Сергей Трахименок - Уехать в Париж

У магазина в ожидании, когда собутыльник принесет выпить, стоял третий бывший каскадер Юрась.

Собутыльник, наконец, появился и почему-то потащил Юрася в сквер, что находился рядом с магазином.

Там он заговорщицки оглянулся, вытащил руку из кармана, в которой было несколько смятых «зайчиков».

— Ну и че? — спросил его Юрась.

— Дык это. не хватило.

— Как не хватило, вчера хватало.

— Дык это. инфляция.

Молодой парень шел мимо них. Видя «соображающих» мужиков, обошел их стороной. Но остановился, узнав Юрася.

— Вы Юрась? — произнес он.

— Ну. — не слишком любезно ответил каскадер.

— Вы снимались в.

— Ну.

Молодой человек смотрел на Юрася, словно сомневаясь, что это он.

— Он, он, — затараторил собутыльник, раньше Юрася понимая, что с этого гуся-поклонника можно слупить несколько десятков рублей. — Где он только не снимался. Слушай, мужик, он тебе автограф, а ты это, нам. у нас совсем немного на бутылку не хватает.

— Нет проблем, — ответил парень и вытащил кошелек.

— Все, кина не будет, — произнес Юрась, осмыслив ситуацию, — я за бутылку автографы не даю.

— Ты че, Юрась, — бросился к нему собутыльник, — он со всей душой, а ты его обидеть хочешь. Да и не за бутылку, за деньги.

Неожиданно для всех из-за кустов появляется еще один мужик в сильном подпитии.

— Че выеживаешься, — деловито говорит он Юрасю, — дай парню автограф, будет на что похмелиться.

— Пошел ты, — отвечает Юрась и пытается уйти.

Но мужик настроен серьезно. Он заслоняет путь бывшему каскадеру. Однако просчитался. Юрась ударил его подъемом стопы под колено, «сложил» на землю и продолжил свой путь.

— Да ты не обращай на него внимания, — суетился вокруг парня собутыльник, — ты деньги мне дай, а я его не обижу, все будет, как у корешей.

Парень дает собутыльнику деньги. Тот бросается к магазину.

Салон самолета. В одном из кресел сидит Елена.

Рядом средних лет мужчина, пытающийся заговорить с ней по-французски.

Елена, занятая своими мыслями, не отвечает.

— Мадам ничего не желает, — спросила стюардесса, толкая впереди себя тележку с напитками.

— Нет, — ответила Елена по-русски.

— Дак ты русская, — произнес мужчина, — бери, все это входит в стоимость билета. Я, когда первый раз летел, не знал этого. Ты первый раз летишь?

— Второй, — ответила Елена.

— А. — разочарованно произнес сосед по креслу и обратился к стюардессе, — а мне виски и пепси.

Пока сосед манипулировал с напитками, смешивая их в разных пропорциях, повторяя время от времени, что все это вставляет не хуже экстэзи, Елена закрыла глаза и предалась мыслям о том, как она будет выручать Павла.

«Может быть, сразу поехать в милицию?»

Но она и до отъезда в Париж плохо ориентировалась в иерархии государственных органов и не могла отличить милицию от суда, а суд от прокуратуры. Что было говорить о сегодняшнем времени. Ведь она уехала в Париж в девяносто втором, в момент разрухи и утраты всех ориентиров.

— А в Париже ты была по туру? — спросил ее сосед, расправившись, наконец, с напитками.

— Я там живу.

— И давно?

— Давно.

— Тогда тебе нужно пройти курс адаптации к нашей действительности.

— Обойдусь, — ответила Елена так, чтобы у собеседника пропало желание продолжать разговор.

Но собеседник даже не почувствовал этого.

— Не обойдешься, — сказал он, — ты даже представить себе не можешь, что произошло здесь, после распада СССР. Это другая страна. Точнее другие страны. Здесь другие люди и другие отношения между ними.

— Но рождаются они также как и в советское время? — зло спросила Елена.

— Рождаются также, — заржал мужчина, — но это единственное, что осталось прежним.

В аэропорту Елена взяла такси и поехала в город. На бульваре Шевченко она попросила остановиться и до нужного дома пошла пешком, хотя с тяжелой сумкой это было неудобно.

«А вдруг действительно мне нужна адаптация к жизни в Минске?»

Елена внимательно смотрела на встречных прохожих, не столько оценивая их, сколько наблюдая за реакцией на себя.

Но прохожие были заняты своими делами, своими мыслями и не обращали на Елену внимания. Это ее успокоило.

Она поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру, в надежде, что сын окажется дома, а все предыдущее было лишь дурацкой шуткой. Но на звонок никто не ответил. Тогда Елена позвонила в квартиру напротив.

Дверь открыла баба Валя, впрочем, бабой ее звал Павел, а для Елены она была тетей Валей.

Тетя Валя, увидев Елену, всплеснула руками и стала плакать, заплакала и Елена.

— А я теперь каждый день квартиру открываю, — говорила она причитая, цветы поливаю, и все жду, может объявится. ты надолго? Давай я тебя покормлю.

Отказавшись от завтрака, Елена взяла ключи и открыла дверь в квартире Павла. Впрочем, это была ее квартира, в которой она оставила сына три года назад, уехав в Париж.

В квартире было чисто, видимо, тетя Валя кроме поливки цветов сделала уборку.

Елена переоделась, перекусила йогуртом и стала ждать звонка.

В самом начале назначенного времени телефон зазвонил.

Елена сняла трубку.

— Как долетели? — спросил мужской голос.

— У вас уже не принято здороваться?

— Принято, принято, — пошел на попятную голос.

— Где мой сын?

— Я же сказал, что он в безопасности. Впрочем, вы сами можете убедиться в этом.

— Как?

— Спуститесь к почтовому ящику, возьмите послание от него. А потом мы продолжим наш разговор.

Елена спустилась на первый этаж, открыла почтовый ящик, там действительно лежал конверт. Она взяла его и поднялась на третий этаж в свою квартиру.

Елена еще не дочитала письмо до конца, как вновь зазвонил телефон.

— Как видите, мы держим свое слово, — сообщил ей тот же голос. — Что вы решили?

— У меня нет таких денег.

— Сейчас у вас их действительно нет, но их нужно достать. Я думаю, сутки- другие вам хватит, чтобы что-то придумать, связаться с вашим мужем.

— У мужа тоже нет таких денег.

— Елена, не знаю как вас по батюшке, этого не может быть, для иностранца это небольшая сумма.

— Это не так, просто у вас сложился миф о том, что все иностранцы либо миллионеры, либо безработные, на самом же деле.

— Ну, ну, не надо так горячиться. Вспомните шпионский фильм «Семнадцать мгновений весны». Там одна очаровательная блондинка по имени Барбара говорит радистке Кэт: «У вашего шефа нет запасного передатчика». Так вот я говорю вам, что у вашего мужа. Короче ваш муж достаточно состоятельный человек, чтобы помочь вам выручить из беды вашего сына.

— Хорошо, я попытаюсь что-нибудь предпринять.

— Попытайтесь, но все о чем мы говорили, должно остаться между нами. Я думаю, это-то вы хоть понимаете?

— А-а, так вы не всемогущи, вы боитесь.

— Елена, мне нечего бояться, бояться нужно вам и вашему сыну. Понятно?

— Да.

— Вот и отлично, я позвоню вам завтра в это же время.

Минск. Кабинет следователя Ходкевича.

Ходкевич только что закончил говорить по телефону, как вдруг раздался осторожный стук в дверь. Стук был очень робкий, так никогда не стучит человек, вызванный к следователю повесткой, так мог стучать только человек, который сомневается в правильности принятого им решения пойти к следователю.

Ходкевич поморщился, из этого следовало, что сейчас в кабинет войдет тот, кого он не планировал принимать. А значит, он потеряет время на пустые разговоры или не нужные консультации.

— Входите, входите, — произнес Ходкевич и замер на полуслове, потому что в кабинет к нему вошла Елена Потапова.

— Здравствуйте, — произнесла Елена, — меня послали к вам.

— Очень хорошо, что послали, — нашелся Ходкевич.

— Я вчера прилетела из Франции. — продолжала Елена.

— Позвольте ваши документы, — сказал следователь.

Елена протянула ему паспорт.

— Боже мой, — сказал Ходкевич, — а я думаю, почему мне кажется, что где-то уже видел вас. Вы играли в «Черном аисте», «Звезде Полынь», а потом неожиданно куда-то исчезли. Так?

— Так. Но я хочу.

— Кстати, как вы оказались в Париже? Вас перестали снимать, и вы получили статус преследуемой режимом?

— Нет, — едва сдерживаясь, ответила Елена. — Электронная сваха нашла мне там мужа.

— Везет же людям, — произнес следователь. — Моя жена всю жизнь мечтала побывать в Париже.

— Я тоже, — сказала Елена, — и как видите, мое желание сбылось. Возможно, оно сбудется и у вашей жены. Но мы сейчас в Минске, и я хочу заявить о том, что у меня пропал сын, и меня шантажируют.

— Хорошо, — сказал следователь, продолжая изучать паспорт Елены, — а вы гражданка Беларуси?