Проклятие стеклянного сада - Наталья Николаевна Александрова

Власов сидел в машине, поглядывая на часы.

Прошло уже полчаса, как его бестолковые подчиненные вошли в подъезд, а от них до сих пор не было ни слуху ни духу. Он вспомнил, как бездарно те действовали до сих пор, и решил, что нужно самому вмешаться в события. Известно же, что если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо – делай его сам.

Власов без проблем открыл кодовый замок, вошел в подъезд и прислушался. Снизу, из подвала, доносилось громкое пыхтение, словно там возилось какое-то большое животное. Сверху раздавались приглушенные голоса и звуки ударов.

Власов стал подниматься по лестнице. На четвертом этаже он увидел открытую дверь. В прихожей стоял долговязый, с задумчивым видом счищая с воротника вермишель.

– Где? – лаконично осведомился Власов.

– Там! – так же лаконично ответил ему бандит, мотнув головой в сторону комнаты.

На пороге комнаты застыла Елена, прижимая к груди дочь. За ее спиной с ошалелым лицом поднимался с пола второй боевик – тот, что пониже и посмышленее.

Власов вытащил из-за пазухи электрошокер и шагнул к Елене.

Елена быстро взглянула на него и проскочила на кухню. Низкорослый бандит окончательно пришел в себя и ринулся за ней. Елена сделала обманный манёвр, передала девочку тёте Соне и вытолкнула их на лестницу, сама же повернулась к бандитам, готовая противостоять любым превосходящим силам.

Долговязый, желая искупить свои прежние неудачи, бросился ей навстречу, но зацепился ногой за вешалку и растянулся на пороге. Елена перешагнула через него и налетела на коротышку, ударила его в солнечное сплетение, затем в шею…

Тот покачнулся, но устоял на ногах.

И в это время Власов, который оказался за спиной Елены, поднес к ее шее шокер и нажал на кнопку. Высоковольтный разряд ударил в шею. Елена без сознания упала на пол.

Власов перевел дыхание. Правило «хочешь хорошо сделать дело – делай его сам» сработало и на этот раз.

– Поднимите! – скомандовал он своей бестолковой парочке.

Долговязый бросился исполнять приказ, но, как всегда, начал не с того конца и только с помощью напарника поднял Елену и потащил ее к выходу из квартиры.

Вытащив на лестничную площадку неподвижное тело, он вдруг вспомнил о дочери Елены.

Тётя Соня, оказавшись на лестничной площадке с плачущей Катей на руках, поняла, что в своем возрасте, да еще с таким грузом, не сможет далеко убежать. Нужно было искать другой путь спасения. Она позвонила в квартиру напротив. За дверью раздался хриплый лай, потом прозвучал такой же хриплый голос:

– Кто это там?

– Откройте, пожалуйста! – взмолилась Софья Андреевна. – К нам вломились бандиты!

Тут напуганная Катя зарыдала в голос, и дверь открылась.

Высокая, очень худая женщина средних лет с гладко зачесанными темными волосами и удивительно прямой спиной, выдающей бывшую балерину, держала в тонких пальцах янтарный мундштук с дымящейся сигаретой и с удивлением смотрела на незваных гостей. У ее ног сидел большой старый ротвейлер и хрипло, простуженно лаял.

– Уймись, Ромуальд! – прикрикнула на него хозяйка. – Веди себя прилично при посторонних! – Она впустила перепуганную женщину, закрыла дверь на все замки и повернулась к Софье Андреевне: – Я вас знаю. Вы недавно сняли квартиру напротив. Так что у вас случилось?

– А вы не могли бы погасить свою сигарету? Девочка табачный дым плохо переносит…

Действительно, Катя закашлялась.

– Ох, извините! – Хозяйка дома погасила сигарету в фарфоровой пепельнице. – Понимаете, я бывшая балерина, а в балете сплошные ограничения. Есть, что хочешь, нельзя, пить нельзя, курить и то нельзя… Так что, когда вышла на пенсию, решила ни в чем себе не отказывать. Кстати, мы не познакомились. Настасья Филипповна. Мои родители были большими поклонниками Достоевского.

– Софья Андреевна! – представилась в ответ тётя Соня. – Мои родители, должно быть, предпочитали Толстого.

Власов посмотрел на дверь соседней квартиры и приказал долговязому:

– Проверь эту квартиру. Я думаю, тётка с девочкой там. Потом догонишь нас.

И они с коротышкой потащили Елену вниз по лестнице.

Оставшись перед дверью, долговязый задумался. Обычно он был на подхвате у своего более способного напарника. Тот решал за него все сложные вопросы, выбирал линию поведения и брал на себя общее руководство. Вот что делать сейчас – позвонить или попытаться вскрыть дверь? И кто там находится, за этой дверью? Водопроводчик говорил, что в этой квартире живет старая артистка со своим Ромуальдом, наверное, таким же стариком. Так что опасности никто из них не представляет.

Долговязый бандит еще немного подумал и достал из кармана складной нож. Нож был такой же, как у напарника. Он вообще старался во всем ему подражать. Долговязый одно за другим перебрал лезвия ножа и выбрал одно, на его взгляд самое подходящее. Этим лезвием он попытался открыть замок, как ключом. У его напарника это как-то получилось, но у него самого ничего не вышло. В результате безуспешных попыток он только сломал хрупкое лезвие. Чертыхнувшись, он выдвинул другое лезвие и хотел еще раз попытать удачу, но тут из-за двери донесся низкий, хриплый лай, который потом перешел в глухое грозное рычание.

Бандит в испуге попятился. Он вспомнил свое столкновение с кровожадным питбулем, покосился на перебинтованную руку и сделал еще один маленький шажок назад. Тут, правда, он подумал о строгом шефе, который приказал ему разобраться с обитателями этой квартиры, и о напарнике, перед которым ему будет мучительно стыдно.

Но рычание за дверью стало еще страшнее, а потом раздался еще один кошмарный звук – скрежет собачьих когтей, скребущих хлипкую квартирную дверь. Долговязый представил, как дверь распахивается, не выдержав мощного напора, и клыкастое, брызжущее слюной чудовище вырывается на свободу, чтобы растерзать его, разорвать в клочки…

– Мама! – вскрикнул он тонким дрожащим голосом и покатился вниз по лестнице.

Старый ротвейлер Ромуальд еще раз рыкнул, ноги его подогнулись, он сполз на коврик перед дверью и задремал. Ему снилась чудесная, огромная мозговая кость. Костей он давно уже не мог грызть по причине старости и плохих зубов, но мечтать-то ведь не вредно…

– Вон к тому дому! – Маша указала водителю на одну из типовых хрущёвских пятиэтажек, стоявших в ряд. – Только близко подъезжать не надо.

– То близко, то не близко… – заворчал водитель. – То надо, то не надо… Не поймешь вас… – Он ворчал всю дорогу после того, как Милена велела ему выключить музыку.

В это время дверь подъезда распахнулась, и из нее вышли двое мужчин подозрительного вида, волоча молодую женщину, безвольно перебирающую ногами.

– Надо же, как набралась! – осудил водитель. – Наши женщины так не пьют… Вы меня,