Убийство в подарок - Карен Дюкесс

– Очень смешно, – отвечаю я. Она прекрасно знает: меня будет физически мучить мысль, что я отвалила кучу денег за место в носовой части самолета, который доставит меня в пункт назначения ровно в то же время, что и людей в хвосте. Но идея оплатить поездку баллами радует: все равно что задаром.

– А как же салон? – возражаю я. Не помню, когда в последний раз оставляла работу дольше чем на неделю. – Весной от клиентов отбою нет.

– Я тут справлюсь, – обещает Ким. – Да и что ты теряешь? Возможность пообщаться с очередной теткой, которая переберет тридцать разных оправ, поинтересуется твоим мнением о каждой, а в итоге выберет первую из предложенных?

Она права. Дело поставлено на поток. Ким легко справится.

– Я и за домом твоим присмотрю, – добавляет она. – Цветочки полью.

– У меня нет цветов.

– Принесу свои.

Я открываю настольный календарь и перелистываю страницы до 21 мая.

– На той неделе нам привезут новые витрины.

– И я точно знаю, куда их установить, – парирует Ким.

– А как же мистер Гроуберг? Он рассчитывает на мои наваристые супчики.

Подруга складывает руки на груди и кивает.

– Знаю-знаю: больше всего он любит чечевичную похлебку.

– Но без лука. От него старика пучит.

– Принято.

– И еще ему надо напоминать покормить рыбок. А то он иногда забывает.

– Рыбки тоже будут сыты. – Теперь Ким улыбается, потирая ладони. – Браво. Я знала, что ты решишься!

Часть II

Убийственная неделя

Глава четвертая

Три месяца спустя, конец мая, суббота

Мне не удается заснуть ни в самолете, ни в поезде из Лондона, но, усевшись в такси, которое обещает мне первый вид на Пик, я невольно клюю носом. Когда шофер произносит: «Приехали, милочка», я, очнувшись от дремотной одури, оторопело озираюсь. По пути я не разглядела ровным счетом ничего ни вдоль дороги, ни в деревне, где мне предстоит провести следующую неделю. Машина стоит на крутой, мощенной булыжником улице перед коваными воротами, ведущими не к отдельному коттеджу с соломенной крышей, как я представляла, а к ряду примыкающих друг к другу двухэтажных каменных домиков с небольшим садом перед каждым. Знак возле первого гласит «Коттедж “Глициния”», хотя тут и в помине нет длинных кистей густого лавандового цвета, которые, как я воображала, должна окутывать дом с таким названием. Только островки лиловых ирисов на клумбах. Я расплачиваюсь и выхожу из машины.

Когда я отпираю ворота, надеясь, что прибыла первой, голос сверху произносит:

– Доброго утречка, красотка.

Высунувшийся в створчатое окно мужчина притрагивается к воображаемой шляпе. Я не ожидала, что соседом будет англичанин. Только бы он не оказался актером, уже в образе. Я еще даже душ не приняла и кофе не выпила. Мозгу, который все еще находится где‐то над Атлантикой, пытаясь осмыслить эту авантюру, нужно догнать тело здесь, в зазеркалье.

– Впрочем, я ошибся, – говорит незнакомец, выставив палец, словно проверяет, есть ли ветер. – Утро уступило место полуденному солнцу, а мы знаем, кому оно подходит: бешеным собакам и англичанам!

Или бешеным англичанам. Я интересуюсь, отперта ли дверь, хотя входить мне не больно‐то охота. Такси, однако, уже уехало.

– Подожди, сейчас спущусь, – говорит мужчина, теперь со стопроцентным американским акцентом.

Я направляюсь к дому; колесики чемодана прыгают по мощенной камнем дорожке. Дверь распахивается. У мужчины из окна, которому на вид лет сорок, по-мальчишески яркие рыжие волосы, а щеки усыпаны веснушками. Он невероятно высокий и нескладный.

– Я Уайетт Грин. – Он пожимает мне руку и переносит чемодан через порог, постоянно украдкой заглядывая мне за спину, словно осматривает периметр в поисках угрозы. – Входи, но будь начеку, – шепчет он. – Среди нас убийца.

– Разве игра начинается не завтра?

Уайетт пожимает плечами.

– Чтоб я знал. – Он потирает глаза. – Извини. Я с ног валюсь после смены часовых поясов, а от усталости у меня происходит сдвиг по фазе. Обожаю своего друга, но это был самый бредовый подарок от него. Даже не верится, что я согласился.

– Тогда нас уже двое таких. – Я представляюсь и вхожу в гостиную, чтобы слегка отдалиться от будущего соседа, напоминающего ходячую жердь. При росте метр семьдесят восемь мне нечасто приходится смотреть на людей снизу вверх.

Уайетт обещает показать мне дом.

Общая гостиная выглядит сдержанно, без салфеточек и вышивки в рамках на стенах, чего я опасалась. Вокруг дровяной печи кожаные диваны и плюшевое кресло. Жилое пространство открывается в солнечную кухню с лимонно-желтыми шкафами и открытыми стеллажами для посуды. На подоконнике над раковиной – ваза с подсолнухами размером с блин.

– Все необходимое здесь, – говорит Уайетт. – Френч-пресс и вроде как неплохой кофе, в холодильнике бутылка шампанского, хорошее оливковое масло. В этом шкафу прячутся стиральная машина и сушилка, и то и другое размером для гардероба Барби.

– Маленькая страна, маленькие бытовые приборы?

– Пожалуй. Хорошо хоть, ванна не меньше американской. Пойдем, покажу.

Я поднимаюсь следом за ним по лестнице. Ванная комната ослепительна, вся в белоснежной плитке и со сверкающими аксессуарами. Сама ванна даже слишком длинная и глубокая. Надеюсь, горячей воды хватит, чтобы ее наполнить. В каждой из трех спален стоит кровать королевского размера, хотя здесь, вероятно, их так не называют. Уайетт занял самую маленькую комнату, выходящую во двор. Это благородно, учитывая, что он прибыл первым. Я ступаю в одну из передних комнат, чистую и белую, со скромной обстановкой, толстым одеялом и четырьмя пухлыми подушками. Помимо кровати, здесь только небольшой комод и туалетный столик с зеркалом. Я подхожу к створчатым окнам, которые открываются наружу и смотрят на деревню: с этого холма видны шиферные крыши и узкие, мощенные камнем улочки. Над домами возвышается шпиль церкви, через каменные ограды перевешиваются грозди сирени, а бархатно-зеленые холмы в отдалении усеяны, как я догадываюсь, овцами. Зрелище очаровательное, тихое и успокаивающее. Безмятежность нарушается только дробным перестуком, напоминающим цоканье лошадей. И действительно, две женщины, вероятно мать и дочь, движутся по улице верхом на лоснящихся гнедых лошадях, помахивающих хвостами. Наездницы следуют прямо мимо коттеджа – спины прямые, локти прижаты к бокам, – щебеча по пути, словно заняты самым обычным делом на свете.

Опершись о косяк, Уайетт признается, что рад оказаться не единственным одиночкой, который подписался на участие в игре.

– Ну, то есть я не то чтобы одинок, но и не то чтобы осуждаю холостяков. Просто сюда я приехал один. Как я уже говорил, эта поездка была гениальной идеей моего друга.

– Потому что ты любишь детективы? – интересуюсь я.

– Наверно. Ну, то есть я действительно люблю детективы. В последний год смотрел