Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

Леонид уже встал к плите, доверив Кире лишь чистку овощей. Они говорили о Верочке, о ее муже и о родительской квартире в Минске (при этом муж живописал красивый вид из окна, лучший в стране ботанический сад, до которого рукой подать, и очень приличных сердечных соседей). Она слушала, изредка задавая вопросы, исключительно для того, чтобы не обидеть Леонида невниманием, и понимала, что никогда, совсем никогда не уедет из своего родного города. И не потому, что такая уж патриотка, а из-за страха оставить что имеет. Стены, в которых прожита жизнь, уголок на кухне – исповедальню для Елены Борской, да и саму подругу. А еще крохотный сквер через дорогу, песчаный пляж вдоль реки, недавно отремонтированную набережную, городской парк с вековыми дубами… можно было бы перечислять дальше, но как сказать Леониду? Вместе им быть только здесь, это ведь и его город, он здесь родился!

– Ты меня не слушаешь, Кирочка. Ладно, давай пока оставим тему переезда, вижу, не ко времени я затеял этот разговор.

– Прости, Леня.

– Не извиняйся, ты права. Мне показалось там, у Елены, что ты хотела обсудить что-то без нее?

– Да… Я никогда тебя не спрашивала, но как и когда ты подружился с Борским?

– Это совсем просто, Кирочка, он учился с Виктором в одной группе. Я часто бывал с братом у Игоря в общежитии. Честно говоря, по просьбе мамы присматривал за Витей. Но вот в тот день, на даче, меня не было… – Леонид повернулся к ней.

– Леня! Мы договорились не касаться… смотри, у тебя картошка сгорит! – отвлекла она его.

– Хорошо-хорошо. Почему ты спросила о нем?

– То, что Борский – убийца, мы обсуждать не станем. Скажи, он изменял Елене?

– С женщиной?! То есть, конечно… зачем тебе это? – на какое-то время растерялся муж, насторожив этим Киру Владимировну. – Впрочем, сейчас смысла скрывать уже нет. Да, я знаю об одном адюльтере точно. Но отношения были непродолжительными, так как и он, и эта женщина были не свободны.

– Он любил ее? Доверял? А когда они встречались? – взволновалась Кира Владимировна, почувствовав, что ее догадки могут оказаться верными.

– Где-то в девяностых… – задумался Леонид. – Не скажу, когда роман начался, но расстались они зимой девяносто четвертого, перед Новым годом.

– Это точно?

– Точнее некуда, Кирочка, потому что я очень хорошо знал его любовницу. Это – бывшая сокурсница Игоря, которая после окончания университета удачно по тем временам вышла замуж.

– Почему они расстались?

– Потому что Ольга с мужем в конце декабря девяносто четвертого эмигрировали в Германию. Но почему ты расспрашиваешь? Или… ты думаешь, ценности Игорь отдал Ольге?! Нет… зачем? Хотя он безумно ее любил со студенческой скамьи… невероятно…

– Согласись, что это объясняет исчезновение фамильных ценностей Вальтеров. Борский не отдал их моему мужу, но облагодетельствовал любовницу. Логично? – усмехнулась Кира Владимировна.

– Да, конечно… Хотя и глупо с его стороны. Наверняка Ольга с мужем увезли украшения с собой. Или, что вероятнее, продали здесь. Только теперь об этом не узнать. Ольга, конечно, будет молчать.

– Я правильно понимаю, что ты с ней можешь связаться? Как?

– Очень просто, у нее открытый профиль в «Одноклассниках», я у нее в друзьях. Кирочка, ты уверена, что нужно ворошить эту историю? Ничего доказать будет невозможно. Тогда зачем?

– Ты прав, Леня, незачем. Считай, ты просто удовлетворил мое любопытство. Как там наша картошечка? Готова?

– Накрывай на стол, любимая, – улыбнулся Леонид.

Кира Владимировна кивнула и подумала, что вновь у нее от подруги появилась тайна – докладывать ей о давних похождениях Борского она не собиралась.

Глава 22

Отпустив Лафаров, Казаринов уходить из лобби не спешил. Подозрение, что мать и сын разыграли перед ним тщательно отрепетированный спектакль, переросло в уверенность. Пожалуй, лишь один момент не был ими согласован – Арман действительно не был в курсе, что развод Филиппа и Полины отложен. Пусть на время и по причине, которую озвучила Казаринову Полина – спешное решение об эмиграции.

Странно выглядело лишь одно обстоятельство: если Филипп решился на такой шаг из-за любовницы, то почему именно сейчас? Ведь встречаются они уже много лет. По крайней мере, как понял Саша – три года точно.

Знает ли мать истинную причину желания эмигрировать Филиппа или тот лишь поставил ее в известность, что собирается это сделать? Саша понимал, что честного ответа мадам Лафар на этот вопрос вряд ли стоит ожидать: если повод серьезный (например, если предположить получение еще какого-то значительного наследства от русского предка, умершего не так давно), то она эту тему будет всячески обходить.

И эту, почти фантастическую, версию нужно как-то проверить. Чтобы потом не думалось.

«Полина должна бы знать историю рода Лафаров, а как иначе? Почти двадцать лет в браке!» – подумал Саша и тут же позвонил ей на мобильный.

Полина на его просьбу спуститься в холл ответила согласием.

Уже через несколько минут он увидел, как к нему идут двое: она сама и ее дочь. Еще раз отметив их поразительное сходство, он жестом пригласил их присесть на диван напротив.

– Вы допрашивали Армана и бабушку? Я видела вас, когда вы к ним шли. Ну и как вам общение с Луизой? – насмешливо спросила Соланж. – Я вам тоже нужна или только мама? Мне остаться?

– Соланж, прекрати, – одернула дочь Полина. – Александр, о чем ты хотел поговорить?

– Как раз о вашей свекрови, – ответил Казаринов и посмотрел на смутившуюся девушку. – Соланж, бабушка твоя очень осторожна в словах. Спасибо, что ты рассказала о встрече с дядей. Эта история с картиной еще требует проверки, – спокойно отреагировал Казаринов на ее насмешливый тон. – Если ты останешься, лишней не будешь. У меня к вам обеим один вопрос – что вам известно о жизни родителей мужа?

– А что в ней такого интересного для следствия? – удивилась Полина. – Отец и мать Филиппа и Армана Луиза Бонье и Серж Лафар оба из потомственных виноградарей, выросли в своих поместьях в Провансе. Поженились в зрелом возрасте, Луизе было уже тридцать, когда она родила первого сына. Года не прошло, как муж увлекся другой женщиной и оставил жену с младенцем.

– Они развелись?

– Официально – нет. Но Луиза с ребенком вернулась к матери, ее отец к тому времени уже умер. А через два года муж приехал за ней, семья вновь перебралась в поместье Лафаров. Потом родился Арман. А еще через год отец