Вэл Макдермид - Последний соблазн

Тони встал, открыл портфель и достал из него несколько листков бумаги.

— Вот, — сказал он, отдавая их Кэрол. — Хочешь кофе?

— М-м-м-м… Пожалуйста.

Кэрол уже читала обычное предисловие. Пока Тони варил кофе, она сосредоточила внимание на тексте. А он все время оставался в кухне и, только когда она закончила читать, вернулся с обещанным кофе в гостиную.

— И что ты думаешь? — спросил он. — На мой взгляд, вроде бы жидковато. У меня нет ощущения, что я нашел элементы, которые могут серьезно двинуть расследование вперед.

— Если учесть, что у тебя почти нет информации, ты отлично поработал, — попыталась успокоить его Кэрол. — Самое важное тут, что он моряк.

— Да. А ты знаешь, что собой представляет грузовое судоходство в Нидерландах и Германии? Тысячи сухогрузов, и на любом может работать наш подозреваемый. Я даже не знаю, есть ли где-нибудь расписание их передвижений. Сегодня вечером у меня был короткий разговор с Марийке, и ей кажется, что суда должны регистрироваться, когда проходят по шлюзам или причаливают к берегу. Но и это ненамного облегчит работу. Потребуются месяцы, чтобы перелопатить все это. А у нас, Кэрол, этих месяцев нет.

— И даже если предостеречь группу риска, его могут не поймать.

— Правильно. Возможно, что именно сейчас он затаился и разрабатывает новую тактику в своей якобы праведной войне.

— Поскольку он рыскает в Интернете, не стоит ли справиться в книжных Интернет-магазинах, кто в последнее время заказывал большое количество книг по психологии?

Тони пожал плечами:

— Если он живет на каком-то судне, то ему проще покупать книги в обычном магазине, чем заказывать посылки, которые он может получить лишь через несколько недель.

— Наверно, ты прав, — проговорила Кэрол, постаравшись не показать своего огорчения. — А что там со Штази?

— Петра организовала мне на завтра интервью с историком. И все равно мне кажется, что мы ищем иголку в стоге сена.

— Интересно, что он сам думает о себе, — произнесла Кэрол. — Если ты прав, и он думает, что его жизнь разрушена, так как кто-то из его близких пострадал в результате психологических пыток, то какова его цель? Может быть, это месть в чистом виде? Или он пытается обратиться к миру с посланием?

— Зависит от того, имеем мы дело с сознательной или бессознательной мотивацией, — ответил Тони. — Я бы сказал так. Подсознательно он старается получить назад свое. Однако он не признается себе в том, что у него такой личный, такой мелкий мотив. Думаю, он считает себя мойщиком авгиевых конюшен психологии. Его послание таково: те, кто копаются в головах людей, достойны смерти.

Кэрол нахмурилась и поставила кружку:

— Может, он верит, что занимается исцелением общества? Проводит этакую глобальную терапию? Мол, бросьте свои злостные привычки?

Вот поэтому Тони любил работать с Кэрол. У нее было отличное ассоциативное мышление, и ей в голову приходили мысли, которые или не приходили к Тони, или были им отметены как ненужные. Так было раньше, и она оказывалась права, а он — не прав.

— Знаешь, мысль неплохая, — медленно проговорил он. — И куда она нас ведет?

— Не знаю… — Кэрол перевела взгляд на стену перед собой, пытаясь облечь в слова мысль, которая едва возникла и еще не была ею обдумана. — Если он считает себя мстителем, то не пытался ли он наносить им удары их собственным оружием? Что, если он писал в академические журналы с целью разоблачить их или раскритиковать их труды? Наверное, надо поискать и в Сети, ведь он называет себя журналистом.

Тони кивнул:

— Это возможно. Стоит попытаться.

— Не исключено, что он строчил на них жалобы в университеты. — Взгляд Кэрол стал рассеянным. — Может, он рассматривает последнюю встречу с ними как своеобразный терапевтический сеанс?

— Думаешь, он видит в них пациентов, которых лечит?

— Да. А ты так не думаешь?

— Все возможно. Ну и? — спросил Тони, желая услышать продолжение мысли Кэрол.

Кэрол подвинулась, чтобы сесть рядом с Тони:

— Ничего. Извини, это всё.

— Ладно. Вдохновение штука капризная. Завтра предложу Петре и Марийке, чтобы они поискали профессиональную критику в адрес наших жертв.

С этими словами Тони обнял Кэрол.

— Ах, до чего же хорошо, — вздохнула Кэрол. — Как неохота тащиться наверх.

Тони с трудом проглотил слюну:

— И не тащись.

— Надо. Мы слишком долго ждали, и теперь я не хочу, чтобы над нами висела тень Радецкого. Я хочу, чтобы были только я и ты и ничто нас не сковывало. — Она посмотрела на Тони. — Я могу еще немножко подождать.

Тони наклонился и поцеловал ее в губы.

— И ты меня не простишь, если я окажусь не на высоте? — спросил он, пряча волнение за хитрой улыбкой.

— Остановись, — приказала Кэрол, прижимая указательный палец к его губам. — Я не волнуюсь, и ты тоже не должен волноваться. — Она высвободилась из его объятия. — А теперь мне пора спать. На нас обоих лежит слишком большая ответственность, чтобы провалить дело из-за недостатка сна. — Кэрол встала. — Не надо меня провожать. До скорой встречи.

Тони смотрел ей вслед, пораженный снизошедшим на него покоем. Может быть, подумал он, может быть, у них что-нибудь получится.

Сразу после восьми Кразич приехал к Тадеушу, накупив множество всяких булочек в турецкой пекарне, ближайшей к дому его босса, на углу Карл-Маркс-аллее. Пока босс варил кофе, он выложил содержимое пакета на тарелку и, забывшись, подобрал крошки указательным пальцем, чтобы тут же слизнуть их.

— Эта Кэролин Джексон темная лошадка, — сказал он. — Никто не знает о ней ничего конкретного. Ее имя на слуху, но видеть ее — никто не видел. Я еще раз переговорил с дилером, к которому тебя направил Крамер. Он сказал, что в первый раз встретился с ней около шести лет назад, когда она в Нориче занималась деликатными сделками с недвижимостью.

— С какой недвижимостью? — спросил Тадеуш, наливая в чашки кофе и неся их к столу. — Дарко, не налегай на булочки, ты ведь уже давно не крестьянин, — добавил он ласково.

Кразич сел и отпил обжигающего кофе. Кажется, он даже не обратил внимания на то, что кофе нестерпимо горячий.

— Она получала сведения о запланированном строительстве супермаркета, которое подразумевало снос старых домов. Некоторые хозяева не желали продавать свои дома по предложенной ею цене, и тогда она использовала традиционные меры воздействия.

— Силу? — переспросил Тадеуш, потянувшись за полумесяцем, щедро посыпанным кунжутом.

— Это в последнюю очередь. Чаще обычный домашний терроризм. Сам знаешь. Окошки в машине выбьют. Собачье дерьмо набросают в почтовую щель. Судя по всему, ей хватало воображения, так что все шли на компромисс. Но одна старая дама оказалась твердым орешком, мол, где она родилась, там и умрет. И стояла на своем, пока в один прекрасный день не возвратилась из магазина и не обнаружила свою кошку прибитой гвоздями к парадной двери.

Тадеуш вздохнул, не разжимая зубов.

— Жестоко. Мне нравятся такие женщины, — усмехнулся он. — Насколько я понял, она получила прибыль от продажи земли супермаркету?

— Приятель Крамера сказал, что она освободила примерно с четверть мили. И использовала деньги для других сделок. Однако своих рук не пачкает. Все делает чужими руками. Так он говорит. И еще она держится в стороне от наркобизнеса. Однажды он пытался уговорить ее вложить деньги в дело, так она заявила, что не желает закончить жизнь в тюрьме, как гангстеры, с которыми он якшается. До него доходили слухи, что она где-то купила американскую базу, но какую и где, он не имеет ни малейшего понятия.

— Что ж, это на нее похоже, — сказал Тадеуш, вытерев рот салфеткой и потянувшись к ящику с сигарами. — А насчет нее самой что известно? Что она собой представляет?

— Вроде все хорошо. Помнишь того типа, которому мы заплатили в прошлом году, чтобы он взломал компьютер таможенников? Хакера Ханси? Я дал ему немного денег, чтобы он узнал побольше о Джексон. Она родилась там, где говорит, и когда говорит. Потом отправилась в университет Уорика. Жила там же, в каком-то чертовом особняке в Суффолке, последние три года. Платит налоги. Налоговик считает ее свободным консультантом по планированию — понятия не имею, что это значит. По документам — законопослушная гражданка. Правда, один раз привлекалась за противодействие правосудию. Однако до суда дело не дошло.

— У нее есть приятели? Муж? Любовник?

— Об этом ничего не известно. Приятель Крамера называет ее Снежной Королевой. Говорит, никогда не видел ее с мужчиной. Не исключает, что она лесбиянка.

Тадеуш покачал головой, и на губах у него появилась хитрая усмешка.

— Дарко, она не лесбиянка.

Дарко охватил ужас.

— Ты спал с ней? — вскричал он в ярости, смешанной с недоверием.