Длинные тени - Дэвид Балдаччи

вас вот-вот стошнит.

Ее пальцы тревожно выплясывали на рулевой баранке. Потом она завела двигатель и накинула ремень.

– Пристегивайтесь, съездим кое-куда.

– Куда?

– Покажу вам ответ на ваш вопрос.

Глава 57

Уже пробило полночь, когда они остановились на парковке грошового мотельчика в окрестностях Нейплса. Декер поглядел на Роу, но ее взгляд был устремлен строго вперед.

– Ладно, – сказал он.

Она повернулась, чтобы поглядеть на него.

– Я знаю, что Алан Дреймонт не был хорошим человеком.

– Вы знали его лично?

Роу молча кивнула.

– Потому что он вас шантажировал?

Она снова кивнула.

– Как? – спросил Декер.

– Вы из ФБР.

– Значит, что-то противозаконное с вашей стороны?

Она сидела, будто аршин проглотила.

– Нет, но и не… то, чем я горжусь.

– Лансер тоже была причастна?

– А вы как думаете?

– Похоже, они отлично сработались, так что ставлю на «да». Две скверных горошины в стручке. – Декер поглядел на мотель. – И какую же цену вы им платили за хранение вашего секрета?

– Платежи осуществлялись… несколькими способами.

– Один из них – приехать сюда и делать с Дреймонтом то, чего вам не хотелось? В постели?

Роу сглотнула – вероятно, подавляя всхлип. Если б Декер не глядел на нее пристальным взором, он прозевал бы чуть заметный кивок.

– Как Дреймонт узнал?

– Точно не знаю. Может, проследил за мной…

– Проследил за вами до того места, где вы делали то, чем не гордитесь?

Испустив долгий вздох, Роу обернулась к нему:

– Я отправилась в дом богатого, политически влиятельного и состоящего в браке лица в Майами. Позже Дреймонт показал мне фотографии и записи… меня и лица, занятых… некими действиями. Не представляю, как ему это удалось. Я была просто в шоке, когда он мне их показал.

– А вы знали, что у Дреймонта и Лансер налаженный вымогательский бизнес в дополнение к тому, что у них было на вас? И смотрели на это сквозь пальцы, потому что вас они тоже загнали в угол?

Из-под ее опущенных век показались слезинки.

– Приму это как «да», – произнес Амос. – А какой была другая форма платежа? Вы их не разоблачали?

– Да.

– И не очень-то давили, когда ожерелье пропало, да? Вы сказали, что вызвали Лансер на ковер, но на самом деле не делали этого, да?

– Нет, не делала. Но была огорчена. Это мой бизнес. С шантажом они хотя бы могли держать свои личности в тайне от своих жертв.

– Но от вас они их в тайне не держали. Дреймонт хотел затащить вас в постель, и они хотели, чтобы вы прикрывали их вымогательское предприятие.

– Когда вы формулируете дело подобным образом, моя виновность кажется ошеломительной.

– Вы осознаёте, что вымогательство – преступление, держащееся на готовности давать, правильно?

– Я улаживала дела о вымогательстве от имени клиентов, так что да, я это осознаю. – Она помолчала, утирая глаза. – Просто и вообразить не могла, что такое может случиться и со мной.

Откинувшись на спинку своего сиденья, Декер протяжно вздохнул.

– Ну? – Роу поглядела на него. – Вам есть что сказать?

– Ага. Теперь платежи прекратились. И у вас был явный мотив для убийства и Дреймонта, и Лансер.

Она прислонилась головой к стеклу.

– Пожалуй, в этом вы правы.

– Но если вы их убили, к чему приезжать сюда и сознаваться мне во всем? Если б вы помалкивали, никто мог бы и не узнать. Вы были бы чисты и свободны.

– Но не здесь, – Роу коснулась виска.

– Так почему вы мне сказали?

– Пожалуй, потому, что, если хочу дождаться вашей помощи, не должна умалчивать от вас правду.

– Вы хотите сказать, «больше не должна»? Ведь до сих пор вы справлялись с этим на ура.

– А что бы вы сделали, если б я вам сказала?

– Если вы тревожились, что я разоблачу ваш секрет, перестаньте. Я не сделаю этого, если только не придется, чтобы распутать дело. Опускать людей просто ради понта меня не прикалывает. Ну, в эпизоде шантажа я мог бы прижать вас как соучастника, но я тут для раскрытия серии убийств, а не затем, чтобы увязнуть в этом говнище.

– Пожалуй, на лучшее и надеяться грех.

– Вы любите это лицо, состоящее в браке?

– Думала, что да. Но потом обнаружила, что была в шаге от проблемного брака.

– Сожалею.

– Если б отец знал… это убило бы его. Он был очень религиозен. Прелюбодеяние – смертный грех.

– Я не говорю, что вы поступали правильно. Но вам надо жить своей жизнью, а не той, которой хотел для вас отец.

– Как-то… трудновато знакомиться с мужчинами, когда ты…

– …очень успешная женщина? Ага, я с этим сталкивался. Впрочем, не ваша вина. Проблема в мужиках. Но мы не все такие – просто, чтоб вы знали.

– Но недостатки бьют прямиком по женщинам вроде меня.

– Надо думать. Но в мире знакомств я не вполне компетентен.

– Зато в поимке убийц – вполне. А раз Дреймонт и Лансер шантажировали людей, у их мишеней было с лихвой мотивов для их убийства.

– Да, разумеется. Вы можете поделиться информацией на сей счет?

– Не исключено. При определенных условиях.

– А именно?

– А именно, чтобы вы приложили больше усилий к выяснению, что случилось с моим отцом.

– Лады. По рукам.

– Вот уж не думала, что вы уступите настолько легко.

– Я не уступил ни на йоту.

– Не поняла… – Роу совсем растерялась.

– Я считаю, что случившееся с вашим отцом связано с моим делом. Так что если я распутаю одно, распутаю и другое.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Расчетная единица шантажа – деньги. Лансер и Дреймонт были заняты этим бизнесом. Проблема в том, что они напоролись на жертву, которая дала сдачи, да притом крепко. И затолкала им эти расчетные единицы прямо в глотку. Но не какие попало старые деньги, а валюту родины вашего отца. Так что, полагаю, тот, на кого у Лансер и Дреймонта что-то имелось, напрямую связан с Канаком Роу.

Глава 58

Позже на следующее утро Декер дожидался Уайт в аэропорту с чашкой кофе для нее.

– Вот это сервис! – восхитилась напарница, принимая напиток.

– Надо ввести тебя в курс дела, – сказал Амос, шагая вместе с ней от терминала к машине.

Он сообщил Уайт о своей беседе с Казимирой Роу и о том, как ее шантажировали Лансер и Дреймонт.

– Черт! – не удержалась она. – Эта особа умолчала по полной программе!

– Вероятно, думала, что попала между молотом и наковальней. И до сих пор не может примириться с исчезновением отца.

– Значит, нам известно, в чем