Необратимость - Владимир Николаевич Моргунов

предположительно, могли убить Ермакова. А еще он живет по той улице, с которой Ермакову позвонили за пятнадцать-двадцать минут до его убийства.

— Сведения откуда — про улицу, про время, когда был сделан звонок, и про ружье?

— Кряжев накопал.

— Ну, Кряжев не может ошибаться.

Авериной послышалась ирония в его голосе.

— Кряжев не может ошибаться, — с нажимом в голосе произнесла она.

— Ладно, проверим алиби этого Воронова. Но это мы сделаем завтра. Сейчас пора по домам.

«Сейчас я взгляну в его глаза. Не выдать себя! Дура! Так и будешь не выдавать еще лет десять — или сколько там тебе еще осталось до начала увядания?»

— Что-то ты усталой сегодня выглядишь.

— Я?

«Ага. Усталость, значит, так выглядит. Чурбан слепой».

— Ладно, утро вечера мудреней. Давай-ка домой собираться.

«Домой так домой. Что бы такое придумать? А тут и придумывать нечего!»

— Евгений Павлович, вы извините, но…

— Но что?

— Вы не могли бы меня до дома подбросить. У меня машина в ремонте, а…

«Решилась, молодец. А «малышка» моя и в самом деле в ремонте. Сейчас откажет!»

— Конечно, подброшу. По пути ведь.

«Не совсем по пути. Это что-то да значит… А ничего это не значит. Не будешь же ты каждый день просить его об этом».

* * *

Аверина вышла из автомобиля и направилась к подъезду.

Что-то заставило Рындина оглянуться, когда он отъехал от подъезда десятка на два метров.

Не что-то — кто-то.

Трое парней.

Интуиция тебя никогда не подводила, Рындин. Парни высадились из припаркованного — наполовину на тротуаре — автомобиля, который Рындин объехал с полминуты назад. Поэтому Аверина вынуждена была пройти несколько лишних метров, обходя этот автомобиль. Синий BMW с тонированными стеклами почему-то вызвал у Рындина острое чувство тревоги. Как выяснилось, не зря.

Теперь двое парней, схватив Аверину под руки, тащили ее к BMW. Третий шел следом, схватив ее за воротник плаща и толкая вперед.

Рындин резко затормозил и выскочил на тротуар.

Молодец, Ксюха, с тобой не так-то легко справиться. Вон как врезала одному из подонков по голени острым каблучком.

— Эй, ребята!

Какие там ребята — мрази.

Рындин бежал, на ходу оценивая ситуацию. Стоявший ближе всего к нему, тот, что держал Аверину за воротник — примерно метр восемьдесят, вес, как минимум, девяносто. Не очень спортивный. Он обернулся на окрик, выбросил бьющую руку навстречу Рындину.

Круговой блок левой. Бац! Боковой удар правой в челюсть внутренней стороной ладони — и подонок свалился на тротуар.

Его товарищи сразу бросили Аверину, один из них сунул руку в карман куртки. Сокрушительный удар ногой в пах согнул его пополам. Удар локтем по голове отправил страдальца в нокаут.

Третий оценил ситуацию адекватно — нырнул в BMW. Попытался нырнуть — удар дверцей по ноге помешал ему сделать это. Рындин схватил беглеца за воротник куртки — хватка мастера спорта по самбо не ослабела, хотя тащить мешок с дерьмом весом в пять пудов было делом не легким. Рындин с вытаскиванием справился, тут же захватил шею скулящего человекоподобного существа другой рукой. Резко дернул его голову вниз — навстречу колену, поднятому синхронно с рывком. Хруст — нос наверняка сломан.

Три куля на асфальте. Ошарашенная Аверина, прижавшаяся к стене. Пейзаж после битвы.

Рындин вытащил из кармана плаща мобильный телефон.

Дежурный автомобиль ППС прибыл не скоро — минут пять прошло. За это время трое двуногих зверей пришли в себя и попытались: угрожать, воспользоваться мобильными телефонами, проникнуть в BMW, снова извлечь из кармана оружие, оказавшееся травматическим пистолетом.

Чуть раньше патрульной машины на месте событий появился генерал Аверин.

Борзоватый начальник патруля, старший лейтенант полиции, сразу присмирел, увидев удостоверения Рындина и Аверина.

Зато неожиданно осмелели двуногие животные. Выглядели они жалко — желвак на челюсти одного, распухший нос, синяки под глазами и затрудненное дыхание другого заставляли подозревать переломы. Второй, со сломанным носом, еще и прихрамывал. Только третий не имел видимых повреждений. Но удары в пах и по голове наверняка могли привести к неприятным последствиям. Однако их наглость привела в восторг привыкшего ко всему Рындина и заставила задохнуться от возмущения Аверину.

— Эта девушка сама согласилась пойти с нами, — заявил наглец, которого Рындин несколько минут назад отправил в нокаут ударом локтя по голове.

— Я?! Сама согласилась?! Да ты!.. — Рындин перехватил Аверину, рванувшуюся к наглецу.

— А чего тут особенного? Я несколько раз видел вас. Видел, как вы садились в крутые тачки.

— Я следователь следственного управления, урод!

— Ну и что? Я же не говорю, что эскорт — ваше основное занятие.

— Лейтенант! — рявкнул Аверин на старшего лейтенанта. — Пакуйте этих ублюдков и запишите показания потерпевшей. Или вам статьи УПК напоминать надо?

После того, как патрульные уехали, Аверин пригласил Рындина к себе:

— На пару минут всего.

Зайдя в квартиру, Аверин сразу устроил допрос дочери:

— У этого хмыря есть хоть какие-то основания утверждать, что ты к кому-то садилась в машину?

— Конечно, есть! — взвилась Ксения. — Вот сегодня я села в автомобиль Евгения Павловича.

— Ты не кипятись! — проворчал Аверин. — Разберемся, что за подонки на тебя напали. Но для начала надо знать, не перешла ли ты кому-то дорогу и не давала ли ты кому-то повод для такого с тобой обращения.

— Да кто я такая, чтобы дорогу кому-то переходить? Должность и звание — более чем скромные. А повод?.. У меня нет знакомых ни среди мажоров, ни среди бандитов.

— Не темни! Евгений Павлович из-за тебя может пострадать — вон как он этих клоунов изуродовал. Запросто вменят превышение пределов необходимой обороны.

— Не вменят, — особой уверенности в голосе Рындина не чувствовалось. — Депутатов и юристов среди них точно нет.

Не давала ли я кому-то повод для такого со мной обращения?

Пожалуй, повод был. Мы отмечали день рождения подруги. Верка, именинница, пригласила нас к себе домой. Нас — это меня и Валю. Вместе грызли гранит науки. Теперь у Верки муж — едва ли не самый богатый адвокат в городе, и сама она в адвокатской конторе супруга работает. Мы с Валей по сравнению с Веркой можем считать себя неудачницами. Валя юристом в одной фирмочке подвизается, на ее заработок, хотя и наполовину «серый», тоже особо не разгуляешься. А уж про меня и говорить нечего.

Честно говоря, мне к Верке идти не хотелось.

Мы с ней по разные стороны баррикад — громко, конечно, звучит, но так оно и есть. Кого только ее благоверный не «отмазывал». Многим его упырям-клиентам сейчас бы на строгом режиме срок отбывать, а они на