Кубок королевы Розамунды - Наталья Николаевна Александрова

вообще… — вдруг на губах Вячеслава мелькнула странная ухмылка. — Но вообще, при чем тут я?

— А кто же это на фотографии?

— Это ваши дела с Андреем Сергеевичем. Вы и разбирайтесь. Меня это не касается.

Видно было, что он трусит. От этого и нагличает. Что ж, нужно ему объяснить.

— Вот как? — протянула Марианна. — А вот тут ты, дружочек, ошибаешься. Здорово ошибаешься! Тебя это касается в гораздо большей степени, чем меня!

— Почему это?

— А вот подумай. Своими мозгами, если они у тебя имеются. Если Андрей… Сергеевич увидит эти снимки — с тобой он разделается на раз. Ты его знаешь — он человек мстительный. Самое главное — он не терпит, когда покушаются на святое, на его собственность. А меня он считает своей собственностью. Он тебя уничтожит, уволит без выходного пособия и все сделает, чтобы тебя не взяли ни в одну приличную фирму. Тебе повезет, если удастся устроиться чернорабочим на стройку!

Марианна выдохнула, набрала полную грудь воздуха и продолжила:

— И этим он, наверное, не удовлетворится. Он наймет пару крепких ребят, которые подкараулят тебя в темном углу — да хоть на этой же парковке — и переломают тебе руки и ноги. Убить, может, и не убьют, но могут повредить что-нибудь… жизненно важное. Как тебе нравится такая перспектива?

Вячеслав открыл рот и глотал воздух, как рыба, выброшенная на берег, не сразу, но до него дошло очевидное.

Марианна удовлетворенно улыбнулась и продолжила:

— А я… я особенно ничем и не рискую. В случае серьезного скандала я могу нанять адвоката и потребовать развода. Развод для меня — отличный выход, удачный развод — это вообще мечта всякой богатой женщины, это даже лучше, чем удачный брак. Правда, без удачного брака удачный развод не получится, но это так, к слову. А вот для моего мужа развод — это ужасный удар, потому что при разводе я его оберу до нитки, отниму половину всего имущества, а главное — половину фирмы… это ему небось в страшных снах снится!

Марианна с удовольствием наблюдала за лицом Вячеслава, на котором ужас сменялся растерянностью и снова ужасом.

Наконец он полностью осознал все свои безрадостные перспективы и проговорил тихим отчаявшимся голосом:

— Что же делать?

— Вот это уже правильный вопрос. А что мы можем сделать? Только то, чего от нас хотят. Но для начала ты должен усвоить, что твоя, как говорится, жизнь и судьба полностью зависит от того, как ты поступишь. Если вздумаешь устраивать художественную самодеятельность — тебя ждет то, что я обрисовала. И даже хуже. Уяснил?

— Ну да…

Марианна наблюдала за ним, чуть прищурившись. Куда девался лощеный, ухоженный красавчик? Теперь Вячеслав посерел, выцвел и поблек и даже стал сутулиться, и модный пиджак свисал с него некрасивыми складками.

— Так что запоминай, что ты должен сделать, — Марианна взяла нарочно самый деловой тон. — Знаешь, кто такой Перегуд?

— Понятия не имею, — поспешно ответил он, и Марианна тут же поняла, что он врет.

— Слушай, ты меня не зли! — возмутилась она. — Перегуд Олег Викторович, очень крупный бизнесмен, ведет какие-то дела с Мамаевым. Так вот, нужно выяснить, какие дела.

— Да как же я выясню? — Вячеслав даже замахал руками. — Кто мне скажет? Я — обычный рядовой сотрудник фирмы. К таким серьезным вопросам меня не подпускают…

— Ты мне лапшу-то на уши не вешай, — ласково проговорила Марианна. — Ты думаешь, никто не знает, что доверенная помощница моего мужа Антонина Павловна — твоя родная тетка? И что это она тебя в фирму пристроила на хорошую должность и приличную зарплату? Опекает тебя тетушка, один ты у нее, своих деток нет. А уж она-то полностью в курсе всех дел в фирме, и самых секретных тоже.

Все эти сведения Гусев без труда почерпнул из рассказа той самой девицы с крысиным носом — менеджера Олеси, когда познакомился с ней, вроде бы случайно, и пригласил в кафе. Спрашивать он умел и слушать тоже, так что Олеся выболтала ему все сплетни и за это получила вполне приличный ужин с вином и десертом. И до дому новый знакомый довез, и телефон свой оставил, только потом оказалось, что такого номера не существует.

— Так что привлеки свою тетю, — посоветовала Марианна Вячеславу. — Муж мой до того к ней привык, что и не замечает ее. А она, конечно, кремень-баба, но для тебя расстарается. Но лучше выяснить все как бы случайно, чтобы она не догадалась. Все запомнил?

— Слушайте, вы меня за дурака держите? — Вячеслав заговорил тверже. — Что, я не понимаю, что это не кому-то там, а вам лично нужно? А что, если я к Андрею Сергеевичу пойду? И все ему расскажу?

— И фотки покажешь? — усмехнулась Марианна. — Думала я, что ты умнее…

Хотя на самом деле она так не думала.

До Вячеслава наконец дошло, что выхода у него нет, и он согласился прощупать свою тетку. Сказал, что знает, как на нее воздействовать. И глазами загадочно блеснул.

Условились встретиться завтра, но Вячеслав позвонил утром и вызвал Марианну на встречу. А там сообщил, что Мамаев выполняет для Перегуда кое-какие секретные дела. В частности — передает деньги очень крупным и влиятельным людям.

Перегуд сам не хочет светиться, а Мамаев по сравнению с ним такая мелкая сошка, что на него никто и не подумает. И Антонина Павловна совершенно случайно услышала время и место ближайшей такой операции. Как раз сегодня Андрей Сергеевич из командировки вернется — и сразу приступит к делу. С собой он берет только Дронова, полностью ему доверяет.

— Ну, если соврал… — зловеще начала Марианна.

— Да я!

— Свободен! — отмахнулась Марианна, звоня Гусеву.

— Вы понимаете, что просите невозможного? — возмутился Гусев. — Одно дело — собрать сведения, сделать снимки, и совсем другое — вмешаться в дела очень опасных людей. Это чревато.

— Я знаю, все знаю, но… из-за этих двоих умер мой отец! А перед этим они лишили его всего! И мой муж теперь хочет убить и меня! Мне просто не к кому больше обратиться!

— Ну хорошо, я помогу вам, — сказал Гусев после продолжительного молчания. — И знаете почему? Потому что в этом деле фигурируют еще два убийства. И никто этого даже не заметил, просто закрыли дела — и все. Артем Петров и его невеста Маша. Жили ребята спокойно, работали, жениться собирались, а им вот такое. Ни в чем не виноваты, а никто и не вспомнит про них. А ведь и так парню досталось — в детдоме-то… И теперь что хочешь делай —