Хранитель изумрудной печати - Наталья Николаевна Александрова

отличную стрижку, не утерял былых навыков. Реакция у него была отличная, так что он сразу же оказался за диваном. И выстрелил оттуда, но ни в кого не попал, потому что метил не в рябого, а в неизвестного с пистолетом. Рябой же, не боясь пули, перекатился за диван и ударил Рафика головой. Тот отклониться не сумел, потому что места было мало, а удар так силен, что Рафик осел на пол, но тут же дернулся от пули, попавшей в сердце.

— Хороший выстрел! — не оборачиваясь, сказал рябой. Он отбросил недвижное тело и обернулся. Коренастый лежал на спине, широко открытыми глазами глядя в потолок, вторая пуля поразила его в сердце. — Теперь выходи! — крикнул рябой. — Я хочу видеть твое лицо.

— Ты и так знаешь, кто я такой… — ответил ему негромкий голос.

И в центр помещения вышел высокий мужчина, весь состоящий, казалось, из железных мышц. Скуластое лицо, чуть раскосые глаза, светлая прямая челка, падающая на серые глаза.

— А, это ты… — протянул рябой.

— Ты не очень удивлен, — усмехнулся светловолосый, аккуратно свинчивая глушитель с пистолета и убирая его в карман, — ты ждал помощи.

«Не от тебя», — подумал рябой, он очень не любил этого человека.

Надо сказать, блондин платил ему той же монетой.

— Меня прислал господин Председатель, — заговорил он после некоторого молчания, насмешливо наблюдая, как рябой пытается распутать цепь на ногах и как плохо у него это получается со скованными руками. — Господин Председатель очень недоволен тобой, он дал тебе задание, и ты его не выполнил.

— Я почти достиг цели, — возразил рябой, ощутив, что цепь подается. — Я знаю, у кого находится амулет.

— Ты знал это еще в Италии, — хмыкнул блондин. — Прошло столько времени, но ты ничуть не приблизился к решению проблемы. Ни на шаг.

— Это ты так думаешь.

— Так думает господин Председатель, — холодно проговорил светловолосый, — и он послал меня, чтобы я закончил то дело, что было поручено тебе. У тебя был шанс потрудиться на благо нашего общего дела, ты его упустил, теперь моя очередь. У меня это лучше получится.

— Ну да, — протянул рябой, — ты же родился и вырос в этой стране, только потом пришел к нам…

— Неважно, — перебили его. — Я закончу дело, тебе же надлежит явиться к господину Председателю, он сам скажет тебе, что будет дальше.

Смуглый человек с лицом, похожим на сильно попорченную временем античную маску, вспомнил виллу неподалеку от Неаполя, тенистый сад и каменный грот, неживой равнодушный голос, который разговаривал с ним, и свою помощницу, рухнувшую с резной скамьи на каменные плиты с пулей в затылке, и еле заметно вздохнул. Он знал, чем закончится встреча с господином Председателем, однако ничего не сказал, только деловито распутал цепь и встал, наклонив голову.

— Пусть будет так, — сказал он. — Помоги мне снять наручники, и я расскажу тебе все, что знаю о ключе… Ты ведь понимаешь, как важно расшифровать текст Изумрудной скрижали до того, как звезды расположатся определенным образом?

— Не нужно говорить об этом здесь! — встрепенулся блондин. — Хоть я и очистил это место от его мелких бандитов, — презрительно кивнул он на труп Рафика Самвеловича, — все же не нужно говорить об этом здесь. Я не собираюсь тебя убивать, у меня не было такого приказа.

— Еще бы, в таком случае тебе просто не нужно было ничего делать, этот надутый индюк убил бы меня сам. — Рябой пнул ногой тело и направился в угол, где лежал труп коренастого, обшарил его карманы и перевернул тело так, чтобы оно оказалось ближе к столу, возле которого валялись осколки тонкого костяного фарфора. — А, вот и ключ от наручников! — проговорил обрадованно, вместе с ключом незаметно подхватив самый острый осколок. — Черт… Помоги мне! — он протянул скованные руки.

Блондин усмехнулся и, сунув пистолет в карман, взял ключ. Как только наручники упали с рук рябого, он в ту же секунду вонзил осколок в глаз светловолосому. От неожиданной дикой боли тот взвыл и чуть-чуть промедлил. Этого рябому хватило, чтобы вырвать у него из кармана пистолет и выпустить в него три пули.

Светловолосый упал, тело его дернулось и затихло. Рябой наклонился, внимательно вглядываясь в единственный целый глаз трупа. Все было тщетно, серая радужка подернулась дымкой, ничего не отражая. Без специальной подготовки зеркало мертвеца не работает.

Человек с лицом попорченной временем античной маски вздохнул и выпрямился.

— Вот так, — тихо сказал он, — я это дело начал, я его и закончу. А с господином Председателем разберусь сам. Победителей не судят.

Крадущимися шагами он вышел из цеха. У двери с той стороны валялось тело еще одного охранника. Рябой прошел внутреннее пространство бывшего завода, никого не встретив, свернул не к главному входу, а вбок, поплутал между совсем уж дремучими разрушенными цехами и через пролом в стене вышел в помещение, которое использовалось под гараж. Стояли там несколько машин и один микроавтобус. Мужчина в промасленном комбинезоне копался в моторе джипа, а тот самый смуглый бритый парень, что грозил скормить рябого крысам за убийство брата, сидел, развалившись, на старом сиденье от машины и чистил ножом ногти.

Увидев рябого, он вскочил и схватился за пистолет. Но воспользоваться им не успел, рябой всадил в него пулю и уложил наповал.

— Отправляйся к брату, — прошипел он и заметил краем глаза, как работяга в промасленном комбинезоне крадется к нему с тяжелым гаечным ключом. — Не надо, — серьезно сказал рябой, — не нарывайся. — Механик бросил ключ, руки его тряслись. — В багажник, — велел рябой и указал глазами в какой.

Работяга послушно выполнил команду. Багажник закрылся.

— Ничего, — сказал рябой, — ты умелец, выберешься быстро. Но пока посиди тихо.

Из глубины заводского помещения послышались крики и выстрелы — люди Рафика Самвеловича обнаружили трупы.

Человек с лицом, похожим на попорченную временем античную маску, сел в тот самый внедорожник и выехал из гаража.

Несмотря на безумную усталость, Вера долго не могла заснуть, а когда наконец уснула, ее затянуло в воронку тяжелого странного сна.

Ей снилось, что она идет по длинному мрачному коридору со сводчатым потолком. Идет все быстрее и быстрее, потому что знает, что за ней по пятам гонится кто-то страшный, безжалостный и неумолимый. А коридор вдруг заканчивается глухой кирпичной стеной. Вера понимает, что опасность приближается, и от безысходности начинает колотить кулаками по кирпичам. И стена рушится под ее ударами, а Вера оказывается в просторном музейном холле.

Она видит впереди широкую, изогнутую двойной дугой мраморную лестницу и внезапно осознает, что находится в Эрмитаже перед парадной Иорданской лестницей. Только в