Королевский аркан - Елена Ивановна Михалкова

Это замечание Никита комментировать не стал. Его не оставлял образ корабля, к которому прицепился Игнатов. И еще он подозревал, что эта женщина не говорит и половины того, что знает.

– Лейла Фархадовна…

– Да просто Лейла!

– Лейла, вам что-то говорит имя Ольги Воденниковой?

Рука ее замерла, не донеся до губ сигарету.

– Меня об этом уже спрашивали. Ее убили в тот же день, что и Борю.

– Вы были с ней знакомы?

Лейла широко усмехнулась:

– Ну еще бы! Я даже одно время подозревала, что она любовница Борькина. Ничего хорошего мне это не сулило.

– Подождите, – ухватился Никита за эту ниточку, – вы же сказали, что его любовницы вас не беспокоили?

Она наконец затянулась, не сводя с него темных, как перезрелые сливы, глаз.

– Ольга шла по другой категории. Слава богу, она была алкоголичкой. Если бы не пила, невероятных дел могла бы наворотить. Ты ее видел? Она в пятьдесят выглядела младше, чем другие в тридцать. Без всякой пластики и прочей ерунды, чем женщины балуются.

– Вы с ней давно познакомились?

– На отборочных турах, когда мы только из Таганрога с ним приехали. А что ты так смотришь? Да, он со мной приехал, и если бы не я, вернулся бы к себе в Таганрог и до сих пор там куковал. Я его всему учила: что говорить, как посмотреть… Хорошо хоть он не идиот был, схватывал легко. Эх, мне бы хоть половину его фактуры – я бы развернулась! А когда Боря основное схватил, дальше стало легче. Он уже сам понял, чего от него ждут.

– А чего от него ждали? – осторожно спросил Никита.

– Ну, ты его в шоу-то видел? Он играл мужика от сохи, который аж дымится от силушки, во всех смыслах. «Пробудился могучий Урал», – такой у него был слоган.

– Таганрог – это не Урал, – сказал Никита.

– По легенде, которую ему телевизионщики придумали, Борис родился и вырос в Кургане. Переехал в Москву, но вернулся на родину, потому что в нем всколыхнулась память предков и он вспомнил Курганскую слободу, которая еще при царе была… Ты не смотрел, что ли, первый сезон? – неожиданно рассердилась она.

– Ни одного, – покаялся Никита.

– Как же ты убийцу человека ищешь, а чем он занимался, не знаешь толком? Воденникова на отборочных турах запоминалась. Веселая, легкая… Болтает одни пустяки, то хохочет, то слезы льет, но всегда вокруг нее народ кучкуется. Она бы и выиграть могла, если бы за пьянку не выбыла, – задумчиво сказала Лейла. – И Бориса бы обставила по очкам. Наше счастье, что она была девка бездумная, я б даже сказала, безмозглая. Не было в ней этого понимания, как в Борисе: за какой локомотив цепляться. Мы с ней даже несколько раз выпивали, но потом я сама отстранилась и Боре шепнула, чтобы он с Воденниковой не терся. Нутром чуяла, что ничего хорошего от этого не будет. Если уж начистоту, я ее побаивалась. Где она проходила, там одни развалины оставались. Когда Борис стал с ней встречаться, я сначала решила, ему перца в жизни не хватает. Хочется ему остренького! Чтобы будоражило, чтобы сердечко ухало, как в воздушных ямах… Ольга была из тех, кто сегодня в подвале с бомжами спит, а завтра ты ее видишь в телевизоре на приеме у английской герцогини. Шальная! Слава богу, весь ее пар в свисток выходил. Но мужчины на таких западают. Весело с ними, этого не отнять.

– «Сначала решили», – повторил за ней Маевский. – А после, что же, передумали?

Она долго и тщательно давила окурок в пепельнице.

– Поняла, что зря я ревную к ней Бориса, такие вертлявые блондиночки не в его вкусе. На этом сердце и успокоилось.

Что-то в этом объяснении звучало фальшиво.

– Не хотите вы со мной говорить откровенно, – грустно сказал Никита. – Не доверяете. Откуда вы узнали, что Борис стал с ней встречаться? Не сам же он вам об этом рассказал.

По едва заметному движению он понял, что попал в точку.

– Ну, в телефоне подглядела, – с вызовом сказала Лейла. – Я его звонки проверяла каждый вечер. Смотрю: а он три раза с Ольгой болтал в тот день…

– В какой день?

– Где-то в апреле, числах в двадцатых. Сами можете посмотреть, телефон-то вы изъяли.

– А зачем вы проверяли его звонки? – озадаченно спросил Никита.

– Как будто я одна! – Она громко фыркнула. – Когда вокруг твоего мужа вьется толпа баб, и каждая норовит то карманы обшарить, то в кошелек залезть, клювом щелкать нельзя. С Борей надо было держать руку на пульсе.

– В кошелек залезть – это они его обкрадывали, что ли? – поразился Маевский.

Лейла щелкнула языком и головой покачала:

– Зачем его обкрадывать? Он и так деньги раздавал пачками. Никогда не знал, сколько у него на счету: лям или двадцать. Но все боялись, что появится какая-нибудь баба, в которую он по-настоящему втюрится.

«И с довольствия вас снимет», – про себя закончил Маевский.

– Мы не для того с ним годами нянчились, чтобы какая-нибудь шалава его обобрала до нитки. Как генеральские жены, которые двадцать лет по гарнизонам мыкаются, жизни нормальной не видят, прежде чем генеральшами стать и крылья расправить. Так что нет, присматривать за Борей надо было обязательно, – убежденно закончила она.

«А ведь она теперь говорит не «я», а «мы», – сообразил Никита. Ему стало искренне жаль Игнатова.

– Значит, в двадцатых числах апреля Борис созванивался с Воденниковой. А до этого она не проявлялась?

– Сто лет ее не видели, и еще бы столько же не видеть, – в сердцах сказала Лейла. – И не он созванивался, а она его первая набрала.

– Зачем? – кротко спросил Никита.

Женщина молчала, крутя зажигалку в пальцах. Пальцы у нее были толстые, крупные, с очень длинными заостренными ногтями-стилетами.

– Мне откуда знать, – наконец уронила она.

Никита укоризненно покачал головой. Вся его растерянность прошла. Он чувствовал, что ухватился за кончик ниточки, случайно оброненный этой добродушной ведьмой, и выпускать его не собирался.

– Лейла, ну зачем вы так. Вы же умная женщина. Вы мне только что рассказывали, что контролировали мужа… И вдруг говорите, что не выяснили, что от него понадобилось Воденниковой. Извините, я в это не поверю.

– Да оставь ты меня в покое!

– Не могу. – Никита с сожалением развел руками. – Мне надо убийцу найти. Почему вы не хотите мне рассказать? Ну, допустим, влез ваш Борис в какие-то делишки… Это дело прошлое, разве не так?

Она с силой подалась к нему, почти легла грудью на стол и приглушенно спросила:

– А если из-за этих