Жюльен - Priest P大

порога возвестил капитан. – Для начала озвучу пару простых моментов. Во-первых, двадцать четыре часа с вашего задержания ещё не истекли, так что мы можем немного поболтать. Во-вторых, вы имеете право заручиться юридической поддержкой. Вас ведь никто не обижал? Если скажете, что еда из нашей столовой оскорбила ваше чувство прекрасного, я пойму, но поделать ничего не смогу. Наш бюджет не позволяет заказывать обед из ресторана. Я ничего не забыл?

Не успел Ло Вэньчжоу дойти до стула, а уже ответил на все заготовленные Чжао Хаочаном претензии. Адвокат в раздражении прищурился, но ценой огромных усилий ему удалось взять себя в руки. Он обратился к капитану нарочито беззаботным тоном:

– Ваше лицо кажется мне знакомым, но я запамятовал имя. Как следует к вам обращаться?

Ло Вэньчжоу опешил, однако вместо того, чтобы рассердиться, вдруг рассмеялся. Затем, вольготно устроившись на стуле, он легкомысленно ответил:

– К кому, ко мне? Вы вроде бы умный человек, попробуйте отгадать!

Чжао Хаочан просидел практически сутки на одном месте, и теперь всё его тело сводило от напряжения. Он попытался выдать свою коронную ухмылку, но уголки губ лишь неестественно задёргались.

– В этом нет необходимости. Вряд ли мы ещё встретимся.

Ло Вэньчжоу покрутил в пальцах шариковую ручку:

– Прошлой ночью в восточном Хуаши вы пробрались в одну из башен-близнецов и подпилили защитное заграждение на крыше корпуса «А», что едва не привело к…

Чжао Хаочан нетерпеливо перебил его:

– Я же уже сказал: я не знал, что тем вечером кто-то решит спрыгнуть с этой крыши. Вы обвиняете меня в порче муниципального имущества и создании угрозы общественной безопасности? Окей, признаю свою вину и приношу извинения. Могу написать объяснительную и оплатить штраф, без проблем. Знаете, не всем повезло жить на иждивении у налогоплательщиков. Некоторым приходится работать под огромным давлением и испытывать постоянный стресс. Подобные безответственные выходки – своеобразный релакс для нас. Это станет мне уроком на будущее, хорошо? Только перестаньте посылать ко мне раз за разом людей, талдычащих одно и то же.

Ло Вэньчжоу улыбнулся:

– За все годы моей службы я ни разу не встречал столь дерзкого подозреваемого, как вы, адвокат Чжао.

– Следите за формулировками. Почему вы упорно зовёте меня «подозреваемым»? – холодно спросил адвокат.

Улыбка сошла с лица Ло Вэньчжоу, он скрестил руки на груди:

– Адвокат Чжао, я бы хотел прояснить ещё пару моментов.

Чжао Хаочан замер, пытаясь по позе своего оппонента угадать, о чём тот думает, а затем великодушно кивнул и махнул рукой.

– Во-первых, женщина, едва не упавшая вчера вечером с крыши, опознала вас по фотографии. Она говорит, что вы с ней родом из одной деревни и раньше вас звали Чжао Фэннянь. Верно?

Когда прозвучало это имя, у адвоката перехватило дыхание. Его бледное лицо словно окаменело, а взгляд, которым он впился в Ло Вэньчжоу, засочился ядом. Капитана это не впечатлило. Он пробежался глазами по документу со скучающим видом:

– На основе её показаний мы изучили ваше прошлое и узнали, что вы родились в глухой деревеньке в провинции Х, что в городском округе Т. В прошлом вас действительно звали Чжао Фэннянь. Ваши родители, оба инвалиды, занимались сельским хозяйством. Помимо вас, в вашей семье было трое детей. Печальная картина.

С каждым произнесённым словом выражение лица Чжао Хаочана становилось всё холоднее. Ло Вэньчжоу поднял на него взгляд и с сочувствием сказал:

– Похоже, вам пришлось нелегко. Из вашей деревни редко кто поступал в университет, не говоря уж о дальнейших успехах! Более того, я не заметил в вашей речи и малейшего намёка на диалект. Скажите, а на родине вы тоже вставляли в разговор иностранные словечки?

Лежащие на столе руки Чжао Хаочана задрожали. Казалось, он готов сорваться с места и вцепиться капитану в глотку. Тот подлил ещё масла в огонь:

– Ах, верно! Говорят, вы уже много лет не возвращались в родные края. Нехорошо, адвокат Чжао! Ваши односельчане искренне вас поддерживали, а вы забыли собственные корни?

Чжао Хаочан перебил капитана яростным ударом по столу. Он приподнялся и чуть наклонился вперёд, как готовый к прыжку хищный зверь. Но в последний момент сделал пару глубоких вдохов, чтобы унять свой гнев, и опустился обратно на стул.

– Землячка? Ну надо же, какое совпадение. А я и не знал! – процедил он, сжав зубы так, что эмаль заскрипела. – Я уехал из дома очень давно и совсем не помню тех людей. Между прочим, я отучился в университете исключительно на студенческие займы и стипендию, поездки оплачивал тоже сам. Я никого не просил меня «поддерживать»! Что же до моего возвращения на родину, вам не кажется, что вы лезете не в своё дело?

– Сохранение нравственных традиций входит в наши обязанности, – отчеканил Ло Вэньчжоу.

– Похоже, вы решили переквалифицироваться в квартальный комитет?[29] Неудивительно, что так много громких дел тонет в архивах.

– Ваша критика не лишена оснований… – разозлив оппонента, Ло Вэньчжоу равнодушно пожал плечами и сменил тему: – А что касается громких дел… Я бы хотел обсудить с вами ещё один случай. – Вытащив из папки фотографию, он положил её перед Чжао Хаочаном: – Эту девушку зовут Чэнь Юань. Недавно она умерла от передозировки наркотиков. Вы с ней закончили один университет.

Чжао Хаочан не ожидал такого поворота и сухо ответил:

– Весьма прискорбно.

– Девушка умерла при таинственных обстоятельствах. За две недели до гибели она связалась с однокурсницей по имени Цуй Ин и передала ей некоторые важные доказательства причастности директора районного управления Хуаши к ряду тяжких преступлений. – Ло Вэньчжоу посмотрел адвокату прямо в глаза. – Мы только что встретились с Цуй Ин, она рассказала нам всё, что знала, и также упомянула вас.

Взгляд Чжао Хаочана заметался, лежащая на колене рука сжалась в кулак. Очевидно, он судорожно вспоминал, где мог просчитаться.

– Цуй Ин утверждает, – продолжил Ло Вэньчжоу, – что поведала вам историю Чэнь Юань, но вы запретили ей обращаться в полицию. Это правда?

– Да. – Чжао Хаочан быстро определился с дальнейшей стратегией. Он выпрямился на стуле: – Я действительно видел ту запись, она повергла меня в шок. Но куда нужно было о ней сообщить? Даже сидя сейчас напротив вас, я не могу быть уверен, что вы честный полицейский. А вдруг вы с преступниками заодно? Вдруг дача показаний загонит меня в смертельную ловушку? Мы обычные граждане, наши возможности ограничены. Всё, что нам остаётся, – заботиться о собственной безопасности. Разве мы не имеем