Юрий Дольд-Михайлик - У Черных рыцарей

Ждать пришлось недолго. Еще издали он заметил Воронова, который шел ему навстречу по аллее парка

- Ну, сегодня у Шлитсена бенефис! - прогудел тот на ухо, беря Фреда под руку. - Мы с ним были в приемной Нунке, когда прибыл Думбрайт, так босс со мной поздоровался, а ему даже головой не кивнул! Много бы я дал, чтобы незримо оказаться в кабинете Нунке

- А почему незримо?

- Вы думаете, от Думбрайта попадет только Шлитсену? Нет, батенька мой, достанется всем! И Нунке, и мне, и вам.

- За что же нам?

- За компанию и с целью профилактики. Ага, чуть не позабыл! Думбрайт прилетел один? С ним никого не было?

- Один не очень приятный тип, мой старый знакомый. Но откуда вы узнали, что прилетел кто-то еще?

- Предупредил Нунке. Так, так, выходит - их преподобие прибыли...

- Почему преподобие?

- Так ведь это на мою голову будущий резидент с ограниченными обязанностями.

- Я не понимаю.

- Я должен сделать из него руководителя секты пятидесятников в Белоруссии.

- Значит, он будет работать по специальности?

- Теперь уже не понимаю я!

- Я же вам сказал - это мой старый знакомый. Он и до войны руководил сектой где-то на Брянщине.

- Может быть, присядем на скамейку, и вы подробно мне расскажете? Приятно будет ненароком ошеломить их преподобие своей осведомленностью.

- Он не из тех, кого легко ошеломить, в прочем...

Но рассказать Воронову, что он знает об "отце Кирилле", Фреду не пришлось. Только они облюбовали уютную скамью, как к ним быстро подошел взволнованный Шлитсен.

- Уф! - выдохнул он, опускаясь рядом. - Ну и ну! Увидел вас в окне - не выдержал. Слава богу, пронесло!

- Что пронесло? Все уладилось? - в голосе Воронова чувствовалось явное разочарование.

- Не совсем. Не больно уж хорошо, но и не так худо, как можно было ожидать. Нунке отстоял! Остаюсь при школе...

- Разве речь шла о вашей... отставке?

- Представьте себе, герр Шульц! Именно об... отставке. Думбрайт настаивал, чтобы я немедленно покинул школу. И если бы не герр Нунке.. его благородство...

- Благородство? - пожал плечами Воронов. Просто он спасал своего заместителя, боясь остаться без помощника..

- А если я скажу вам, что больше не заместитель Нунке?

Лицо Воронова тотчас просияло.

- Тогда кто же вы?

- Переходу в ваше распоряжение, герр Шульц. Шлитсен поднялся и щелкнул каблуками.

- В мое распоряжение? - переспросил крайне удивленный Фред.

- Так точно!

- Но какие обязанности вы будете выполнять в русском отделе?

- Читать совершенно новую дисциплину защита от собак.

Воронов победоносно взглянул на Фреда, но тот отвел глаза. Он и так едва сдерживался от смеха.

МИСТЕР ДУМБРАЙТ

ТРЕБУЕТ АКТИВНОСТИ

- Я противник тостов, мистер Думбрайт, особенно при встрече с глазу на глаз. Тосты нарушают интимность обстановки... Но сегодня я хотел бы сделать исключение. Поднимаю этот бокал за вас! Я просто в восторге от вашей энергии и работоспособности! сказал Нунке за ужином и, перегнувшись через стол, чокнулся с боссом.

И действительно, с момента приезда в школу "рыплрей благородного духа" Думбрайт работал не покладая рук. Просыпался босс ровно в семь утра, полчаса уходило на гимнастику, затем он одевался, выпивал черный кофе без сахара, но обязательно с сухариками, с вечера побрызганными лимонным соком. Все он делал очень быстро, посматривая на стрелки часов и не разрешая себе потратить ни секунды лишней сверх ассигнованного на то или иное занятие времени.

В половине восьмого Думбрайт быстро выходил из отведенного ему бокса и возвращался в него обратно ровно в двенадцать - завтракать.

За четыре с половиной часа Думбрайт успевал осмотреть несколько десятков боксов, в которых жили воспитанники школы, чтобы лично проследить за подъемом, туалетом или завтраком, всюду требуя точной регламентации. Потом он шел в классы, где проводились групповые занятия. Поскольку каждая группа состояла из трех человек, это отнимало немало времени. Тем более, что Думбрайт не просто наблюдал, как будущие диверсанты осваивали борьбу, нападение, разоружение, а и сам активно включался в процесс обучения, демонстрируя отличные навыки в применении различных приемов.

Из классов босс спешил в так называемый "оружейный зал", где "рыцари" учились обезвреживать д заряжать мины, демонстрировали свое умение закладывать их под мосты, железнодорожное полотно, заводские станки, макеты которых были расставлены здесь же, в бывшей монастырской трапезной. Мистер Думбрайт не гнушался сам подлезать под тот или иной макет, чтобы проверить, правильно ли заложена мина, спорил с инструкторами и преподавателями, критиковал методы обучения, иногда нарочно вносил абсолютно неприемлемые предложения и горячо их отстаивал, чтобы проверить квалификацию того или иного мастера диверсионных дел.

Из "оружейного зала" он направлялся в тир, который находился в бывшей церкви и соединялся с залом длинным коридором без окон.

Здесь обучали убивать.

Мишенями служили искусно сделанные манекены в рост человека. Они двигались по специально сделанным рельсам, иногда показывались над полом или на миг выглядывали из какого-нибудь отверстия. Двигались медленно, быстро, с молниеносной быстротой... Будущие агенты и даже диверсанты обучались здесь индивидуально. По каждому манекену можно было стрелять только раз. После выстрела Думбрайт вместе с инструктором проверял, куда именно попала пуля. Ведь от "рыцарей" требовалось умение попасть в голову или грудь, притом обязательно так, чтобы первый же выстрел можно было считать смертельным.

Сам Думбрайт, к превеликому своему сожалению, стрелял неважно и всячески избегал демонстрировать мастерство убийцы. Бессильный показать высший класс стрельбы, он компенсировал это отборной руганью. Если кто-либо из "рыцарей" промазывал, босс с пеной у рта отчитывал виновного гак, что даже ему самому не хватало слов.

Рядом с тиром, в бывшем правом притворе, отгороженном теперь сплошной каменной стеной, помещался "секретный кабинет". Здесь осваивали новейшую американскую диверсионную технику. Последней "новостью" были электроперчатки и потайные пульверизаторы. Думбрайт наглядно их демонстрировал. По поверхности такой перчатки, соединенной с бесшумным моторчиком, находящимся в кармане брюк, пропускался электроток. Стоило только положить руку в перчатке кому-либо на плечо, и человек терял сознание, иногда на очень длительное время. Пульверизатор клали в верхний карман пиджака, и он выглядывал оттуда, как острый уголок обычного белого платка. Но от этого "платочка" тянулась тоненькая трубочка, конец которой лежал в левом нижнем кармане. Разговаривая, можно было незаметно нажать грушу в конце трубочки, и в лицо собеседника била короткая струя какой-то жидкости. Так же, как и при соприкосновении с электроперчаткой, человек терял сознание.

Для практики в "секретном кабинете" манекены не годились. Практиковались на живых мишенях, то есть на том балласте, который постепенно образовывался в школе из агентов, не сумевших справиться с заданием, из искалеченных во время перехода границы, из шпионов, по тем или иным причинам "вышедших в тираж". Вместо обещанной пенсии две последние категории снова получали новое задание: выполняли в школе роль обслуживающего персонала или подопытного материала. Случалось, что после некоторых опытов с пульверизатором, перчаткой или каким-либо другим прибором эти неудачники так и не приходили в себя. Тогда их тайком хоронили на монастырском кладбище.

Проверив, как осваивается новая техника, Думбрайт ровно в одиннадцать пятьдесят возвращался к себе завтракать. Как и утренний кофе, завтрак всегда был одинаков: вареная холодная баранина, приправленная различными специями и обильно политая уксусом, несколько тоненьких ломтиков сыра со сладким вином и большой апельсин. Завтракал Думбрайт всегда один. Все знали, что от двенадцати до тринадцати беспокоить его не положено: он готовится к самой важной работе - к посещению класса "А".

Класс "А" специального помещения не имел. Кандидаты в агенты обучались в тех же боксах, где жили. Инструкторы, преподаватели, воспитатели приходили к каждому отдельно.

Сейчас все внимание Думбрайта сосредоточилось на тех, кто уже заканчивал обучение или закончил его и вот-вот должен был выехать к "месту назначения". Оно не было известно ни преподавателям, ни инструкторам. Последние лишь отвечали за усвоение теоретического и практического курсов обучения. Все остальное их не касалось. О месте назначения знал лишь сам новоиспеченный агент, Нунке да еще воспитатель, роль которого на данном этапе подготовки необычайно возрастала: под его руководством ученики класса "А" изучали условия жизни того района, куда их направляли, его этнографические особенности, экономику, подробный - до мельчайших деталей план местности и прочее.