Пристанище - Мария Орунья

уехала с Питером, с которым познакомилась на химиотерапии.

– Еще бы не помнить. Великолепный Питер, который забил тебе голову всякой чушью.

– Оливер, я говорила тебе, что мы ничего не планировали, так сложилось. Стечение обстоятельств, судьба… не знаю. Возможно, это было предначертано.

– Разумеется, высечено на каменных скрижалях.

– С тобой невозможно разговаривать, у тебя сейчас плохая энергетика. Я понимаю, что тебе больно, потому что мы с твоим братом были парой, но я же пытаюсь тебе объяснить.

– И она еще говорит, что у меня плохая энергетика. – Оливер зло рассмеялся. – Анна, ты так ничего и не поняла. Мне плевать на вас с Гильермо. Вы влюбились? Замечательно. На планете миллионы мужчин, а тебе приспичило выбрать именно его, но, допустим, я могу это принять. Но я не прощу, что два года вы не подавали признаков жизни. Я не о ваших отношениях. Ты хотя бы можешь понять, как измучились наши родители? А каково было мне? – Оливер почти кричал.

Майкл шагнул к нему. Анна уставилась в пол. Оливер жестом показал, что все в порядке. Майкл отступил.

– Объясни, зачем он отправился в Индию? Из-за тебя?

Лицо Анны исказилось.

– Нет. Он собирался участвовать в проекте по установке солнечных микросетей в Дхарнаи, на юге Патны, где я жила. Он приехал меня навестить, и тогда… в общем, тогда все и началось между нами. Он сотрудничал с моим фондом и с другими, в том числе с индийскими, штаб-квартиры которых в Непале. Мы вместе путешествовали по Индии и соседним странам.

– Так вот почему у меня не получалось выйти на непальские организации. – Оливер повернулся к Майклу: – Он сотрудничал с индийскими! – Лицо его напряглось. – Погоди, Майкл, а ты как об этом узнал? Ты поэтому весь день ходишь как в воду опущенный?

Майкл кивнул:

– Я рассматривал карту Непала, а когда увеличил изображение, до меня дошло, что от Патны до Катманду совсем недалеко. Мне показалось, что совпадение странное, Анна живет так близко от места, где в последний раз видели твоего брата. Мир огромен, а они фактически в двух шагах друг от друга. Ну я и устроил Анне настоящий допрос…

Оливер снова развернулся к Анне:

– Значит, Гильермо совершенно случайно из всех возможных проектов выбрал именно тот, что в Патне, где ты жила. И ты рассчитываешь, что я тебе поверю?

– Я только хотела сказать тебе правду и очистить карму.

– Очистить карму? Вот так просто? Сначала причиняешь боль людям, а потом думаешь, что можешь им все рассказать и они тебя тут же простят? Зашибись у тебя религия.

– Оливер, я нравилась твоему брату уже давно, еще когда лежала в больнице, но из уважения к тебе он никогда не пытался…

– Прости, ты сказала “из уважения”? Из уважения? Серьезно? Какое там уважение, он просто боялся ссориться со мной. Я любил тебя, но смог бы пережить. Собственно, так и сделал, когда ты меня бросила. Но я не готов простить Гильермо такое отношение к родителям.

– Я хотела тебе во всем признаться и просила его хотя бы сообщить родителям, что с ним все в порядке, но он уверял, что вы привыкли к его долгим исчезновениям.

– Разумеется, мы вовсе не привыкли. В последний раз он где-то пропадал девять месяцев, а потом объявился в Стирлинге как ни в чем не бывало, а за это время у родителей чуть не случился инфаркт. Думаю, для тебя это не новости?

– Да, поэтому я настаивала. Но он твердил, что если ты узнаешь про нас, то будет плохо, он не хотел причинять тебе боль.

– Какая трогательная забота. Благодаря его деликатности мать умерла, так и не узнав, где ее старший сын. Теперь-то я понимаю, почему он меня избегал. Не только из-за своего посттравматического стрессового расстройства, а потому что собирался закрутить роман с моей невестой.

– Мне ужасно жаль, Оливер, – прошептала Анна.

Казалось, она готова вот-вот разрыдаться, но на Оливера это никакого впечатления не произвело.

– Даже не пытайся, Анна, не выжимай слезу. Ты еще не все рассказала. Что вы делали в тот год, что провели вместе?

Она тут же взяла себя в руки, взгляд стал сосредоточенным.

– Работали. Много работали. Мы с Гильермо изменили свои жизни, перестали плыть по течению…

– В отличие от других, да?

– Я не это хотела сказать.

– Но ты так думаешь.

Анна молча смотрела на него.

Оливер поднялся и подошел к окну. Волны ласкали песок Ракушечного пляжа, и эта идиллическая картина резко контрастировала с тем, что творилось в его душе. Оливер так злился на брата, что почти перестал беспокоиться за него. Но сейчас тревога снова всколыхнулась. Где же, черт возьми, Гильермо может быть?

– Почему вы расстались? – спросил он, не поворачиваясь к Анне.

Она тяжело вздохнула:

– Мы отдалились друг от друга. Не совпали во взглядах на некоторые вещи. Просто чувства ушли, вот и все.

– Чувства ушли, – повторил Оливер, – вот и все. Небольшое приключение, за время которого вы успели причинить столько боли. Надеюсь, оно хоть того стоило.

В библиотеке воцарилась тишина. Оливер наконец развернулся и посмотрел на Анну:

– Куда он отправился? Скажи мне правду.

Она опустила глаза, словно маленькая девочка, которую застали за чем-то запретным.

– Не знаю. Твой брат не в себе, Оливер. Временами он чудесный человек, сыплет идеями, готов всем помогать. Но когда он выходит из себя, то становится просто бешеным. По ночам его мучили ужасные кошмары. А если он даже притворялся спокойным, я видела, что внутри у него сидит дикий зверь.

– Потому что он болен, Анна. Но если весь день спасаешь мир, то можешь забыть про таблетки.

– Я не знала, что он должен принимать лекарства. У него часто менялось настроение. Незадолго до того, как мы расстались, он собирался связаться с непальскими организациями, занимающимися источниками возобновляемой энергии. Еще он подумывал побывать у тибетских монахов.

– Он теперь тоже заделался буддистом? – Оливер скептически скривился.

– Он был серьезно настроен. Но однажды утром он исчез. Просто собрал свои вещи и ушел не попрощавшись.

– Вот как? – подал голос Майкл. – Опять исчез? И ты не пробовала его искать?

– Искать того, кто не хочет, чтобы его нашли? По-моему, плохая идея. Возможно, вам сложно это понять, потому что вы находитесь в плену западных установок, но для нас была важна свобода. Мы состояли в открытых отношениях и не собирались отчитываться друг перед другом.

Оливер взорвался:

– Да ты совсем рехнулась, Анна! Вы себя особенными возомнили?

– Нет, Оливер. Мы несем ответственность перед природой и миром. Если бы ты проделал тот духовный путь, какой проделала я, то смог бы тоже освободиться от