Загоняя овец - Михаил Григорьевич Теверовский

Воспоминание о том, как мать ударила отца по щеке, встаёт у него перед глазами, и он утвердительно кивает.

– Ты молодец, правда. Возьми ещё вот эту конфетку.

Она протягивает ему уже ярко-зелёный леденец, который манит его ещё сильнее. Он берёт его и сжимает в кулачке – не хочет разворачивать при ней, стесняется.

– Вот умница. А что по поводу алкоголя? Твой отец пьёт? Выпивает?

Он вспоминает, как мама несколько раз ругала отца за то, что он, по её мнению, слишком много пьёт. И что слово «алкоголь» иногда фигурировало в их ссорах, особенно по пятницам, когда отец возвращался домой после «очередных посиделок с друзьями», как говорила его мама. Хотя отец всегда отвечал ей, что хотя бы раз в месяц он имеет право встретиться с коллегами в баре. Но он хочет помочь этому непонятному ему «суду», а главное – тётеньке, которая так добра с ним. И он вновь кивает головой.

Ещё через какое-то время в комнату врывается его мама. Она грубо хватает его за руку и говорит, что им пора идти. Петляя по коридорам, так что у него начинают болеть ножки – ему приходится постоянно бежать, так как иначе ему очень больно, – мама непрерывно тянет его за руку; не сбавляя шага, они наконец выходят на улицу. На лестнице стоит отец. Увидев их, он направляется прямо к ним.

– Что ты наделала?! – кричит он матери.

Но она, гордо подняв голову, молча проходит мимо, даже не посмотрев в его сторону.

– Я же согласился на алименты, не подавал никаких заявлений на их снижение, как мы договаривались! Зачем ты выставляла меня психопатом и алкоголиком?!

Мама тащит его по ступенькам вниз. Ему становится страшно, он совершенно не понимает, что происходит, но в этот момент ему хочется вырваться и побежать к папе, броситься к нему на руки. У края тротуара мама сигнализирует такси.

– Почему ты такая стерва? Чем тебе было бы плохо, если бы я мог видеться со своим сыном?! А?

Он начинает тихонько похныкивать, отчего мать резко дёргает его и приказывает ему взять себя в руки. Отец беспомощно стоит в стороне, в полной растерянности – он не знает, как докричаться до своей бывшей жены.

– Я буду подавать апелляции, слышишь? Я это так просто не оставлю, – сжав кулаки, обещает он. – Сынок, всё будет хорошо, слышишь? Папа тебя не бросит вот так…

Подъезжает такси, и она, открыв дверцу, подтолкнув его, заставляет усесться на заднее сидение. После чего садится рядом.

– Я тебя просила не подавать на развод. Нет, я умоляла тебя! Ты сделал свой выбор, – торжествующим голосом произносит она и захлопывает дверцу машины.

Такси отъезжает, с каждой секундой увеличивая расстояние между ними и отцом, смотрящим вслед уезжающей машине. Он не знал, взобравшись коленями на сидение и неотрывно смотря в заднее стекло такси, что видит своего отца в последний раз.

Часть IV

Последний штрих

Всё закончилось: страхи и грёзы,

Ожидание новых чудес,

Только с ядом безумия слёзы

В ад рассудок сгоняют с небес.

Е. Г. Теверовская

Два убийства есть… Уже, казалось бы, так много! Но почему проходит максимум неделя и все почти что забывают? Почему им так плевать на то, что происходит не с ними? Он лихорадочно бросался из угла в угол своей комнаты. Когда он только придумал всё это, то был уверен, что будет блистать. Что журналисты будут в каждом интервью, в каждой статье обсуждать его свершения. Но почему всё идёт не по его сюжету? Неужели, когда он раскроет себя, то всем станет плевать на него через какое-то совсем короткое время? Нет, ни в коем случае… он не должен допустить этого. Симфония, что он пишет, должна греметь ещё долго, даже после его смерти. Что же придумать? Что сделать такого, чтобы уже никто и никогда не забыл его имени? Чтобы только при воспоминании о нём и его истории людей охватывал ужас? Что ж, у него была одна идея. Придётся поднять ставки. Он бросился на кровать, мучимый терзающими его идеями и, на удивление для самого себя, – какими-то остатками совести. Что-то внутри него противилось его новой идее. Да, это будет больно для него… Даже больнее, чем тогда, в первый раз…

Но нужно сначала ещё одно простое убийство, последний штрих перед самыми громкими аккордами. А потом он претворит в жизнь и эту идею. Идею, которая приведёт его к Олимпу славы в анналах истории. Он улыбнулся. Что ж, игра продолжается и её кульминация всё ближе…

Глава 1

пятница, 13 июня 2014 года

Роунс стоял в магазине детских игрушек перед длинным стеллажом, уходившим куда-то вглубь магазина, снизу доверху заваленного куклами всех видов и размеров. Прошло уже минут двадцать с тех пор, как он зашёл в этот треклятый магазин. Какую куклу выбрать для девочки, которой исполняется семь лет? Или что вообще выбрать? Рик просто понятия не имел. Собственно, ещё и поэтому он всегда мечтал о сыне – не футбольный мяч, так солдатики, ну а если не солдатики, то, может быть, машинки? Всё понятно и логично. Но что же для девочки? Это если ещё не забывать о том, что ему нужно придумать небольшой презент для её младшей сестры, чтобы она не думала, что о ней все позабыли уже до её дня рождения. Но ведь нужно ещё и не обидеть именинницу, поэтому подарки должны быть и разные, и одинаковые одновременно. От всех этих мыслей Рик подумал, что у него сейчас взорвётся голова. На месте преступлений он чувствовал себя более уверенно, чем в этот момент.

В конце концов он вышел из магазина, держа подмышкой куклу ростом с ребёнка и точно такую же куколку по виду, но размером с ладонь. Ну а на именины младшей племянницы он сделает наоборот – и всё будет шикарно. Радуясь своему, как он был уверен, гениальному решению, Роунс забросил покупки на заднее сидение и направил машину к дому Элис. Тот был украшен различными ленточками и огромной вывеской над входом, нарисованной, видимо, Элис и разукрашенной Рози: «Одной из Хадсонов 7 лет!»

– Почему она оставила себе нормальную фамилию, а дочери теперь будут жить с этой абсолютно дурацкой? – выругался вполголоса Рик, глуша машину.

В доме играла