Стормберги - Лиза Марклунд

180 см ростом.

Викинг задумчиво кивнул.

– А моя соседка, бедняга Анна? По ней завели дело?

Новый вздох коллеги.

– Самоубийство.

– Никаких странностей?

Роланд удивленно взглянул на него.

– Почему ты спрашиваешь?

Викинг пожал плечами.

– Я каждый день наблюдал ее из окна в течение тридцати лет. Возникает чувство, что знаешь человека, а вот поди ж ты…

– Судя по всему, она проходила лечение от депрессии, которая в последний год обострилась. Она даже написала прощальное письмо, сам знаешь – «прощай, жестокий мир» и все такое…

Викинг поднялся.

– Ты захочешь заглянуть в коробку или мне поставить ее на место?

– Ты нашел ее в архиве? Нам давно пора его почистить. Если стоматологи с этим справляются, то мы уж тем более…

Взяв коробку, Викинг двинулся к двери.

– Ты сам ничего не узнавал по поводу того мужика в болоте? – спросил у него за спиной Роланд.

Викинг остановился, оглянулся.

– Густав был моим отцом. Другого мне не надо.

Роланд кивнул, опустив глаза. Викинг открыл дверь.

– Осенью у нас появится вакансия в полиции общественного порядка, – произнес Роланд. – С большой уверенностью могу сказать, что ты ее получишь, если решишь на нее подаваться.

– Очень смешно, – ответил Викинг. – Ха-ха.

Он закрыл за собой дверь, спустился по лестнице в подвал мимо рычащего теплогенератора.

Ничто не связывало мужчину в болоте с ночным сторожем в Мессауре.

Как бы то ни было, ключи от полицейского участка и пропуск ему больше не понадобятся.

Выходя, он оставил их на стойке у Карины Бюрстранд.

Они сидели в своей квартире, годы сомкнулись в круг, все вернулось к нулевой отметке. Он взглянул на нее – угловатые плечи, голубые глаза. Когда они были дома одни, она никогда не надевала коричневые линзы – говорила, что от них весь мир кажется темнее. Ее волосы постепенно теряли рыжевато-каштановый цвет, из-под него полосами пробивались светлые пряди. Он поднялся, подошел к ней, потянул ее вверх, заставив встать с кресла. Притянул к себе, ощущая знакомые очертания ее тела, знакомый запах. Закрыл глаза. Нет, он больше никогда ее не отпустит.

Она высвободилась из его объятий.

– Куда мы поедем? – спросил он.

Она положила ладонь ему на щеку. Он почувствовал кожей прикосновение тоненького колечка – на пальце у нее блеснуло золотое обручальное кольцо Карин.

– Я поеду туда, где меня никто не догадается искать. Даже ты.

Обеими руками он взял ее за запястья, притянул к себе. Она, не моргая, смотрела ему в глаза, но он заметил, как у нее на шее пульсирует жилка.

– Я последую за тобой, – проговорил он. – Куда угодно.

Она потрясла головой, глядя в пол.

– Я знаю, что это значит. Потеря. Разлука.

– Мы будем друг у друга.

Она высвободилась.

– Машинки Свена, – сказала она. – Рисунки Эллиота. Шоколадный пирог дома у Маркуса и Юсефин. Стормбергет, Стурфорсен, кафе Хольмдаля.

– О чем ты?

– О тех вещах, которые для тебя много значат.

– Ты, – произнес Викинг. – Только ты.

– Нет, – ответила она.

Он охнул, осознав, что таково ее решение.

– Ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой. Хочешь, чтобы я остался. Предпочитаешь уехать одна.

– Я слишком хорошо знаю, что ты потеряешь.

– Не говори со мной о том, что значит «потерять».

– Я не должна говорить? О потерях? Я, по-твоему, ничего не теряла?

– Не я решил, что тебе надо стать шпиком.

– Шпиком?

– Тебя что, языку толком не научили в разведшколе? Шпик – это крот. Соглядатай. Засланец. Агент.

Она смотрела на него горящими глазами, становясь все более похожей на саму себя, на Хелену.

– Понимаю, что ты испытываешь злость и разочарование.

– Хватит этой психологической болтовни. Ты собираешься снова бросить меня. И детей.

– И опять я это делаю не по собственной воле.

– Дай мне самому принять решение. Я поеду с тобой.

– Викинг, – проговорила она. – Ты возненавидишь меня. Это отнимет у тебя все.

– Ты для меня все.

Она шагнула к нему.

– Нет, – сказала она. – Ты тоже для меня все – и я вынуждена отказаться от тебя.

Резко развернувшись, он вышел из квартиры, спустился на парковку. Сел в машину и поехал через Полберг к охотничьему домику. Долго стоял у водопада, слушая звуки воды, падающей на камни. Думал про Густава и Ларса-

Ивара, про Карин

и Агнес, Турда и Хильму, Эрлинга. В сознании всплыл псалом с похорон Карин.

Минут эпохи, минут поколенья,

Всё исчезнет в свой черëд.

Вечно лишь слово Божьего веленья,

Что душу в небо унесëт[16].

– Матс! Почему ты звонишь с какого-то странного номера?

Викинг направлялся к мясному прилавку в супермаркете, выбирать антрекот на ужин. Вечер примирения со взаимными извинениями. В телефоне шуршало и шумело.

– Я на работе, – сказал Матс.

Викинг замер на месте. На работе. Где-то в Штабе обороны. Матс никогда раньше не звонил оттуда.

– Что случилось? – спросил Викинг.

– Это касается Алисы.

Викинг закрыл глаза. Вот оно.

– Подожди, я выйду отсюда, – сказал он и, оставив тележку, вышел на освещенную солнцем пешеходную улицу. Встал посреди яркого солнечного дня – ясное голубое небо, ослепительные краски осенней листвы, хихикающие девочки-подростки, папы с колясками – такого осеннего дня, когда мир особенно прекрасен.

Он не спросил, как они узнали, Матс все равно бы не ответил.

– Что будет происходить дальше? – спросил он.

– Она должна немедленно вернуться в Стокгольм и ехать дальше. Вам не следует больше видеться.

Викинг не сказал, что решил поехать с ней.

– Я прошу тебя подумать об одной вещи, – сказал Матс.

Викинг посторонился, когда мимо него прошла компания подростков с телефонами наперевес.

– О какой? – спросил он, повернувшись к кирпичному фасаду супермаркета.

– Было бы хорошо, если бы ты завел себе другую женщину.

– Ты о чем?

– Если кто-то начнет искать Владлену Иванову, то к тебе придут к первому.

Да уж, это он понимал.

– Другой идентичности для Алисы у нас нет, – сказал Матс. – Если ты начнешь общаться с другой женщиной, она сможет некоторое время оставаться Алисой.

Викинг выпустил весь воздух из легких.

– То есть, если я заведу себе другую…

– То они, возможно, не будут так тщательно проверять Алису Эрикссон.

Это звучало как попытка выдать желаемое за действительное.

– Ничего, что мы обсуждаем это по телефону?

– Все в порядке, – ответил Матс.

Помехи на линии.

– В «Тиндер» я больше не полезу. Лучше умереть.

– Может быть, это и не потребуется. Кажется, ты общался с парочкой женщин до того, как встретился с Алисой?

Викинг посмотрел на свои руки – узловатые и сухие, стариковские руки.

– С чего ты взял, что они захотят со мной общаться?

– А ты не мог бы спросить их?