Маленький дорожный роман - Анна Васильевна Дубчак

она открыта. Она понимала, что надо действовать очень быстро, прошла, сразу же открыла дверь кладовки, а она находится в шаге от входной двери, быстро нашла банку… Здесь надо кое-что еще рассказать. Она говорит, что свет в кладовке уже горел, что там было все разгромлено, вернее, коробки валялись на полу… Словно кто-то что-то искал. И в то же самое время банка-то с драгоценностями была на месте! Значит, искали не ее…

— А я говорила, что в кладовке в какой-нибудь коробке, скажем, из-под лампы для маникюра, мог храниться пистолет Троицкого, — сказала взволнованная Женя. — И, если верить Даше, то кто-то другой мог об этом знать.

— Но если и был кто-то другой, в чем я лично сомневаюсь, — с жаром говорил Ребров, — то это близкий человек Троицкой, но тогда он не мог не знать про эту банку и хранящиеся там драгоценности и деньги. Я бы подумал, что это Еремеев, тот мог знать про пистолет. Но про банку с деньгами — вряд ли, все-таки его жена хранила там подарки любовников.

— Да, я тоже мог бы так подумать, — сказал Павел, — но его-то как раз и убили. И если убила не эта женщина, то кто? Кто еще знал вообще об этой квартире?

— Могла знать Саша, любовница Еремеева, — сказала Женя. — Но она не могла убить человека, в которого была влюблена. Она могла знать о том, что Юрий убил свою жену, он сам мог ей об этом рассказать, и они вместе могли подкупить того парня из кебабной, который подтвердил их алиби. Но зачем бы ей было убивать самого Юрия? Где мотив?

— Следователь, который вел дело Аркадия Борисова, рассказывал, что была еще одна девушка, которая, если верить ее словам, была влюблена в Аркадия. Сослуживица Борисова. Она расспрашивала его об убийстве, а когда узнала, что Борисова убили из-за денег, залилась слезами.

— И как ее найти? Ведь если Еремеев причастен к убийству Борисова и эта девушка могла узнать об этом, то… Вот и мотив!

— Ее зовут Ирина Савченко, — сказал Ребров. — Женя, не усложняй, очень тебя прошу. Прошло два года. И если бы она что-то знала, то давно бы что-то сделала. Хотя бы пришла в полицию и рассказала, что знает.

— Так она и приходила. Возможно даже, что-то и знала, да не рассказала. Может, была не уверена, а может, боялась Валентину. Кроме того, она могла узнать это позже, значительно позже. И рассказать ей могла об этом сестра Борисова. Они могли познакомиться на кладбище как самые близкие Аркадию люди. А могло быть и по-другому. Если они работали вместе, Аркадий и Ирина, то могли оказаться вместе и на том корпоративе, на пикнике, где демонстрировал свой пистолет пьяный Хрунов. И Ирина могла увидеть, к примеру, кто украл пистолет из сумки Хрунова. А если так, то она могла понять, кто убил этим пистолетом Аркадия.

— Тогда она и Валентину могла убить… — сказал Павел.

— Да, я же не сказал самого главного! Дмитриева рассказала, как недавно встречалась с Борисовой и рассказала ей о том, кто убил ее брата.

— Вот как? Рассказала? Значит, знала? А мне ничего не рассказала, все ходила вокруг да около. Так кто же убил Аркадия?

— Валентина с Юрием. — И Ребров пересказал все, что услышал от Дарьи. — И, насколько я понял, она это сделала для того, чтобы отвести подозрение от себя.

— Не поняла.

— Она постоянно твердила о долге в два миллиона, которые, как я уже говорил, она якобы отдала Валентине, а потому боится, что в убийстве Троицкой обвинят ее. И поэтому она встретилась с Сашей Борисовой, рассказала ей о том, кто убил ее брата, тем самым сделав ее как бы потенциальной подозреваемой.

— Постойте… — Женя задумалась. — Но если она рассказала Борисовой о том, что ее брата добивал Юрий, что он помогал Троицкой… Знаете, вот теперь я не уверена в том, что Саша… Я хочу сказать, что, если она и после этого будет продолжать любить и защищать Еремеева, значит, это уже клиника… Если она нормальная здоровая женщина, то она, наконец, очнется и увидит рядом с собой настоящего монстра.

— Да, очнется и пристрелит своего любовника, — вздохнул Павел. — Я, честно говоря, тоже так подумал.

— Не знаю, как вы, а я окончательно запуталась в этом клубке подозрений и наговоров. Считаю, что надо срочно задержать Александру. Вполне вероятно, что это она застрелила Еремеева. И вообще, какой невероятно долгий и трудный день! Я очень устала и хочу домой…

Но тут, вспомнив, что и дома-то тоже все неспокойно и запутанно, что там хозяйничает какая-то там клиентка с томатным именем Тамара, Женя окончательно скисла.

— Журавлев… Валера… Я понимаю, вы здесь надолго. А я домой. Быть может, я скажу глупость, и все это вообще нереально, потому что вы устанете и будет уже очень поздно… Но я так хотела бы, чтобы вы приехали к нам.

— Ты боишься этой бабы, что ли? — грубовато спросил Ребров.

— Не в бровь, а в глаз, — тихо отозвалась Женя. — Я просто не знаю, как себя с ней вести. Меня колотит от одного взгляда на нее.

— Хорошо, мы приедем, да, Журавлев? — Ребров бросил на Женю такой теплый взгляд, что она поняла — он никогда больше не будет мешать им с Павлом.

И Женя поехала домой. Всю дорогу она думала об убийствах. Их стало уже три. Аркадий Борисов, Валентина Троицкая и теперь вот Юрий Еремеев. И все они как-то связаны. А как густо все намешано в этом деле! И страсть, и жажда наживы, и ложь, подлость, любовь, ревность, предательство…

Уф… Женя решила, что ей надо немного отдохнуть от всех этих мыслей, прекратить уже все анализировать и настроиться на возвращение домой. Подумать о том, как, к примеру, она будет себя вести с мужем, с Тамарой? Быть ли ей учтивой хозяйкой, пытающейся устроить богатую клиентку с комфортом, или же игнорировать эту наглую особу? Улыбаться ли Борису, наслаждаясь сознанием того, что она ему уже отомстила и за Тамару, и за то, что он растрепал Реброву с Журавлевым о своем страхе перед разводом (и это притом, что ни о каком разводе и речи не было!), или, наоборот, ходить хмурой и вообще с ним не разговаривать?

И тут она с ужасом вспомнила, что хоть и включила телефон, да только он до сих пор находится на беззвучном режиме.

От нервного напряжения Женя взмокла. Остановила машину, чтобы отдышаться. Семь пропущенных от Бориса, два от Петра и три от Галины Петровны.

Галина Петровна! Вот кому она должна позвонить в первую очередь и успокоить.

— Галина Петровна,