Каюта номер 6 - Давид Кон

Пока не могу. Доказательства я найду. Могу вас уверить.

– Как же вы их найдете, майор? – усмехнулась Дана.

Эта усмешка и тон Даны явно не понравился майору. Его голос стал раздраженно-капризным.

– Посторонний человек не может находиться весь день в каюте и не оставить в ней никаких следов. Я осмотрю каюту Джованни Колонны и найду в ней следы пребывания постороннего человека.

– А если не найдете? – Дана вновь не удержалась от усмешки.

– Тогда признаю свою ошибку, – сказал майор. – Но я найду. Можете не сомневаться.

– Желаю успеха. – Дана пожала плечами.

– Спасибо. – Майор Бараш с трудом сдержал готовое прорваться раздражение.

– Не сердитесь, майор! – Дана смело взглянула майору в глаза. – Версии полицейских следователей часто бывают ошибочными.

Майор презрительно скривился.

– Вам не нравится версия, потому что она моя, а не ваша?

– Мне не нравится версия, потому что она не дает ответов на многие возникающие вопросы. И не учитывает многие детали. И события, которые произошли.

– Вроде сбоев в системе управления яхтой и нападения на боцмана?

– Не только. Я, конечно, не специалист по масонам, но я не помню, чтобы их ложи специализировались на организации заказных убийств. Кроме того, предъявление головы убитого в качестве доказательства выполнения задания тоже представляется мне весьма сомнительным. Если бы этот убийца отсек палец, я бы еще согласилась. Но голова…

– Почему же, по вашему мнению, убийца отрубил голову у мертвого тела? – злым голосом спросил майор.

– Не знаю. – Дана пыталась говорить спокойно.

– На лице убитого не было никаких следов, которые убийца хотел бы скрыть.

– Я об этом помню, – все так же спокойно ответила Дана. – Но голова Миши была чем-то опасна для убийцы. Возможно, что-то было во рту убитого.

– Что именно? – скривился майор. – Бриллиант в зубе? Платиновые коронки?

– Нет. – Дана улыбнулась. – Огромный бриллиант утащил бы тело Миши на дно. А тело не утонуло.

– Шутите… – Лицо майора приобрело каменную жесткость. – Конечно, шутите. Потому что серьезно сказать вам нечего. Предложить тоже нечего. Но моя версия вам не нравится.

– Не нравится, – вздохнула Дана.

– Что ж… – Майор оттолкнулся двумя руками от спинки шезлонга и поднялся во весь рост. – В таком случае спокойной ночи, госпожа Шварц.

– Спокойной ночи, господин майор.

Майор Бараш подхватил двумя руками тяжелый дипломат, не глядя на Дану, развернулся и зашагал по палубе. Дана проводила его глазами, пока он не скрылся за поворотом.

36

Оставшись одна, Дана выбралась из шезлонга и подошла к борту. Зачем ей надо было ссориться с майором? Зачем надо было критиковать его версию? Могла бы отделаться какой-нибудь нейтральной фразой. Типа: «Надо обдумать». Или: «Это интересно, но требует доработки». Нет, ей надо было высказать этому кучерявому майору все, что она думает. Потому что она нетерпимая. И в этом корень всех ее проблем.

Дана вздохнула. Да, она нетерпимая. Потому что это дело касается ее лично. Потому что какой-то негодяй убил ее двоюродного брата. Убил Мишу и нанес страшный удар несчастной тете Маше. И она хочет знать, кто этот негодяй.

Она не обманула Лукрецию, сказав, что они с Мишей испытывали друг к другу теплые родственные чувства. Они встречались только на семейных торжествах, изредка перезванивались, но ощущали себя родными людьми, братом и сестрой. Дана вспомнила, как несколько лет назад ей позвонил Миша и огорошил сообщением, что его арестовали по подозрению в краже чужого чека.

– Тебя? – ахнула Дана. – Обвинили в краже чека?

– Представь себе, – усмехнулся Миша. – Трое полицейских ввалились в мой офис и прямо в кабинете надели наручники. При моих заместителях и секретарях. Провели по коридору, спустили на лифте, усадили в машину и привезли в штаб полиции.

Он помолчал и добавил:

– Мне дали возможность сделать один звонок. И я сразу позвонил тебе, сестренка. Если честно, то ситуация представляется безнадежной. Все мои упования только на тебя.

– Прямо так, безнадежной? – удивилась Дана.

– Увы! – буркнул Миша и повесил трубку.

Дана бросила все дела и помчалась в «Русское подворье»[39]. Бледного и растерянного Мишу она нашла в комнате для допросов в отделе по расследованию краж и мошенничеств. Напротив него сидел молодой инспектор в новенькой форме с погонами лейтенанта.

– Ты не поверишь, сестренка. Это просто какое-то сумасшествие, – заявил Миша, когда по требованию Даны их проводили в отдельную комнату и оставили одних. – Они обвиняют меня в том, что я украл чек у какого-то неизвестного мне сотрудника иерусалимского зоопарка библейских животных[40]. После кражи я подписал этот чертов чек своей подписью и расплатился им в магазине «Вина Галилеи». Ты понимаешь?! – Миша возмущенно возносил к потолку палец и говорил все более громко и горячо. – Я украл чек, чтобы заплатить триста шекелей за бутылку вина! Я, владелец компании с оборотом в семьсот миллионов долларов в год!

– Ты знаешь этого человека из зоопарка? – Дана заглянула в материалы дела. – Хаима Гринберга.

– Не знаю. – Миша откинулся на спинку кресла и прижал руки к груди. – Я не знаю никакого Гринберга. Я его никогда не видел и не крал у него чек. Я никогда не был в этом библейском зоопарке.

– Но покупку на триста шекелей в магазине «Вина Галилеи» ты совершал?

– Совершал, – кивнул Миша. – Я ехал к своему бухгалтеру и купил по дороге бутылку вина.

– И заплатил чеком?

– Чеком! – почти выкрикнул Миша. – Я забыл бумажник с кредитной картой на работе. А чековая книжка завалялась в машине. Но это была моя чековая книжка! Понимаешь, моя!

Дана кивнула. Конечно, она верила Мише. И ему вовсе не стоит так нервничать и повышать голос. Хотя причина его нервозности вполне понятна. Не каждый день владельца крупной компании и миллионера арестовывают на глазах коллег по обвинению в мелкой краже и проводят по коридорам в наручниках.

Когда допрос был продолжен, молодой лейтенант положил перед Даной чек банка «Международный кредит», принадлежащий Хаиму Гринбергу. На чеке рукой Миши была написана цифрами и прописью сумма: «300 шекелей», и стояла размашистая, легко узнаваемая Мишина подпись.

– Это ваша подпись? – спросил инспектор.

– Моя, – вздохнул Миша.

– А почерк, которым написана сумма?

– И почерк мой, – упавшим голосом ответил Миша и взглянул на Дану.

– Я уже задавал вам этот вопрос, господин Орлов, – сказал лейтенант строгим и официальным тоном. – Но задам еще раз в присутствии вашего адвоката. Как вы можете объяснить тот факт, что на чеке, принадлежащем Хаиму Гринбергу, стоит ваша подпись и сумма написана вашим почерком?

– Я уже отвечал вам на этот вопрос. – Миша нервно пожал плечами и судорожно вздохнул. – Никак не могу