Просто умереть - Питер Джеймс

на дверях красовались сине-желтые фотохромные таблички с напечатанными на них фамилиями.

Слева, за широкой стеклянной стеной, располагался просторный кабинет человека, формально являющегося непосредственным начальником Роя – хотя на деле таковым была Элисон Воспер, – старшего суперинтенданта Гэри Уэстона. Уэстон и Грейс знали друг друга с давних пор – их назначили напарниками, когда Роя, в ту пору новичка-констебля, еще только зачислили в уголовный розыск, а Гэри и сам был ненамного опытнее его.

Разница в возрасте между ними составляла всего лишь один месяц, и Грейс неизменно удивлялся, порой немного завидуя Уэстону, как это тому удалось совершить такой стремительный, даже по сравнению с его собственным, карьерный взлет, – более того, не приходилось сомневаться, что весьма скоро Уэстон возглавит полицию какого-нибудь графства. В глубине души, впрочем, объяснение Рою было хорошо известно. Как полицейский Гэри вовсе не был лучше Грейса, равно как и не превосходил его талантами или образованностью – они вместе без труда прошли множество одних и тех же курсов по повышению квалификации, – все дело было в гибкости Уэстона, в его умении приспосабливаться к обстоятельствам и вовремя промолчать. Нельзя сказать, что Рой сильно осуждал за это бывшего напарника – нет, они так и остались хорошими друзьями, – но сам сроду не уподоблялся Гэри, никогда не держал личное мнение при себе, как это частенько приходилось делать Уэстону.

Прямо сейчас, в субботу, в 21:30, признаков Гэри в кабинете не наблюдалось. Старший суперинтендант с легкостью совмещал личную жизнь, развлечения и работу. Развешанные по стенам фотографии борзых и скакунов свидетельствовали о его страсти к бегам, а стратегически расставленные на каждой горизонтальной поверхности снимки красавицы-жены и четверых очаровательных детишек не оставляли у посетителей кабинета сомнений касательно приоритетов начальника уголовного розыска.

Этим вечером Уэстон наверняка отправился на собачьи бега, подумал Грейс. Небось вовсю наслаждается жизнью: трапезничает себе с женой и друзьями, делает ставки, расслабляется, предвкушает воскресный день в кругу семьи. Рой взглянул на свое призрачное отражение в стекле и двинулся дальше по безлюдному помещению, мимо мигающих индикаторов сообщений на рабочих столах, молчаливых факсимильных аппаратов и проигрывающих бесконечные петли заставок компьютерных мониторов. Порой, в моменты вроде этого, когда оторванность от реального мира ощущалась особенно болезненно, он задумывался: а так ли уж отличается его жизнь от существования привидения, которое лишь незримо плавает в стороне от всех остальных людей?

Приложив пропуск к электронной панели в конце комнаты, Рой толкнул дверь и оказался в тихом длинном коридоре, застланном серым ковролином и пахнущем свежей краской. Он миновал отделанную красным фетром большую информационную доску с заголовком «Операция „Лиссабон“», в центре которой была прикреплена фотография мужчины азиатской внешности с жидкой бороденкой. Вокруг этого снимка располагалось несколько других, с изображениями каменистого берега под высокими отвесными скалами живописной меловой скалы Бичи-Хед, местной достопримечательности. На каждой фотографии был нарисован красный кружок.

Труп этого неопознанного мужчины обнаружили у подножия утеса четыре недели назад. Поначалу его сочли очередным самоубийцей-прыгуном, однако затем вскрытие показало, что с мыса он слетел уже мертвым.

На противоположной стене висела доска, посвященная операции «Баклан», с фотографией симпатичной юной брюнетки, труп которой нашли на окраине Брайтона. Девушку изнасиловали и задушили.

Далее, слева по коридору, располагалось просторное помещение, в котором на время выполнения задания обосновывались сотрудники, задействованные в том или ином расследовании. Пункт назначения Грейса находился прямо напротив этой комнаты, за дверью с табличкой «Оперативный штаб № 1».

Подобный штаб, являющийся руководящим центром по расследованию всех особо тяжких преступлений, был создан недавно. Чувствовалось, что все тут, включая и сотрудников, совсем еще новенькое, и даже пахло здесь соответственно – за исключением отчетливого запаха какого-то блюда китайской кухни этим вечером. И хотя окна с матовыми стеклами располагались слишком высоко, чтобы через них можно было выглянуть наружу, это помещение со свежевыкрашенными белыми стенами создавало ощущение простора, и в нем было полно света и позитивной энергетики, что в корне отличалось от шумного бардака оперативных штабов в отделениях полиции, где Грейс начинал службу.

Атмосфера здесь царила едва ли не футуристическая, вполне уместная даже для Центра управления полетами в Хьюстоне. Помещение представляло собой большую комнату в форме буквы «Г», разделенную на три основные рабочие секции, каждая из которых включала изогнутый стол из светлого дерева, где могло разместиться до восьми человек, и огромную белую доску, помеченную названием операции – «Баклан», «Лиссабон» или «Сугроб» – и увешанную фотографиями с места преступления и графиками, отражающими ход следствия. Вскоре здесь появится еще один стенд, посвященный операции «Сальса», – именно это название случайно выбрал компьютер в Скотленд-Ярде для дела об исчезновении Майкла Харрисона, которым занимается Грейс.

Как правило, название операции никак не было связано непосредственно с расследованием, однако порой случалось, что его приходилось менять. Однажды, вспомнилось Рою, для расследования убийства чернокожего, чей расчлененный труп был найден в багажнике автомобиля, в качестве названия выпало «Европеоид», после чего, естественно, пришлось подобрать менее провокационное кодовое слово. Но вот с «Сальсой» тупой компьютер по чистой случайности попал в точку. Грейса все никак не оставляло ощущение, будто его вовлекают в некое представление, этакую пляску с песнями.

В отличие от обычных рабочих кабинетов в большинстве полицейских участков, в оперативном штабе на столах и стенах не было совершенно ничего личного. Ни тебе семейных фотографий или изображений футболистов, ни расписаний матчей или забавных карикатур. В данном помещении каждый предмет, за исключением мебели, относился исключительно к расследуемому делу. Ну и за исключением еще контейнера с лапшой быстрого приготовления, в котором устало ковырялся пластиковой вилкой длинноволосый детектив-инспектор Майкл Кауэн, пристроившийся на краешке стола.

Напротив него, уткнувшись в плоский компьютерный монитор, со стаканом кока-колы в руке сидел Джейсон Пьетт, один из самых толковых детективов-инспекторов, с которыми когда-либо доводилось работать Рою. Грейс с удовольствием побился бы об заклад, что однажды Пьетт возглавит столичную полицию – самое престижное полицейское управление в стране.

Каждая рабочая бригада комплектовалась минимальной командой из руководителя – обычно детектива-сержанта или детектива-инспектора, – диспетчера-координатора – как правило, сотрудника званием пониже, – аналитика и секретаря.

Майкл Кауэн, одетый в мешковатую клетчатую рубашку и джинсы, радостно приветствовал Грейса:

– Как дела, Рой? Какой ты сегодня нарядный!

– Да вот подумал, что стоит приодеться ради вас, парни. Но только, похоже, зря старался.

– Это точно, – хмыкнул Майкл.

– Что за дерьмо ты ешь? – отозвался Грейс. – Ты хотя бы представляешь, что они туда пихают?

Кауэн закатил глаза:

– Всякую химию, понятное дело. Благодаря которой я и функционирую.

Рой покачал головой:

– Теперь тут пахнет, как в китайской закусочной.

Кауэн кивком