Кто в списке у судьи? - Джон Гришэм

у вашего подозреваемого с терпением?

– С этим у него все просто отлично, – ответил Даррен.

– Мы подозреваем, что он активен уже более двадцати лет, – добавила Лейси.

– Активен?..

– Да. Вероятно, кроме Верно и Данвуди, есть и другие.

Полицейским пришлось запить услышанное кофе.

– У него нашлись бы деньги на такую операцию? – спросил Непьер.

Лейси и Даррен утвердительно кивнули.

– Думаю, за продолжительное время он мог бы позволить себе поработать со всеми десятью пальцами, – сказала Лейси.

– Вот это прилежание! – покачал головой Блэк.

– Он очень прилежный, решительный и умный.

Еще кофе, продолжение раздумий. Неужели у них наконец прорыв после стольких неудач?

– Тогда непонятно, – сказал шериф, – почему было не утопить телефоны в озере или в речке, если он такой хитрец? Зачем выпендриваться и бросать их в почтовый ящик, надписав адрес моей дочери? Он ведь знал, что мы их отследим и найдем в считаные часы. Дело было в пятницу. Два смартфона никак не могли остаться не найденными до понедельника.

– Не уверена, что мы когда-нибудь полностью поймем ход его мыслей, – вздохнула Лейси.

– По-моему, он сильно сглупил.

– Он допускает ошибки. Майк Данвуди чуть было его не поймал. Позже, когда он бросал в ящик смартфоны, у почты заметили его пикап. А еще у него соскользнула или порвалась перчатка, и теперь у нас есть его отпечаток.

– Да, есть, – кивнул шериф. – Следующий вопрос – что с ним делать. Очевидно же, что теперь нужно добыть отпечатки вашего подозреваемого. Если совпадут, дело сдвинется с мертвой точки.

– Каковы шансы раздобыть его отпечатки? – спросил Непьер.

Лейси покосилась на Даррена, тот покачал головой – мол, откуда ему знать?

– Ордер на обыск? – предположил шериф.

– На каком основании? – возразила Лейси. – Пока что нет достаточно веских улик. Наш подозреваемый – судья, знаток как криминалистики, так и уголовного судопроизводства. Убедить другого судью выдать ордер было бы невозможно.

– Коллеги будут его покрывать?

– Нет, просто потребуют больше доказательств, чем мы можем сейчас предъявить.

– Вы назовете нам его имя?

– Еще нет. Уже скоро, но не сейчас.

Шериф Блэк, сложив руки на груди, уставился на нее. Непьер с огорченным видом отвернулся.

– Мы одна команда, поверьте, – сказала Лейси.

Полицейские из последних сил сохраняли хладнокровие, но было видно, как им это нелегко дается.

– Боюсь, я вас не понимаю, – все же выдавил Непьер.

Лейси улыбнулась:

– Послушайте, у нас есть осведомитель, источник, человек, первым сообщивший об этом деле. Этот человек знает гораздо больше, чем мы, и уже много лет живет в постоянном страхе. Мы ему пообещали действовать определенным образом. Это все, что я сейчас могу сказать. Мы вынуждены проявлять крайнюю осторожность.

– И что же нам теперь делать? – осведомился шериф Блэк.

– Ждать. Мы завершим расследование и снова с вами встретимся.

– Не будем ходить вокруг да около. У вас есть серьезный подозреваемый в двойном убийстве, хотя вы признаете, что не расследуете убийств. Этот подозреваемый – действующий флоридский судья, совершивший и другие преступления. Все так?

– Да, так, но пока я бы не называла его «серьезным подозреваемым». До сегодняшнего дня у нас не было улик, говорящих о его причастности к какому-либо преступлению. Остается шанс, джентльмены, что мы ошиблись с подозреваемым. Вдруг фрагмент отпечатка большого пальца не даст совпадения?

– Так давайте узнаем!

– Узнаем, но не прямо сейчас.

Встреча завершилась вялыми рукопожатиями и натянутыми улыбками.

Лейтенант Охлер из полиции штата Флорида позвонил и сообщил ожидаемую новость: изучение конверта не дало ничего интересного. Два отпечатка, снятых с него, принадлежали человеку, ежедневно, примерно в полдень, разносившему почту.

Глава 29

К четвергу Бэнник устал от добрых пожеланий, письменных и устных, от выражения тревоги за его здоровье. Он дождался полудня, когда появлялся почтальон, надел перчатки и достал почту. В ней оказался очередной простой конверт с новым стихотворением внутри:

Привет из могилы,

Здесь сырость, смрад и холод,

Не проникает свет

Сюда, где страх и стоны

И где спасенья нет.

Кто обделен отвагой,

Того удел – душить,

Но трусу и безумцу

Не стоит дальше жить.

Тебе, тупой ублюдок,

Я выступил судьей,

Еще тогда предвидя

Конец бесславный твой.

«Теперь она пишет про своего папашу», – сказал себе судья, глядя на листок, лежавший на кухонном столе.

Сумка стояла собранная. Он поехал в Пенсаколу, в торговый центр, и остановился перед тренажерным залом. Отперев свое Логово, положил последнее письмо в папку, немного прибрался, проверил камеры и записи на них. Убедившись, что его убежище в полной безопасности, он уехал в аэропорт и там три часа ждал рейса в Даллас, где позже сделал пересадку и уже в темноте приземлился в Санта-Фе. Авиабилеты, автомобиль и отель он заказывал на свое настоящее имя и оплачивал собственной кредитной картой.

Ужин Бэнник заказал в номер. Сначала он пробовал смотреть по телевизору бейсбол, потом уделил часок порноканалу. После этого он уснул и встал по будильнику в два часа ночи. Приняв душ и таблетку амфетамина, сложил в маленькую спортивную сумку инструменты и покинул отель. До Хьюстона было пятнадцать часов езды.

В девять часов по восточному времени он позвонил Диане Занг и сообщил, что находится в онкологической клинике в Санта-Фе. Сказал, что чувствует себя прилично и морально готов начать борьбу с болезнью. Он говорил бодро и даже пообещал вернуться в зал судебных заседаний до того, как по нему успеют соскучиться. Диана выдала в ответ поток обычных сочувственных фраз и сказала, что за него все волнуются. Он в который раз объяснил, что одной из причин лечения в удаленной клинике служит его нежелание устраивать суету. Его ждет долгий одинокий путь, который он должен пройти самостоятельно. В конце разговора его секретарша не смогла сдержать слез.

Какая преданная женщина!

Он выключил смартфон и вынул из него аккумулятор.

На заре он остановился на площадке отдыха под Эль-Пасо и сменил на машине номера. Теперь он управлял четырехдверным автомобилем «Киа», зарегистрированным на несуществующего техасца. Ехал осторожно, поставив круиз-контроль строго на требуемый лимит скорости, с соблюдением всех правил. Штраф за превышение скорости или, не дай бог, авария – и весь замысел сорвется. Бэнник вел машину, как всегда, в низко надвинутой бейсболке, не снимая темных очков. Бензин и еду покупал на действующую кредитку, заведенную на один из своих псевдонимов. Ежемесячные сводки о движении средств посылались на абонентский почтовый ящик в Дестине.

Он редко слушал музыку и аудиокниги, а неумолкающую болтовню по радио вообще не выносил. Одиночество в поездке он использовал для планирования следующего шага. Он обожал мелкие детали, плетение интриги, варианты «что, если…». Он