Человек с лицом убийцы - Николай Иванович Леонов

– Попробуем сломать двери? Они не кажутся слишком уж крепкими. – Лев Иванович кивнул на дверь, обитую черным дерматином.

– Давай попробуем, – согласился Крячко. – Хотя мы с тобой здорово рискуем, и в случае чего по головке нас никто не погладит за такое своеволие и нарушение инструкций.

– Нас и так никто никогда по головке не гладит, – усмехнулся Лев Иванович.

Дверь поддалась только с третьего раза. Она вылетела с петель и с грохотом упала в прихожей квартиры. Гуров с Крячко осторожно вошли в квартиру и, держа оружие в руках, стали продвигаться вперед. Далеко идти им не пришлось. Квартирка оказалась маленькой, однокомнатной. В ванной и в единственной комнате никого не оказалось, а вот на кухне они обнаружили девушку, привязанную к стулу веревкой. Рот у нее был залеплен скотчем. По щекам бежали слезы, а длинные светлые волосы свисали неаккуратными прядями вдоль лица. Но в целом, как потом оказалось, она была в полном порядке.

Гуров и Крячко, убрав оружие обратно в кобуру, бросились развязывать Антонину.

– Он ушел, – первое, что сказала девушка, когда ей освободили рот. – Это не Игнат, это Елизар, – всхлипывала она, судорожно хватая ртом воздух.

В комнату вошли омоновцы, а следом за ними вбежала Инна и сразу же бросилась к Антонине.

– Девочка моя, ты цела?! – крикнула она, обнимая ее.

– Да, нормально все, – ответила Тоня сквозь слезы. – Он ничего плохого мне не сделал.

– Я могу ее забрать с собой? – обратилась Инна к Гурову, который о чем-то спорил с командиром ОМОНа.

– Пока – нет, – повернулся к ней Лев Иванович. – Я понимаю, что девочка сейчас в шоке, но мне нужно с ней поговорить. Мне надо знать, когда и куда ушел Елизар.

– А это не может подождать? – Инна не отставала от Гурова.

– Нет, не может. И, пожалуйста, выйдите пока что из квартиры, – резко ответил ей Лев Иванович. – Обещаю, что через двадцать минут я выведу к вам Тоню в целости и сохранности, – сказал он уже чуть мягче, видя, что Инна готова спорить с ним до хрипоты. – Как ты себя чувствуешь? – обратился он к Антонине.

– Я в порядке, все нормально. – Тоня вытирала слезы тыльной стороной ладони. – Инна Витальевна, идите. Все будет хорошо. И спасибо, что вы приехали, – шмыгнула она носом.

Скороходова дала Тоне упаковку одноразовых бумажных платочков и, облегченно вздохнув, вышла из квартиры.

Перепоручив решение всех вопросов с омоновцами Крячко и Разумовскому, Лев Иванович обнял Тоню за плечи и провел ее из кухни в гостиную. Он усадил ее на диван и в очередной раз спросил, как она себя чувствует и не нужно ли ей вызвать врача.

– Нам стало известно, что ты ждешь ребенка, – добавил он и многозначительно посмотрел на Антонину. – Мало ли, что может случиться…

– Нет, у меня все в порядке. Я просто немного испугалась в какой-то момент, а теперь уже успокоилась, – ответила девушка, ничуть не смущенная заявлением Гурова.

– Ну, хорошо. Тогда расскажи, что произошло между вами после твоего утреннего звонка Инне Витальевне. Причем как можно подробнее. Нам нужно знать, куда он ушел.

– Я сама этого не знаю, – ответила Тоня и высморкалась в платочек. – Извините, – подняла она глаза на Гурова.

– Ничего, все нормально. Рассказывай.

– Он просто взбесился, когда увидел в моих руках телефон, – начала рассказывать Антонина. – Понимаете, он забрал мой телефон еще у нас дома. Сразу после того, как… как убил маму Иру и папу Валеру. Все сим-карты выкинул. Я взяла потихоньку от него телефон мамы Иры, но он его почти сразу же нашел и отнял у меня. Я не успела им воспользоваться. И предупредить никого не успела. Только со своего телефона и успела эсэмэску Инне послать.

Тоня говорила рвано, путано, но Гуров не стал ее останавливать. Он понимал, что девушке, чтобы собраться с мыслями и ответить на его вопрос, нужно время.

Девочка, словно угадав его мысли, вдруг замолчала и начала говорить только минуту спустя и уже более спокойно и размеренно, аккуратно подбирая слова:

– Игнат… Вернее, Елизар, хотел сегодня уехать обратно в Приморье. Вместе со мной. Он даже заказал по интернету билеты на поезд. Только вот выехать мы должны были не из Москвы, а из Питера. А доехать до нужного нам вокзала – на такси. До сегодняшнего дня он мне ничего вообще не говорил о своих планах. Мы все это время переезжали из одного городка в другой. А когда я его спрашивала, что он, собственно, хочет, Елизар отмалчивался. Только сегодня когда он уже привязал меня к стулу, сказал, что я дура и все испортила своим звонком, он сказал… Сказал, что мы сегодня должны были уехать в Питер, а потом на Дальний Восток. У него там в одном городе есть квартира, и у нас с ним была бы настоящая семья. А теперь я должна сама выкручиваться из всей этой истории. И ушел.

– Вы ведь все это время передвигались на машине? – решил уточнить Лев Иванович.

– Да, но он ее три дня назад продал по дешевке какому-то барышнику в Мытищах на слом. Сказал, что она теперь нам не нужна.

– А телефон, с которого ты звонила, он забрал с собой?

– Нет, он его разбил, – шмыгнула носом Тоня. – А сим-карту вынул и с собой забрал. Мне и позвонить-то случайно удалось. Обычно он всегда строго следил, чтобы я не могла добраться до телефона, и постоянно носил его с собой. Даже в туалет. Утром я обычно просыпалась раньше него, но лежала тихо, делая вид, что сплю. А все потому, что знаю – Елизар спит чутко. И когда я ночью встаю в туалет, всегда просыпается и следит за мной взглядом. И утром, когда проснется, всегда лежит и смотрит на меня. Вот и сегодня я притворилась, будто сплю, а когда он ушел в ванную, повернулась и смотрю – телефон лежит у него на подушке. Елизар его почему-то забыл с собой взять. Я сотовый быстро схватила и по памяти набрала номер Инны Витальевны. Но она долго не брала трубку. Если бы сразу взяла, то я бы успела телефон на место положить. Но она долго не брала…

Тоня снова разволновалась и стала говорить торопливо, скороговоркой, глотая буквы и повторяя слова. Она и сама заметила это и остановилась, а успокоившись, продолжила:

– Все время, пока я ждала, когда она ответит на звонок,