Между добром и злом. 6 том - Кирико Кири

— Но наша оплата… — неуверенно пробормотал кузнец.

Тот вздохнул, полез в кошелёк и достал им несколько серебряных монет.

— Теперь оставьте нас. И вы тоже! — поднял он голос, бросив взгляд на секретаршу.

— Но это вам не принадлежит… — неуверенно попыталась она протестовать.

— Теперь это принадлежит империи. Не вынуждайте меня повторять.

Повторять она не заставила. Помялась на месте и вышла в предбанник, прикрыв за собой дверь. Теперь они были одни. И Дайлин уже лазила в сейфе, с трудом отогнув перекошенную и заклинившую дверцу сейфа.

— Ну что там, есть что-нибудь? — склонились они над девушкой.

— Сейчас… —­ Дайлин вытащила документы. — Так, какие-то бумаги…

— Дай-ка, — взял их Цертеньхоф. Немного полистал их и положил на стол. — Это комиссионные посредникам, приказы, счета, какие-то пригласительные… Есть что-то ещё?

— Да, какие-то заявления… — она полистала записки перед глазами. — Это заявления об увольнении по здоровью. Три… пять… семь… девять. Девять заявлений на увольнение по здоровью. За два года.

— Я даже догадываюсь, откуда, — взял у неё из рук заявления Кондрат.

— Ядовитая руда?

— Не она, а железная руда, которую добывали там. После долгого контакта железная руда тоже становится отравленной, и все, кто с ней работает, так или иначе получают свою дозу. А потом…

А потом это проявляется. Интересно, как много заболело людей за это время? То, что видел Кондрат, были набрались за два последних года. Не так уж и много, учитывая риски, но в таком деле мало жертв не бывает, а становится их обычно со временем только больше. Металл переплавили, отправили куда-нибудь, и там он продолжит травить людей в округе. Медленно и долго, сжигая здоровье людей, маскируясь под какие-нибудь другие болезни и симптомы.

— Хочешь сказать, что весь металл, который добывался в шахте, отравлен? — уточнил Цертеньхоф.

— Скорее всего, — кивнул Кондрат, отложив заявления.

— И он впитал весь яд той руды и будет травить других людей?

— Именно.

— Это дерьмовые новости, Кондрат… — пробормотал он.

— Вряд ли весь металл, который поставлял этот завод, будет отравлен, так как поставки были из разных шахт, но то, что часть будет ядовита, это наверняка, в зависимости от доли, — он бросил взгляд на Дайлин. — Там есть ещё что-нибудь?

— Ага! — кивнула она, улыбнувшись. — Смотри какая прелесть!

И помимо каких-то бумаг она вытащила небольшой камушек на верёвочке. Обычный отполированный камень с какими-то краплениями, которые сеткой покрывали его, словно паутинка. И Кондрат не понял, чего примечательного нашла в нём Дайлин, что вызвало у неё восторг.

— И? — озвучил Цертеньхоф его мысль.

— Смотрите! — улыбнулась она и сжала камушек в домик из ладошек, оставив небольшую щель меж пальцев. — Он светится голубоватым светом! Необычно, да?

И Кондрат похолодел. Много ли камней светятся? Да, наверное, есть такие, типа флуоресцентные, однако какой камень может светиться у человека, который разрабатывал урановую шахту? Любому человеку придёт на ум только одно.

Шагнув к Дайлин с таким видом, что она шарахнулась назад, Кондрат ударом выбил камень из её ладоней. Тот улетел в самый дальний угол комнаты и остался лежать там, в тени действительно будто испуская лёгкое свечение.

— Кондрат, ты чего? — пискнула она.

Видимо, ещё была свежа помять об «уроках» от Кондрата, и сейчас Дайлин выглядела так, будто не знала, что делать, драться или убегать. Она была словно ребёнок, который силился понять, это шутка или его будут бить.

— Это и есть та ядовитая руда, — произнёс Кондрат, глядя на камень в углу комнаты. — Поэтому он светится.

— Ты говорил, что они не испускают видимых лучей, — заметил Цертеньхоф, но теперь уже с опаской глядя на жутковатое украшение в углу, будто то действительно было проклято.

— Иногда могут.

Что это? Уран? Плутоний? Радий? Что там ещё радиоактивное есть? Кондрат был далёк как от химии, так и от физики, и от геологии, но он точно помнил, что некоторые радиоактивные минералы могут светиться и более того, не обязательно зелёным, как все привыкли. Поэтому не сложно сложить шахту, где повышена радиация, людей, которые от неё умирают, и вот этот подарок в сейфе, который…

Кто знает, как долго он там пролежал и потравил людей?

— Уведи Дайлин, — произнёс Кондрат, не сводя глаз с камушка в углу. — Уведи её отсюда, пусть полностью помоется, выпьет водки, а одежду выбросит, после чего возвращайся ко мне.

— А ты? — спросил Цертеньхоф.

— Надо посмотреть документы и избавиться от этого подарка, — ответил он.

Цертеньхоф спорить не стал, подтолкнул Дайлин к выходу, оставив Кондрата одного. Она ещё пыталась спорить, но одного взгляда Кондрата хватило, чтобы убедить её уйти. Не место было Дайлин здесь. В принципе, никому здесь не стоило находиться, однако кому-то придётся сейчас решать эту проблему, и пусть будет лучше они, старые пни, отжившие своё, чем молодая девушка, у которой даже ещё детей не было.

От камня и тем более сейфа с документами придётся избавиться, и это надо будет кому-нибудь сделать. Конечно, от дома, по крайней мере, той части, где сейф контактировал с ним тоже бы неплохо избавиться, но он не представлял, каким образом это сделать. Но перед тем, как приступить к ликвидации последствий, Кондрат решил всё же ещё раз осмотреть содержимое, хуже уже не станет, — станет, естественно, но сделать это надо было.

Комиссионные посредникам — здесь вопросов не было. Это были документы на оплату и то, кто, сколько и кому должен. Счета, приказы о производстве, документы на обновление оборудования — всё не вызывало интереса, как и заявления об увольнении по здоровью.

Но вот пригласительный билет всё-таки вызвал определённый интерес. По факту, это было какое-то приглашение на банкет, и взгляд бы не зацепился за неё, не в списке фамилий люди, которые занимали в городе не последнюю очередь: мэр города, глава отдела стражей и ещё двое человек, чьи фамилии Кондрату были не знакомы.

Да, ему говорили, что Жангерфер имели хороших знакомых в этом городе, и что удивительного, что они решили сходить на банкет, посвящённый только им четверым в довольно роскошном ресторане по меркам этого города? Ничего за исключением того, что это было за неделю до пожара, в котором погибла семья.

А почему Кондрат об этом не знал? Почему