В клешнях черного краба - Эдуард Юрьевич Власов

схеме: красивая девушка выбирает себе в подруги обязательно некрасивую, чтобы избавить себя от излишнего комплексования по поводу мелких недостатков собственной внешности, а заодно и потенциальных неудач в отношениях с противоположным полом. И в данном случае, без сомнений и терзаний, тщеславная Марина выбрала бесцветную Ольгу, и никак не наоборот. Ее, в сущности, неброская, но, как бы это сказать… основательная, что ли, красота плюс короткие густые волосы тут же напомнили мне одну популярную сейчас французскую актрису, фамилия которой вертелась где-то в моей разбитой голове, но на язык не попадала.

Я воспользовался тем, что Ольга вышла к Марине в прихожую, где та начала стаскивать с себя грязные кроссовки, и шепотом спросил Ганина:

– Жюльет Бинош?

Ганин, который всегда понимает меня с полу-, а то и с четверть слова, разочарованно-укоризненно цокнул языком, мотнул головой из стороны в сторону и прошипел в ответ:

– Ирен Жакоб!

– Надо же! А как на Жюльет Бинош похожа! – делано разочаровался я в его же духе.

Девушки вернулись в комнату и сели по разные стороны дивана.

– Вы Марина Усольцева, да?

– Да. А вы… Оля мне уже сказала, кто вы. Вы из полиции. Минамото-сан, правильно? А вы… Как вас, извините?

– Ганин.

– А вы учитель, да?

– Да, преподаватель русского языка в полицейской школе в Саппоро.

– А с Минамото-саном вы как переводчик работаете?

– Как переводчик денег в основном.

Ну не может мой друг Ганин оставаться долго серьезным, даже если мне надо допросить красивую девушку! Не может он потерпеть со своими хохмами!

– Простите, что?

– Деньги помогаю Минамото-сану переводить. Тратить то есть. В ресторанах, например, в «сушечных». У вас тут в Немуро замечательные суши! Мы с господином майором вчера по ним очень даже!..

По глубокомысленному взгляду Марины было понятно, что суши ее в данный момент волнуют меньше всего и что шутки шутить с Ганиным она не собирается.

Я же после ее похождений грязными задами-огородами просто обязан быть серьезным.

– Марина, вчера вы получили указание не покидать свой дом без уведомления полиции, и тем не менее мы приезжаем к вам и дома вас не застаем. Как это понимать?

– Извините, но мне в город надо было по личному делу. Вы бы меня не отпустили.

Тут о своем присутствии напомнила чистюля Оля:

– Как там, кстати, с Жекой утряслось?

– Нет, пока не утряслось, – тряхнула копной густых темных волос Марина.

Жека! Ага! Так вот кто парень у этой красотки кабаре! Ничего себе связи у нашей Марины! Что она в нем нашла?

– Простите, Марина, прежде чем я задам вам вопросы, касающиеся смерти капитана Грабова…

Договорить мне не дали. Копна волос была заведена изящными смуглыми руками с тонкими серебряными браслетами на запястьях за очаровательные ушки с одной серебряной серьгой в левом и по крайней мере с пятью – в правом, густо-карие, почти японского цвета глаза подернулись прозрачным льдом, и не привыкший к пререканиям голос уведомил меня:

– Я о смерти Алексея Владимировича вам ничего говорить не буду.

– Позвольте узнать, почему это?

– Вчера ночью меня допрашивали ваши коллеги. Больше трех часов допрашивали. И я им все рассказала. Добавить мне к этому больше нечего. Кроме того, что имеется у вас в протоколе, я ничего не скажу. Все равно толку не было и не будет.

К превращению эффектной девушки в патологическую стерву я готов не был. Чтобы дать себе отдышаться от превратностей судьбы, я собрался с покинувшими было меня мужскими силами и задал вопрос в сторону:

– А Жека этот ваш – это гражданин Елизаров Евгений Евгеньевич из Корсакова, да?

Патологическая стерва слегка растопила лед в глазах и чуть приподняла левую бровь, обозначив тем самым определенную заинтригованность.

– Вы его знаете? Откуда?

– Имел честь вчера допрашивать.

– Так вы что, ради него сюда приехали?

– Как это ни парадоксально теперь, в сложившейся ситуации – да, я приехал сюда из-за вашего Жеки.

– Но он же не виноват. Его в последнюю минуту в экипаж засунули. Так глупо получилось!

– Марина, я в курсе событий с вашим Жекой, поэтому давайте на время эту тему оставим.

Мне было жаль уводить разговор от этого странного мезальянса писаной красавицы и гнилозубого недоноска, но на часах была уже половина двенадцатого.

– Я вам сказала: все, что касается смерти Алексея Владимировича, – вопрос закрытый.

– Почему?

– Потому что я все вчера вашим рассказала. И все остальные рассказали. А он не арестован до сих пор.

– Кто не арестован?

– А вы не знаете, можно подумать!

– Вы об Игнатьеве?

– А о ком же еще?

– У полиции пока нет оснований его арестовывать. Вы, значит, уверены, что это его рук дело?

– А чьих же? Они же рядом сидели!

– Ну это еще надо проверить, – опять прикинулся я не помню чем.

– Да все же видели!..

– Слова к делу не всегда пришьешь.

– А фотографии?

– Какие фотографии? – сымитировал я несказанное удивление и покосился на вдруг заерзавшую Ольгу.

– Ольга же снимала все на свой фотоаппарат. Надо фотографии посмотреть.

– А где они сейчас, эти фотографии?

– В фотоателье, где же еще? Вы же нас из дома не выпускаете.

– Бросьте, Марина! Вы только что из города вернулись! И вчера, по нашим данным, в город выбирались.

Марина молниеносно метнула вновь заледеневший взгляд на поникшую Ольгу.

– Я по своим делам ходила.

– С Жекой разбирались?

– Да.

– И сегодня где были? В полиции? Пустили вас к нему?

– Он не в полиции, он в иммиграции. Вы это не хуже меня знаете. А встречаться с ним запрещают.

– Марина, а какие у вас отношения с Виталием Борисовичем?

– С Игнатьевым?

– Да, с Игнатьевым.

– Никаких отношений.

– Вы знаете, у меня другая информация.

– Какая?

– Есть показания свидетелей, что вы как будто бы неравнодушны к нему, оказываете его персоне чересчур много откровенно женского внимания.

– Чушь! Конечно, он иногда появляется у нас в ресторане, мы общаемся, я его обслуживаю как официантка. Но то, что я ему при этом не хамлю, а улыбаюсь, еще не значит, что он мне нравится.

– Вы с ним наедине когда-нибудь встречались? В нерабочее время и в нерабочей обстановке?

Марина сделала паузу, после которой ответа на мой вопрос не требовалось, но я все-таки решил его дождаться.

– Встречалась, – через полминуты отчеканила она металлическим голосом.

– И характер ваших встреч был…

– Исключительно деловым.

– И о каком таком деле вы с Игнатьевым беседовали?

– Мой отец попросил меня уладить некоторые вопросы по рыбе. Он…

– Я в курсе, кто ваш отец, Марина.

– Вот и все.

– И как? Уладили?

– Нет. С Игнатьевым не договоришься. Все москвичи такие!

Я искоса посмотрел на встрепенувшегося Ганина и специально для него поинтересовался:

– Какие «такие»?

– Высокомерные и тупые. Думают, что, если им повезло