли! – И после паузы: – Подъедешь?

– Могу забрать тебя, если ты не против.

Смутилась:

– Нет, Юр… Я ведь говорю, у нас тут самый разгар… Может, посидишь с нами?

Фигура вежливости. По голосу он понял, что там и без него весело.

– Завтра вставать рано.

– М-м. Жалко.

– Возьмешь такси. Только к частникам не садись. И не поздно, договорились?

– Хорошо. Пока.

Вот и поговорили. Евсеев бросил телефон на сиденье, дернул рычаг передачи и резко сдал назад…

Раздался треск. Салон тряхнуло. Где-то посыпалось стекло. Он глянул в зеркало заднего вида и выругался. Сзади стояла машина. В окне виднелся белый овал лица.

Вышел.

Задний бампер и левый фонарь его машины были впечатаны в переднее крыло старого «Доджа». На асфальте лежали осколки. Вот уж повезло так повезло!

Дверь открылась, из машины выпорхнула молодая женщина в красном облегающем платье. Стройная, гибкая, симпатичная. Ухоженная.

– Ну, куда ж вы смотрели, дамочка! – воскликнул Евсеев. – Выезжает человек с парковки, сдает назад – неужели не видите?

Платье короткое, через плечо красная сумочка на длинном ремешке.

– Я не заметила, – растерянно проговорила она. Рассеянно взглянула на крыло своего «Доджа». – Я только повернула на парковку. Я не видела вас. Только услышала удар.

– Как же не видели? А задние фонари?

– Не знаю. Вы выехали так внезапно. Я не видела.

Евсеев махнул рукой. «Не видела, не видела…» Разговаривать бесполезно. Да и не о чем. Он сам виноват. По всем правилам должен был пропустить ее. Пустая парковка, просто смешно… Везет же!

Нет, но как он сам ее не заметил-то? В зеркала смотрел? Конечно, смотрел! Точно!..

Или все-таки не смотрел?

Он попробовал вспомнить. Не вспомнил. А-а, черт! Психанул из-за Марины, дернулся. Допсиховался… Нельзя психовать за рулем, вот нельзя, и все!

– Наверное, нужно полицию вызывать? – предположила женщина.

– Если вам очень хочется торчать здесь два часа, то вызывайте, – буркнул он.

– А если нет?

– Тогда я плачу вам, сколько нужно, разъезжаемся тихо-мирно…

– А сколько это может стоить?

Конечно, можно просто махнуть служебной «корочкой». Раньше многие коллеги так и поступали: на простых людей это действовало, да и гаишники всегда шли навстречу. Но теперь, когда наступили другие времена и все молятся одному богу – Мамоне, тебя за тысячу рублей сожрут вместе с твоей красной книжечкой! И гаишники не впишутся. А начальство только узнает – тут же представление на увольнение! Впрочем, Евсеев такими трюками никогда не пользовался.

– Может, у вас есть знакомый страховщик? Или автомеханик? – спросил он.

– Нет. А это необходимо?

– Не знаю. Попробуем обойтись.

Для порядка глянул под капот «Доджа». Проверил левое переднее колесо. Дверца. Все в порядке. Остается только крыло. Машина старая, недорогая – на разборках такое крыло потянет долларов… Ну, долларов сто, скажем. Новое обойдется дороже. А сколько покраска?

– Думаю, семи тысяч должно хватить, – сказал он. – Мне только до банкомата дойти надо.

Женщина смотрела на него, будто о чем-то раздумывая. «Сейчас заявит, что это раритетная модель и к сумме надо прибавить еще один нолик», – подумал Евсеев. Но вместо этого она спросила:

– Вас как зовут?

– Юрий.

– А меня – Светлана. Хорошо, идите. Я подожду вас.

Когда он вернулся, Светлана сидела в своей машине на заднем сиденье. Махнула рукой, приглашая сесть рядом.

В сознании тоненько прозвонил тревожный звоночек. Он незаметно осмотрелся: нет ли неподалеку тонированных машин или демонстративно занятых своими делами крепких мужчин. Но стоянка была почти пуста, ничего подозрительного. Может, у него мания преследования? С чего вдруг явно не обделенная мужским вниманием красивая женщина идет на укрепление знакомства, как атакующий торпедный катер? Но, в конце концов, это он ее ударил, а не она его…

В салоне играла негромкая музыка.

– Вот деньги, возьмите. А это в качестве моральной компенсации…

Он протянул семь тысячных купюр и три пурпурные розы, купленные у сонной цветочницы. Она усмехнулась. Не удивилась. Цветы положила на переднее сиденье. Деньги будто не заметила.

– Я вот что подумала, Юрий. В качестве отступного вы ведь запросто можете угостить меня ужином в каком-нибудь хорошем месте, верно?

Звоночек прозвонил громче: торпедный катер ложился на боевой курс. Но он вспомнил про Марину, сидящую сейчас в каком-то курином озере. И сказал:

– Отличная идея.

– Мне показалось, вы чем-то расстроены.

– Есть такое дело. Усталый, ехал ночью домой, попал в глупую аварию…

Он усмехнулся.

– Не очень весело, согласитесь.

– Наверное. Дома, наверное, ждет семья?

Он слишком рано переключился на пониженную передачу. Двигатель зарычал громче.

– Нет, в данный момент не ждет.

Светофоры на перекрестках мигали желтыми огнями. Один, второй, третий. Светлана сидела на переднем пассажирском сиденье, левая рука на подлокотнике. Повернувшись, он мог видеть ее лицо, красивое и загадочное в свете пролетающих за окном уличных фонарей. Она оказалась не такой молодой, как показалось на первый взгляд. Как минимум, под сорок. Но выглядит гораздо моложе. Очевидно, тщательно следит за собой.

– С другой стороны, сейчас еду в ресторан с красивой незнакомкой… Вот так неожиданно все обернулось. Это уже веселее.

– Кстати, и куда мы едем? – поинтересовалась она.

– В хорошее место, как договаривались.

На самом деле в «хороших местах» он разбирался плохо, потому что в них практически не ходил. Где-то недалеко, на Беговой, кажется, есть какая-то «Сивка-Бурка», коллеги еще часто называют ее – «Сявка»…

«Сявка», «Сявка». Что это – ресторан? Пивная? Караоке-бар?

«Петрович, мы сегодня в „Сявке“ зажигаем, подгребай, если хочешь…».

Хм. Похоже, у них на Лубянке это место любят. А вдруг нарвешься там на какого-нибудь Пушко? Или, того хуже, на генерала Никонова?

«А что тут такого?» – подумал он.

Он приводит в ресторан красивую чужую женщину. С которой познакомился на улице. Н-да… Ерунда? Кому какое дело?

Нет. Что-то предосудительное здесь все-таки есть.

– Что? – переспросил он.

– Говорю, я просто не могла оставаться одной… – повторила она, глядя в окно. – Это было невыносимо. Мне надо было с кем-то поговорить… Как с психоаналитиком…

«Откуда у нас психоаналитики? – подумал Евсеев. – И какой из меня психоаналитик?»

Внезапно он увидел горящую вывеску «Якитории» и, запоздало включив «поворотник», резко повернул направо, едва не влетев во внедорожник, двигавшийся в крайнем ряду.

– Вы меня не слушаете?

Черт. Евсеев понял, что она уже минут пять втирает ему какую-то чушь. Про изменившего мужа. Про одиночество. Про его голос, который якобы вселяет в нее уверенность. Она хотела купить в магазине водки и напиться, и забыться, и все такое…

– Извините, я отвлекся…

Он запарковался почти под вывеской. Спутница естественным жестом взяла его под руку, а когда подошли ко входу, подождала, пока он распахнет перед ней дверь. Несмотря на позднее время, зал был заполнен больше чем наполовину. В основном – молодые пары, у которых не много денег и которым некуда идти. Они нашли двухместный столик, как бы отгороженный от основного зала большим плоским аквариумом. Почти сразу к ним подошла официантка – казашка или калмычка в японском кимоно.