Ты умрешь в Зазеркалье - Юлия Викторовна Лист

– Вы спрашивали, не смотрел ли я «Психо»? – Он поймал взгляд Веры. – Не могу поверить, что вижу это своими глазами.

– Серьезно? – скривился Эмиль. – Однако у вас там, в ФБР служат довольно нежные создания. Вы же спец по серийным убийцам!

– Я не аналитик, а атташе! Моя работа – курировать следствие и передавать информацию в Бюро. Я никогда не занимался… ничем подобным.

– Что ж вы раньше не сказали? Я бы не был с вами так строг.

Достав из кармана перчатку, Эмиль натянул ее и провел пальцем по шее покойницы.

– На самом деле я именно этого и ожидал. Иначе мы бы шли сюда с группой оперативного реагирования. Он забрал мать из больницы через месяц, убил… – Он наклонился к ее лицу, прищурившись. – Подушкой задушил, нос сломал, сам вправил.

– От нее несет формальдегидом. – Леви не выдержал и закрыл рот рукой.

– Хави спустил ей кровь из этого прокола на шее, – Эмиль ткнул пальцем пониже уха, – и наполнил сосуды формалином. Потом натер ее смесью ланолина с глицерином. Только так можно добиться того, чтобы труп сохранил изначальную форму. Это кропотливая и сложная работа. Потом он ее накрасил, причесал и одел. Ставит музыку перед уходом, чтобы ей не было скучно, окуривает помещения благовониями.

Эмиль надел вторую перчатку, подцепил пальцами покрывало и сдернул его вместе с одеялом.

Мать Хавьера Барбы лежала, как кукла, в белой ночной сорочке с кружевными рюшами: точеная фигура, пальцы, ладони, ступни, голени имели желтоватый оттенок пластмассы. Эмиль наклонился к ней и долго осматривал с лица до кончиков пальцев на ногах с аккуратно отшлифованными ногтями. Потом оглядел простыню.

– Он и спит с ней рядом, – проговорил он и подобрал с плеча короткий черный волос. – Лысеет от этих стероидов.

Потом Эмиль сдернул покрывало с другой кровати.

– И здесь его следы, – отметил он и направился к шифоньеру.

Эмиль поводил пальцами по тонкой резьбе, изучая царапины, следом распахнул крайнюю правую дверцу, и все увидели внутри встроенный стол с компьютером и два ноутбука, лежащих поверх клавиатуры. Эмиль слегка сдвинул один, – под ним лежал айфон. Он попробовал его открыть, но стояла блокировка Face ID.

– Это проблема, – проронил он озадаченно.

– Неужели? – буркнул Леви. Агент ФБР отошел к самой двери, привалился спиной к стене и скрестил руки на груди. Руиз вынул платок и протер лоб.

Зоя взяла из рук Эмиля телефон, по ее губам скользнула улыбка. Она подошла к покойнице, легла рядом с ней, изящно откинув локоть на подушку, и поднесла телефон к ее лицу. Аппарат тотчас разблокировался.

– Хитрый, – сказала она, протягивая телефон брату. – Но мы хитрее.

Эмиль бросил на сестру восхищенный взгляд, обнял ее и, никого не стесняясь, поцеловал в губы.

– Умничка! Что бы я без тебя делал?

– Тоже догадался бы, но чуть позже. – Зоя взлохматила волосы брата и встала с кровати.

Все смотрели на них со странной смесью восхищения, отвращения и недоумения. Инспектор убрал в карман платок и сказал:

– Лишний раз убеждаюсь в том, что ловить психов должны психи.

Потом он вздрогнул, осознав, что говорил вслух.

– Я ничего такого не имел в виду! – Руиз примирительно вскинул ладони. – Напротив, п-приятно шокирован вашим методом. Гениальность и безумие, как говорится, разные грани одной и той же сущности… – Он стушевался и стал красным. – Простите, это глупость! Я не должен был этого говорить.

Эмиль не ответил. Он пододвинул небольшое креслице к шифоньеру – им, скорее всего, пользовался и Хавьер, судя по потертым подлокотникам, – сел и открыл верхний ноутбук. Но тут же поднялся, чтобы приложить пальцы покойницы к тому месту, где на клавиатуре располагался сканер отпечатка пальца. Точно так же он открыл и второй ноутбук.

– Отлично! На одной машине Windows, на другой – Linux. Этот парень подготовился на все случаи жизни, если учесть, что компьютер у него от Apple.

Он бросил взгляд на инспектора и Леви.

– Чтобы его разблокировать, сеньору придется донести до клавиатуры. Надо отсканировать ее пальчики и там. Вы не против помочь?

Когда они вернули покойницу на постель, Эмиль принялся за работу. Он сидел минут десять в тишине, перескакивая то к ноутбукам, что расположил на полу, то подсаживался к компьютеру.

– Итак, теперь понятно, чем себя обеспечивал этот компьютерный гений, – заговорил он наконец. – Три квартиры в центре Мадрида! Он мастер по поиску в приложениях и системах уязвимостей. Или так называемых «уязвимостей нулевого дня» – это те, которых не нашли, к которым разрабы не написали патчей. Он сам пишет утилиты, чтобы с их помощью внедряться во всякого рода программы, используя их баги – несовершенства. Он вводит туда червей и ворует банковские данные. А программ с дырявым софтом полно, как и пользователей, что не удосуживаются загружать обновления. Он ворует по мелочам, его невозможно отследить, потому что никто не будет нанимать хакера за десять тысяч евро, чтобы вернуть пять. Матерь божья!.. – Эмиль вытянулся животом на полу, подложив под подбородок кулак. – Чур, мое! Не желаю делиться с полицией всеми этими багами, которые он, кстати, еще и с педантичностью Шелдона Купера тщательно каталогизирует. Каждый стоит от тысячи до сотни тысяч евро! Это все мое!

Он повернулся к инспектору и агенту Леви.

– Ясно?

– Боюсь, вам придется отдать его машины в технический отдел СNP, – не без улыбки ответил Леви. – А я лично прослежу за этим.

– Понятно. Хочется отыграться за разбитый нос. – Эмиль повернулся к компьютеру и его опять утянуло в работу. Некоторое время было тихо, потом он сообщил:

– Зарплату врача-невролога Альваро Флореса он получал сам. Немаленькие деньги, – оплачивал эту квартиру с его счета.

Он поднялся, легко отпружинив от пола руками, пересел к компьютеру.

– Зоя, иди сюда. Ты в этом лучше разбираешься. Сестра склонилась к нему.

– Я так понял, эта картина. – Эмиль ткнул большим пальцем за плечо на полотно, что висело между кроватями.

Зоя бросила на нее короткий взгляд, похлопала брата по плечу, понуждая подняться, и села. Несколько минут она читала какой-то документ на экране, закручивая и раскручивая черную прядку волос на палец.

– Да, это Шампейн… Жан-Батист Шампейн и его «Перенесение мощей Святого Арнульфа», созданное в 1670–1675 годах. Картина считалась пропавшей без вести, ее внесли в «Реестр утраченных произведений искусств». Была украдена из бельгийского монастыря в 1794 году, потом чудом возникла на аукционе Boisgirard & Associes в 2018 году. И Хавьер Барба