Голос - Арнальдур Индридасон

дело о нападении. Один человек пырнул ножом другого. Нападавший получил восемь месяцев заключения, из которых четыре — условно, то есть он отсидит всего два месяца. Где справедливость?

— Так папаша сможет забрать мальчика к себе?

— Наверняка. Единственный положительный момент, если можно так выразиться, это то, что мальчик, кажется, очень скучает по отцу. Я этого совсем не понимаю. Как он может тянуться к человеку, который издевается над ним? Уму непостижимо. Здесь чего-то не хватает, в этой истории. Что-то мы упустили. Поэтому и не клеится.

— Вернемся к этому позже, — пообещал Эрленд, еще раз взглянув на часы. Он опаздывал на свидание с Вальгерд. — Можешь кое-что сделать для меня? Стефания утверждает, что приходила на днях в отель, чтобы встретиться с подругой. Поговори, пожалуйста, с этой женщиной, проверь, правду ли она сказала.

Эрленд назвал имя подруги Стефании.

— Ты не собираешься выезжать из отеля? — спросила Элинборг.

— Прекрати немедленно нудить! — огрызнулся Эрленд и выключил телефон.

28

Спустившись в вестибюль, Эрленд увидел метрдотеля Розанта и остановился в нерешительности. Не стоит ли сразу с ним разобраться? Но Вальгерд наверняка уже в отеле. Эрленд взглянул на часы, скорчил гримасу и направился к метрдотелю. Это не должно занять много времени.

— Расскажите-ка мне о проститутках, — без обиняков выпалил Эрленд, прервав приторно-галантную беседу Розанта с двумя постояльцами.

Те были, по всей видимости, исландцами, поскольку они сначала изумленно взглянули на Эрленда, а потом вопросительно посмотрели на Розанта. Метрдотель улыбнулся, и его маленькие усики вздернулись вверх. Он вежливо извинился перед гостями, откланялся и отвел Эрленда в сторонку.

— «Отель — это прежде всего люди, и мы должны стараться, чтобы им было у нас хорошо». Это вы мне говорили всякую чушь в таком духе, не правда ли? — передразнил Эрленд.

— Это не чушь. Нас так учат в школе гостиничного бизнеса.

— И еще они учат, как получить должность, на которой удобно доить шлюх?

— Я не понимаю, о чем вы.

— Не понимаете! Так я объясню. Вы заведуете притоном в отеле.

Розант улыбнулся.

— Притоном? — повторил он.

— Этот ваш рассадник добрых нравов как-то связан со смертью Гудлауга?

Розант пожал плечами.

— Кто был у Гудлауга в момент убийства?

Они смотрели друг другу в глаза. Розант первым отвел взгляд и опустил голову.

— Мне ничего не известно. Во всяком случае, об этом человеке, — сказал он наконец.

— Может быть, это были вы?

— Меня уже допрашивали ваши коллеги. У меня есть алиби.

— Гудлауг общался с проститутками?

— Нет. И я тоже не связан с девицами легкого поведения. Не знаю, откуда вы получили такие сведения про воровство на кухне и проституток. Но это полный вздор. И я не занимаюсь сутенерством.

— Но…

— У нас имеется определенная информация о гостях мужского пола. Иностранных командированных, равно как и исландцах. Они просят подыскать им компанию, и мы стараемся помочь. Если мужчины встречают в баре красивых женщин и чувствуют себя приятно в их обществе…

— И все довольны. Клиенты, я полагаю, в долгу не остаются?

— Ну что вы!

— Так что выходит, в определенном смысле вы маклер, торгующий проститутками, — заключил Эрленд.

— Я…

— Меня умиляет ваш романтический подход к делу. Директор отеля с вами заодно. А как насчет старшего администратора?

Розант замялся.

— Так как насчет старшего администратора? — повторил свой вопрос Эрленд.

— Он не разделяет наше желание удовлетворять особые нужды клиентов.

— «Особые нужды клиентов», — передразнил Эрленд. — Где люди учатся так изъясняться?

— В школе гостиничного бизнеса.

Эрленд посмотрел на часы.

— И как же ваши взгляды уживаются с принципами старшего администратора?

— Иногда возникают конфликты.

Эрленд вспомнил, что старший администратор отрицал присутствие проституток в отеле, и подумал, что он, пожалуй, единственный из руководящего звена, кто пытается сохранить лицо отеля.

— Но вы хотели бы избавиться от этих конфликтов, не правда ли?

— Я не понимаю ваших намеков.

— Он прижимал вас к стенке?

Розант молчал.

— Это вы подсунули ему проститутку, а? Такое маленькое предупреждение на случай, если он вздумает открыть рот. Вы вышли погулять, развлекались где-то, увидели его и подослали к нему одну из ваших красоток.

Розант медлил с ответом. Наконец он упрямо повторил:

— Я вас не понимаю.

— Ну еще бы!

— Он просто до безобразия честен, — произнес Розант, и его поползшие вверх усики открыли почти неприметную язвительную усмешку. — Он никак не хотел понять, что нам удобнее управлять отелем без его помощи.

Вальгерд ждала Эрленда в баре. Как и в прошлую их встречу, легкий макияж придавал четкость ее чертам. Под черным кожаным пальто виднелась белая шелковая блуза. Они поздоровались за руку, и Вальгерд застенчиво улыбнулась. Эрленд подумал, а вдруг это свидание позволит им начать знакомство с чистого листа. Он не понимал, что ей от него нужно. Ему казалось, что она распрощалась с ним тогда, в вестибюле. Вальгерд улыбнулась и спросила, может ли она угостить его чем-нибудь в баре, если, конечно, он не на службе.

— В фильмах полицейским запрещено пить, когда они при исполнении, — объяснила она.

— Я не смотрю фильмы, — сказал Эрленд и улыбнулся.

— Да, конечно. Вы читаете книги о страданиях и смерти.

Они выбрали столик в углу и сидели молча, наблюдая за входящими и выходящими посетителями. У Эрленда складывалось впечатление, что по мере приближения Рождества гости становятся все более шумными. Праздничная музыка безостановочно лилась из громкоговорителей. Иностранцы приходили с яркими разноцветными пакетами и пили пиво так, будто и ведать не ведали, что здесь оно самое дорогое в Европе, если не во всем мире.

— Вам все-таки удалось взять анализ слюны у Уопшота? — спросил Эрленд.

— Что это за человек? Полицейским пришлось повалить его на пол и открыть ему рот. Было ужасно смотреть на его поведение, как он боролся с ними в камере.

— Я тоже его не понимаю, — сказал Эрленд. — Я не знаю точно, что он здесь делает, и даже представить не могу, что он скрывает.

Эрленд не хотел вдаваться в подробности по поводу детской порнографии и судимостей за сексуальные домогательства в Великобритании. Ему казалось, что это неподходящая тема для разговоров с Вальгерд, а кроме того, Уопшот, несмотря ни на что, имеет право на тайну частной жизни, и нечего о нем сплетничать с первым встречным.

— Полагаю, вас таким зрелищем не удивить, — заметила Вальгерд.

— Я никогда не брал анализ слюны у человека, поваленного на пол, ревущего и вопящего.

Вальгерд засмеялась.

— Не знаю, не знаю, — сказала она. — По-моему, уже более тридцати лет я не сидела вот так, с мужчиной, если не считать моего мужа.