Бич - Александр Джафарович Чернов

Жорик посмотрел на очкарика недоверчиво:

— Так что же ты мне сразу не сказал о подруге, а морочил голову с банком?

Анатолий повеселел, очевидно, надеясь на скорое разрешение недоразумения.

— Ну, во-первых, я женат, с какой стати я первому встречному о своих делах рассказывать буду. Во-вторых, ты пришел в мастерскую агрессивно настроенным, вел себя неадекватно, наехал на меня. Я почему-то решил, что ты и есть убийца, испугался и поднял переполох. Но ты сам виноват. Пришел бы с миром, все как следует объяснил, тогда и мне не пришлось бы тебя обманывать. Ну так пойдешь со мной или нет? — Коченков из кожи вон лез, чтобы выказать Жорику расположение.

Привольнов все еще хмурился:

— Погоди. Вначале расскажи об этой женщине и о своем визите к ней. Когда пришел, когда ушел, что делали?

— А… понимаю, — тоном заговорщика сказал Коченков. — Ты хочешь очную ставку провести, как в полиции. Я понимаю, да… Наталья — молодая женщина двадцати семи лет. Была замужем, да неудачно. Детей нет. Живет одна в двухкомнатной квартире, бывший муж оставил. Познакомился я с Натальей примерно год назад. С тех пор и встречаемся. Я делаю ей иногда подарки, подкидываю деньги, а она взамен дарит мне любовь. Такое положение дел нас обоих устраивает. Во вторник я пришел к ней после работы около шести часов вечера, — бойко говорил Коченков. — С пустыми руками я к Наталье не хожу. Принес хороших конфет, бутылочку вина, дорогие сигареты, ну там бананы, маслины и прочее. Встретила меня Наталья как обычно, это значит, не проявляя особых эмоций. У нее подруга ее была, Лена. Мы посидели на кухне, немного выпили, закусили. Я в тот день без машины был, потому позволил себе несколько рюмочек вина. Потом Лена ушла. Мы остались вдвоем. Посмотрели телик, показывали… Что же показывали… — вспоминал очкарик, закатив глаза. — Ах да, показывали фильм по роману какой-то писательницы детективов. Телик мы вырубили и занялись тем, за чем я, собственно говоря, и пришел к Наташе, — сексом. Ушел я от Савченко часов в одиннадцать вечера.

Коченков закончил речь. Привольнов некоторое время, раздумывая, молчал. По его лицу нельзя было понять, верил ли он Анатолию или нет. Наконец Жорик изрек:

— Ладно, поехали к твоей подруге, узнаем, что к чему.

Анатолий медлить не стал. Быстро завел двигатель и развернул машину. Ехали всего пару минут. Скатившись с горки к одиноко торчавшей у дороги среди домиков частного сектора десятиэтажке, Анатолий притормозил. Здание было новеньким, за ним воздвигалась еще одна коробка. Возможно, скоро дома частного сектора снесут и вместо них появится новый жилой массив.

Вылезая из автомобиля, Жорик предупредил Коченкова:

— Только смотри, Анатолий, не шали. Попробуешь выкинуть какой-нибудь фортель — сбежать от меня, снова поднять бучу или что-то в этом роде, — я расценю твое поведение как нежелание предоставить алиби, а следовательно, буду считать тебя виновным. И уж тогда, поверь мне, я с тебя шкуру спущу.

Захлопнув дверцу автомобиля, Коченков с готовностью откликнулся:

— Согласен. Но только и ты пообещай мне, что если Наталья подтвердит мое алиби, то ты оставишь меня в покое и я никогда в жизни больше не увижу твою физиономию.

— Идет, — хмыкнул Жорик.

Негромко переговариваясь, мужчины пересекли площадку перед домом и вошли в подъезд. Хотя десятиэтажка и казалась с виду новенькой, подъезд уже был изрядно обшарпан. Когда поднимались в лифте, Коченков спросил:

— Как тебя представить Наташе? Я даже имени твоего не знаю.

— Другом своим назови. Жориком Привольновым.

Коченков поправил очки и покачал головой:

— Другом не пойдет. С какой стати друг будет допрашивать любовницу друга? Давай я тебя лучше следователем представлю. Тогда будет все логично, и Наталья охотнее станет отвечать на твои вопросы.

Предложение было дельным, но Жорик заколебался:

— А если удостоверение попросит, что тогда?

— Не попросит! — Коченков сделал жест уверенного в своих словах человека. — Ты же со мной придешь. Я тебя официально представлю.

Привольнов сдался:

— Ладно, поступай как знаешь.

— Отчество твое как?

— Константинович, — буркнул Привольнов.

На десятом этаже лифт поджидала девушка с громадным псом. Опасливо поглядывая на питомца девушки, мужчины обошли собаку и направились к квартире Натальи Савченко.

Двери открыла высокая, стройная молодая женщина с пепельными волосами. У нее была пористая кожа лица, заостренный нос, большие подслеповатые глаза, которые она слегка щурила. Все — и величавая осанка, и гордо посаженная голова, и грациозные жесты — говорило о том, что перед вами породистая, прекрасно знающая себе цену женщина. Савченко гостя ждала. На ней было вечернее платье, изящные туфли.

— Здравствуй, Наташка! — заворковал очкарик и отдал молодой женщине коробку конфет, шампанское же продолжал держать в руках. — Ты извини, я не один. Разреши представить тебе — следователь прокуратуры Георгий Константинович Привольнов.

Амплуа следователя было для Жорика непривычным, и он, слегка смущаясь, проговорил:

— Можно просто Георгий.

Ухоженные брови Натальи приподнялись. Она вопросительно взглянула на Анатолия.

— Что-то случилось? — Голос у нее был низким, с властными нотками. В дуэте с Коченковым она явно привыкла играть первую скрипку.

Анатолий залебезил:

— Да нет, все в порядке. Простая формальность. — Он улыбнулся: — Может, впустишь нас в дом? Там я все объясню.

— Да, пожалуйста, проходите, — молодая женщина шире открыла дверь и отступила.

Мужчины вошли в коридор, а затем — в гостиную. Бывший муж оставил Савченко неплохо обставленную квартиру с хорошим ремонтом. Наверное, в качестве отступного отдал. Мягкая мебель, телевизор были хорошего качества; потолок с подсветкой; на полу толстый ковер; на окнах дорогие портьеры. Сквозь дверь в углу просматривался кусочек устроенной в лоджии оранжереи. Привольнова хозяйка усадила в кресло, сама вместе с Анатолием устроилась на диване.

— Понимаешь, Наташенька, — заговорил Коченков, всем своим видом давая понять, что не следует относиться к визиту следователя уж очень серьезно. — Помнишь, я тебе рассказывал, что одного из мастеров моей мастерской убили?

Савченко сказала, что отлично помнит.

— Так вот, — продолжил Анатолий, поправив на журнальном столике салфетку. — Идет следствие, и, разумеется, по этому делу полиция и прокуратура проводят определенную