Пятьдесят на пятьдесят - Стив Кавана

и присяжных. Вот и всё. Знала, что если повернет голову и посмотрит на свою сестру, то не сможет удержаться от улыбки, и нельзя было допустить, чтобы кто-нибудь это увидел. Она не могла снимать свою маску во время судебного процесса. Все ее труды сводились к этому.

Шахматная партия у нее в квартире была точной копией той старой игры, в которую она некогда играла со своей сестрой. Все фигуры оставались на прежних местах с того самого момента, как был сделан последний ход. Прямо перед тем, как мать свернула себе шею.

С того самого дня она переигрывала эту партию с сестрой у себя в голове. Выстраивала пешки. Выводила коня и ладью на идеальную позицию для атаки. Ее ферзь оставался в резерве. Скоро тому тоже предстояло вступить в игру. Самой сильной фигуре в ее арсенале.

Заполучить все состояние отца было бы и вполовину не так приятно, если б не удалось заодно наказать сестру.

Заключительные ходы в этой игре длиною в жизнь будут сделаны в зале суда, через девять часов.

Ей понадобятся все ее силы, чтобы довести дело до конца. Днем она была ни в чем не повинной сестрой, ложно обвиненной в убийстве собственного отца. Ночью у нее будет очень много работы.

Приближаясь к ресторану, она замедлила бег. Пробежала мимо, заглянув в витрину. Хэл Коэн держал за руку какую-то молодую женщину, сидящую напротив. На нем был элегантный черный костюм от «Армани» или «Лагерфельда». На женщине – настолько обтягивающее красное платье, что оно наверняка затрудняло кровообращение, хотя явно и стимулировало кровообращение Коэна. Она предположила, что эта женщина вдвое моложе его и по меньшей мере на двадцать лет моложе его жены.

Она остановилась у большого бокового окна ресторана. Ее мобильный телефон в прозрачном пластиковом чехле был прикреплен к нарукавной манжете. В ушах – беспроводные наушники. Легонько прижав пальцем кнопку на одном из наушников, она включила камеру своего телефона, держа руку под идеальным углом, чтобы запечатлеть тайную пару.

Вытащив телефон из манжеты, выбрала фотографию и отправила ее через мессенджер Хэлу, а сама свернула за угол в переулок. Но предварительно сделала еще один снимок и отправила и его тоже. Хэл должен пройти через кухню и встретить ее на заднем дворе.

В переулок проникало совсем мало света. Она прошла дальше, мимо мусорных контейнеров, к стальным дверям в задней части ресторана. Одна из дверей открылась, Хэл вышел и закрыл ее за собой. Если то, что он ей сказал, полностью соответствовало действительности, то требовалось провернуть кое-какую сделку. Из тех, которые лучше всего заключать в темноте.

– Я получила ваше сообщение. Это правда? – с ходу спросила она.

– Сама посмотри, – ответил Хэл, доставая из внутреннего кармана пиджака единственный листок бумаги и протягивая его ей.

Включив фонарик на телефоне, она просмотрела исписанную страницу, и сердце у нее забилось чаще.

– Это, конечно, ксерокопия, но ты же видишь, что я говорю правду, – добавил Хэл.

Она кивнула:

– Вы написали в сообщении, что нам следует обсудить какую-то сделку. А вы не забыли, что у нас уже есть сделка?

– То было раньше, – сказал Хэл.

– Раньше чего?

– Раньше того, как я это нашел, – ответил он, ткнув пальцем в листок.

– И как это все меняет?

– Ну, я думаю, твоя сестра могла бы заплатить и больше, – заметил Хэл, и на его темном лице появилась ехидная ухмылка. В полутьме она выглядела еще более зловеще – как у собаки, обнажившей зубы перед тем, как укусить.

– Где оригинал? – спросила она.

– Он у окружного прокурора. Я отправил его пару дней назад.

– Что?!

– Без меня этот документ не имеет никакой ценности. Разве ты не понимаешь? Без моих показаний он практически ничего не стоит.

– Что вы сказали окружному прокурору по этому поводу?

– Совсем мало, но им не терпится узнать больше.

– И сколько же стоят ваши показания? – поинтересовалась она.

– Десять, исключительно для тебя. Авансом.

– У меня нет таких денег, – ответила она.

– Это твои проблемы. У тебя есть время до девяти часов завтрашнего утра, а затем я пообщаюсь с твоей сестричкой. Я могу изменить свои показания в любую сторону, в зависимости от того, кто готов заплатить больше.

Хэл распахнул заднюю дверь кухни, возвращаясь к своей красотке в ресторане, и закрыл ее за собой.

Она уперла руки в бока. Сейчас у нее не было десяти миллионов долларов. Когда она получит наследство, то сможет без особого труда снять такие деньги, но прямо сейчас – никак.

Бросившись бегом, она промчалась по переулку, а к тому времени, когда добралась до уличных фонарей, у нее в голове уже созрел план.

Глава 26

Эдди

– Не знаю, сколько времени прошло с той ночи, – произнес я. – Когда я думаю об этом, то никак не могу собрать все воедино. В памяти сохранилось не все. Только отдельные фрагменты. Может, это и к лучшему… Психиатр сказал бы мне, что это основной симптом душевной травмы.

Я провел пальцами по надписи на надгробии.

Мэри Элизабет Харпер

Я не смог заставить себя дочитать остальное. Несмотря на то что Харпер и ее партнер по детективной фирме Джо Вашингтон уже почти два года как уволились из ФБР, Бюро устроило ей похороны со всеми почестями. Джо не стал со мной разговаривать. Ее бывшие коллеги оказались более любезны, позволив мне постоять у могилы вместе с остальными скорбящими – вероятно, потому, что я пришел с Гарри. Когда служба закончилась, ко мне подошла одна из агентов – Пейдж Дилейни. Не так давно мы вместе с Харпер работали над одним делом, и Пейдж и Харпер спасли мне жизнь. Она была аналитиком в отделе поведенческого анализа ФБР. И одним из умнейших людей, которых я только встречал. Дилейни уже несколько месяцев находилась в Нью-Йорке, выслеживая Убийцу с Кони-Айленда.

– Джо одумается, – сказала она. – Ему больно, потому что его не было рядом, чтобы спасти ее.

Я благодарно кивнул, хоть и знал, что эта рана не заживет никогда. Джо винил себя и меня за то, что нас не было рядом, когда она нуждалась в нас. Я не винил его. Это я должен был быть рядом. Мне следовало раньше сказать ей, как много она для меня значит. Наверное, если б я пришел к ней домой чуть пораньше, Харпер была бы до сих пор жива. В вечер ее убийства я долго стоял перед зеркалом, пытаясь собраться с духом, чтобы пойти к